Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна! - Дмитрий Георгиевич Драгилев

Парад статей продолжает публикация Е. Дружининой «Слушая новую программу» («Музыкальная жизнь», 1958). Сентенции, которые даны жирным шрифтом, выделены мной.

«Афиши, известившие москвичей о но вой программе эстрадного оркестра под художественным руководством и при участии Эдди Рознера, привлекли внимание многочисленных любителей лег кой музыки. Зал театра “Эрмитаж”, где с 25 августа по 21 сентября вы ступал оркестр, был всегда полон.

Что же показал коллектив столичным зрителям, какова его новая про грамма?

Центральное место в репертуаре оркестра занимают три фантазии – на темы популярных песен В. Соловьева-Седого, И. Дунаевского и на темы произведений Ф. Шопена. В них введены вокальные номера, исполняемые за сценой, и танцевальные эпизоды (балетмейстер В. Варковицкий). Последние не всегда удачны: несколько надуманным кажется танец в фантазии на темы Соловьева-Седого, слишком много суеты в матросском танце из “Вольного ветра” Дунаевского. Тем не менее попытка создать новую форму эстрадного представления интерес на и заслуживает внимания. <…>

Оркестровые пьесы чередуются в программе с советскими и зарубежны ми песнями, интермедиями и балетны ми номерами. <…>.

Приятное впечатление производит молодая эстрадная певица И. Бржевская. В ее репертуаре —“Песня пер вой любви” А. Бабаджаняна, песенка “Мари на прогулке” французского композитора М. Шеклера, “На бульваре” Э. Рознера и веселая немецкая полька “В воскресный вечер”. Поет она выразительно, тонко передавая настроение каждой песни.

С успехом выступают в комических номерах старейшие артисты оркестра П. Гофман, Л. Маркович и Ю. Цейтлин (хотя первому из них предоставлена неоправданно большая роль в программе). <…>

Оркестр, в котором многие музы канты отлично владеют несколькими инструментами, исполняет всю программу наизусть. Нельзя не радоваться стройности ансамбля, чистоте звучания каждой оркестровой группы, мягкой, чуткой игре пианиста В. Терлецкого, виртуозности ударника Б. Матвеева и, конечно, мастерству самого Э. Рознера – дирижера и солиста.

Тем не менее, когда задаешь себе вопрос, всё ли понравилось в концерте, того ли надо было ждать от одно го из лучших наших эстрадных оркестров, возникает ряд серьезных соображений, которыми хочется поделиться.

Как ни искусно преподнесена про грамма, от слушателя не может укрыться основной ее недостаток – почти полное отсутствие новых оригинальных произведений советских композиторов.<…>

В некоторых произведениях, написанных специально для оркестра, чувствуется влияние дурных образчиков американского джаза. Оно сказывается и в излишне резких звучаниях, и в чрезмерно большой роли медных духовых, и в недостаточном использовании скрипичной группы. Даже в “Румынских напевах” (обработка Г. Ляховского), где участие скрипок подсказа но самой природой национальной музыки, им отведено лишь очень небольшое место. А какими образами навеяна оглушительная дробь барабана, которой начинается шопеновский полонез?

Недоумение вызывает обработка пес ни «“Люблю”, выполненная Ю. Саульским (автор песни в программе почему-то не назван). Нарочито джазированное, лишенное лиричности вступление и несколько изощренная манера, в которой написана музыка, противоречит здесь теплым поэтическим словам о красоте природы и о первом признании в любви. <…>

…Нельзя сказать, что коллектив, руководимый Э. Рознером, остановился в своем творческом развитии. За время существования оркестра стиль его исполнения претерпел значительную эволюцию. Красивее, богаче стало звучание, отличающееся подчас кристальной прозрачностью в сопровождении вокальных номеров. Но поиски коллектива в области репертуара еще слишком робки и нерешительны…»

Интермеццо: Лунный свист

Для того чтобы разглядеть Луну поближе, нужен телескоп. В крайнем случае сойдет подзорная труба.

У Рознера была другая труба. И еще четыре трубы в оркестре. Лунарная тематика, столь популярная в свинговом джазе[32], в конце пятидесятых годов стала «подкрепляться» конкретными свершениями в области науки и техники, в которых лидировала наша страна.

Кстати, автором текста «Серенады лунного света» Гленна Миллера был уроженец Прибалтики Михаил Пашелинский, он же Митчелл Пэриш. Причем Миллер сочинил ее в качестве домашнего задания, когда брал уроки аранжировки у харьковчанина Иосифа Шиллингера – эмигрировавшего в США композитора и лектора первых отечественных джазовых концертов. Как видите, «все дороги ведут в Советский Союз». А Союз дорогами науки и техники прорывался в космос.

Какая кому разница, что вносит разнообразие в рутину освоения околоземного пространства: бесконечная череда рассветов-закатов, нагрузочный костюм или тяжелые частицы – протоны, норовящие невзначай залететь прямо в глаза!

В американских балладах поется о любви. Житель города Нью-Йорка Гленн Миллер своими лунными серенадами и коктейлями прокладывал лирический маршрут. Житель Ленинграда и Москвы Исаак Дунаевский в песенке «Мэри, Мэри, чудеса…» к кинофильму «Цирк» был гораздо ближе теме технического прогресса.

У Рознера – в пору запусков космических спутников, собачек – Белок и Стрелок и прочих замечательных экспериментов – звучат задорные песенки «Мой Вася» Фельцмана («Он первым будет даже на Луне!») и «На Луну», написанная самим Эдди. Песенки непритязательные, не будем преувеличивать. До изысканных свинговых баллад им далеко. Кстати, так уж повелось, что советская песенная антология, посвященная космосу, ведет отсчет от других, более мужественных композиций: «И на Марсе будут яблони цвести…», «Я верю, друзья, караваны ракет» («Песня космонавтов»). Эти музыкальные творения появятся позже. Между прочим, «Песню космонавтов» тоже напишет Оскар Фельцман, причем на слова Владимира Войновича, который уедет в Германию через семь лет после Рознера.

В 50-е Фельцмана сильно ругали за легкомысленность. Особенно досталось «Ландышам», их, как и «Васю», пела Нина Дорда. Любопытно, что «Ландыши» очень скоро подхватили в ГДР, переделав в модный хит, гвоздь сезона Karl-Marx-Stadt. Что касается «Васи», то к нему счет особый. По музыкальной части «Васе» вменяли в вину «надрывную мелодию и «стандартно джазовые, тяжело акцентированные аккорды в аккомпанементе». По части текста дело обстояло еще хуже. Песенки, в которых упоминались имена возлюбленных, суровые критики ненавидели люто. Сколько копий было сломано вокруг «Саши» – чудесного парня, о котором пела Изабелла Юрьева, «Любушки» с «Машей», составлявших алиби Вадима Козина, не говоря уже про всяческих «Татьян», «Марфуш», «Марусь» и прочих девушек «из окружения» Петра Лещенко!

Как бы то ни было, записи многих музыкальных произведений в аранжировках, которые Юрий Цейтлин назвал «ультрасовременными», а пресса тех лет – «нарочито джазированными», в фонотеках отсутствуют. Либо не уцелели, либо не делались вообще. Возможно, некогда было Рознеру. Ведь женщинам, о которых поется в «лунных песнях», тоже нужно уделять время.

Некоторые лучшие песни из репертуара оркестра Э. Рознера позднее появились на пластинках, но звучали они в сопровождении других музыкальных коллективов.

То же самое можно сказать и о фокстроте Эдди Рознера «Может быть» (1956): Капитолина Лазаренко записала его в сопровождении квартета Евгения Выставкина.

Пройдет восемь лет, и Рознер напишет песню на стихи Евгения Долматовского «Лунный свист». О ней можно с облегчением сказать: сохранились пластинки. Со студийными оркестрантами под управлением Эдди Рознера (на записи дирижировал автор аранжировки Эгил Шварц) поет Лариса Мондрус.

Певице Камилле Кудрявцевой