Правил нет. Я их придумаю - Венера Солнечная

не понимаю, какая у всего происходящего теперь цель. А еще я пытаюсь вспомнить какая была цель в самом начале. Не поможешь вспомнить?

Я отложила ненавистные листки и откинулась на спинку своего кресла.

— Неужели я этого дождалась, и вы по-настоящему готовы меня выслушать? — я внимательно следила за реакцией Аристарха.

За эти годы маг практически превратился в старика. Весь его лоб выл исписан глубокими морщинами, а уголки тонких губ сильно искривлены. Порой мне было его жаль, потому что я часто видела, как на него со всех сторон давят и рвут на части такие, как Горский, жаждущие лишь мести и власти или такие, как Петров, излишне прямолинейные и нетерпящие компромиссов. Ну и такие, как я, отрицающие всю эту жестокость и требующие мира и спокойствия. Лебедев явно устал, но сейчас он являлся тем стержнем, что еще мог удержать все эту давно разваливающуюся конструкцию от полного разрушения, потому что, если он уйдет или уступит, то на его место встанут такие, как Горский, а если точнее, то сам Андер. И тогда пощады не будет никому в этом мире, а может и в других мирах.

Маг устало обвел мой кабинет потухшим взглядом. Похищение Петрова слишком сильно ударило по нему, вот почему он сейчас здесь.

— Я готов, Айя. Будь тоже готова, как только вернешься из эльфийского леса. Пора что-то менять, но это будет очень тяжело сделать. Ведь ты это понимаешь?

Я кивнула. Петрова больше здесь нет, теперь перед Горским остался последний рубеж — Лебедев. И мы должны успеть его переиграть.

Глава 28

Путешествие в эльфийский лес заняло всего неделю. Эльфы давно приноровились проделывать этот путь в зверином обличии, а с помощью магии, освоенной за эти годы, они с легкостью перемещали специальные вагоны с пострадавшими или продуктами и травами, собранными в эльфийском лесу.

Реван парил над караваном в облике орла. Герман привычно занял место на моей спине, чем вызвал недовольство принца, над которым я посмеялась. Два новеньких молодых эльфа ехали верхом на сопровождающих Эйроуна. И были в несвойственном для их расы восторге от огненных ягуаров.

Дома меня встречали почти всем королевством, помня, как когда-то я вернула эльфам их зверей и учила магии.

В лесу мы задержались на три недели, и я успела пожить у каждого из старших братьев по неделе. За то время, пока меня не было у самого младшего из них Аильна родилась прекрасная дочка, и эта крошка уже могла оборачиваться в такого же крохотного ягуарчика. А самый старший брат Леонель с женой ждали прибавление в ближайшее время. Пока пол нашего мира было погружено в войну, здесь все так главенствовала жизнь и законы природа. Особенную, какую-то щемящую радость у меня вызвало появление новых малышей с другим цветом волос и глаз, а ведь они могли уже погибнуть, если бы мы с Эйроуном не встретились, и все не случилось так, как случилось.

Вернуться домой было чудесно. Здесь не нужно было бояться плохих новостей, когда кто-то тебя окликает, бояться не успеть кому-нибудь помочь, а еще здесь никто не умирал, и не приходилось бросать того, кому не сможешь уже помочь. Здесь я снова стала младшей сестренкой, а не членом совета. Здесь мне хотелось улыбаться. И здесь мы каждое утро ходили вместе с Эйроуном на охоту, и я позволяла держать меня за руку, когда мы просто гуляли по лесу и разговаривали ни о чем и обо всем на свете сразу.

Возможно я действительно смогу его полюбить, и позволить ему любить меня. Возможно. Сейчас я впервые позволила себе в это поверить.

Никто не хотел возвращаться обратно в Шароин. Необычных и редких гостей окружили таким вниманием, особенно девушки, что даже строгий и всегда собранный Реван целыми днями улыбался от уха до уха и явно выделял одну эльфийку, муж которой еще много лет назад погиб на охоте от рук бандитов-орков.

После нашего возвращения в Шароине Эйроун хоть и провел несколько дней в городе, но мы почти с ним не виделись, потому что меня полностью поглотила работа, а встреча с Лебедевым была назначена как раз на утро, когда принц должен был отбыть обратно в лес. И в этот раз я начала скучать по нему еще до того, как он покинул город. Это было странно и приятно.

Иду по до тошноты знакомому коридору, к кабинету, в котором просто ненавижу бывать. И сегодняшняя неизбежная встреча в этом самом кабинете уже, итак, слишком долго откладывалась.

Все привычно куда-то спешат и здороваются со мной кивком головы, и в страхе чуть смещаются в сторону. Такое поведение мне даже смешно. Я самый последний участник этого сумасшедшего дома, которого стоит бояться.

На мне сегодня форма по долбанному уставу и даже нашивки на грудь утром прицепила. Лебедев каждый раз делает мне замечание за ненадлежащий вид. А сегодня мне нужно, чтобы он обратил внимание только на мои слова и наконец-то прислушался к ним. Я до сих пор верю, что он самый здравомыслящий, опять же, в этом сумасшедшем доме.

Дохожу до конца коридора и стучу.

Горский уже там, слышно, как они переговариваются на повышенных тонах.

— Войдите, — отвечают на мой стук, и я вхожу.

— Доброе утро, — здороваюсь, даже натягиваю на лицо мою самую радушную улыбку, аж скулы свело.

— Айя, прекрасно выглядишь, — здоровается со мной Аристарх, улыбаясь. Андер привычно игнорирует мое появление, отвернувшись в сторону.

— Присаживайся, — меня приглашают за длинный стол в центре большого светлого кабинета, за которым уже сидят маги.

Оба в форме — черных узких штанах и серых кителях с нашивками званий и всевозможных военных регалий. Все-таки отличным было решение надеть свою белоснежную форму. Волосы тоже заплела в тугую косу на затылке. Сегодня к моему виду просто невозможно придраться, даже Горскому.

С начала войны я служу в лекарском подразделении, а последний год его возглавляю. И сейчас я подробно представлю отчет о статистике раненых и убитых за последний год. А также общую удручающую статистику по населению когда-то густонаселенного Шароина.

И я абсолютно готова к словесному бою, который обязательно случиться в конце, с генералом Андером Горским.

Я раздаю каждому магу по экземпляру своего отчета, чтобы они могли сами взглянуть.

— У меня не будет никаких вступлений, а я сразу преступлю в озвучиванию выводов.

Оба кивнули, не отрывая нахмуренных лиц от бумаг.

— За пять лет войны население Шароина сократилось в пять раз, даже с