О пауках и собаках - Алиса Рудницкая

показывал лишь нетерпение и брезгливость к прикосновениям грязного безродного старика.

Шерв с особым вниманием осмотрел все три кольца на пальцах Эйнара. Наглейшим образом проверил, не скрывается ли за пышным воротом его белоснежной сорочки недозволенный амулет. Обыскал карманы темно-синего жакета из плотной шерсти – подозрительно повертел алую бусину в руках и вернул, так ничего и не почувствовав.

Эйнар внутренне перевел дух. Хотя, чего он удивляется? Этот маг ему не ровня, его ведь не приглашали в Академию. И у него нет и сотой доли его таланта к артефакторике. Если Эйнар пожелает, чтобы в его безделушке не узнали нехитрый артефакт на удачу – то никто и не узнает.

– Он чист, – понуро кивнул старик.

И замечательно, но раздраженному лору стоило повозмущаться этим недоверием, напомнить окружающим, кто он такой.

– Неужели вы считаете, что буду... жульничать? – Эйнар вздёрнул подбородок. -  Я лор Нортейла и я знаю, что такое честь!

Нортельская знать и правда славилась своей помешанностью на чести и чистоте... и простолюдинам было неведомо, какую извращенную форму приняли эти славные убеждения при дворе. Но честность в трите… это действительно было чем-то незыблемым среди высокородных.

Только вот Эйнару нельзя было так рисковать.

– Честь тебе не поможет, если не умеешь ловко двигать камни. А вот магия – вполне, – хмыкнула Лана.

– Я без всяких грязных хитростей умею играть, – он изобразил оскорбленность на лице.

– На скучных званных вечерах научился?  – не выдержал усатый. – Ты хоть знаешь, в чем разница между той тоскливой хренью, которой знать балуется, и настоящей игрой?

– Да что ты можешь знать?! Не так уж эта разница и велика...

– Заткнитесь, господа, – прошипела Лана, – и садитесь уже за стол.

Хозяйку надо слушаться, и Эйнар, источая снисходительное превосходство, присоединился к остальным. Сел, оценив расслабляющее удобство кресла и качество предложенного белого вина,  присмотрелся к соперникам.

Двенадцать игроков – по три человека за одну треугольную доску. После одной партии принято меняться соперниками, пока каждый не сыграет с каждым, но если проигравший желает рискнуть – имеет право просить две, а то и три партии подряд с тем же соперником.

Тирин тоже участвовал, но больше для вида. Его задача – работа, к которой он вернулся после полугодового перерыва – состояла в том, чтобы приводить простофиль, вот таких самоуверенных выскочек, которые решили пощекотать себе нервы азартной игрой. Но если Тирин только знак подаст, что сегодняшний клиент не так прост, что пронес за стол артефакт, да и действительно сам по себе хороший игрок… или же, если Эйнар сам ошибется, “спалится”, как говорится, то его... нет, сразу не убьют. Сначала будут пытки – жульничество на Сольерте наказывалось жестко: растянутое на целую ночь отрубание пальцев на руках и ногах, по фаланге каждую четверть часа. Это не то, чего Эйнар был готов лишиться. Но страх только распалял азарт.

Трит “чистый”, тот что был облюбован нортельской знатью, являлся игрой интеллектуальной и неторопливой, но простолюдины больше предпочитали другую его разновидность – объединенная с игрой в кости, одновременно и легче, и сложнее. В нем не стремились неспеша выкладывать комбинацию изящнее соперника, а, забыв о красоте узора, доверялись удаче и собирали наперегонки – кто первый. А для этого необходимы везение, опыт и немалая проницательность, чтобы предугадывать и использовать ходы соперников.

Эйнар был хорош в обоих версиях. Даже слишком хорош, чтобы это осталось незамеченным на Нортейле. Да и не крутятся там такие деньги. Вот и пришлось снизойти на темную сторону свободного города Сольерти, как обычно планируя поймать в одну сеть рыбу разных видов.

Его соперники этой ночью – трое профессионалов, так званных “умельцев”, привыкших с легкостью обыгрывать любого, двое – как и Тирин, лишь массовка – все они работали в команде, отдавая проценты хозяйке заведения. А еще пятеро, в том числе и усатый вороненок – настоящие игроки, только в отличии от наивного лора, понимающие, куда попали.

Музыка заиграла неожиданно, и Эйнар, под нескрываемые смешки, дернулся вполне искренне. Обернулся. Чтобы сделать вечер еще более приятным, Лана пригласила неопрятную длинноногую певичку. На живых музыкантов, правда, не расщедрилась – просто открыла музыкальную шкатулку, и девица, покачиваясь в такт непривычной мелодии, запела. К прискорбию, Эйнара – нещадно фальшивя, но остальным похоже нравилось.

– Бросаем кости, господа. Разыгрываем доски.

По воле жребия определялись первые тройки, и нехитрым механизмом большой ромбовидный стол разделялся на четыре поменьше – треугольные, по одному игроку на каждую сторону.

Сначала Эйнара испытывали – и он показал себя во всей красе. Показал умеющего играть, играть действительно хорошо, ведь нужно было оправдать эту самоуверенность. Но и показал, что при всех своих умениях, он постоянен в паре ошибочных расчетов, импульсивен, и предпочитает импровизировать, а не продумывать сложную стратегию.

Эйнар умел совмещать и то, и другое. Корректировать любой план, если в приливе вдохновения появится новая идея.

Лана со своим магом смотрели на него слишком внимательно – будто чуяли, что что-то не так. Эйнару от этих подозрений безумно хотелось выкинуть какую глупость: сказать умную фразу или в три хода разгромить соперников – одного из умельцев и его послушного помощника. Но здравомыслие было сильнее желания рискнуть.

Эйнару позволили пару раз победить – не с легкостью, но эффектно. Убедительно сымитировали удивление от того, что молодой лор оказался не так уж плох – для того, чтобы раззадорить и расслабить.

В следующей партии Эйнар позволил себя обыграть – и показательно этому огорчился.

– Нет-нет-нет, постойте. вы же жульничали, да? Жульничали? – Эйнар знал, что убедительно страх и панику от проигрыша сыграть ему не удастся, и делал вид, что просто никак поверить в такой исход не может, что растерялся совершенно, и, чтобы вновь ощутить себя твердо стоящим на земле, поспешил кого-то обвинить.

– Ну-ну, си-лор, – его соперники переглянулись. Выиграл, разумеется, только один, но они даже не особо скрывали, что заодно. – Видать, тебе просто не свезло…

– Мерзавец! Нет, вы оба мерзавцы – я все понял, вы сговорились! Лживые дворняги!

– Не верещи, малыш, – Лана, внимательно следящая за каждым столиком, только фыркнула, – у тебя еще вся ночь впереди, чтобы отыграться. Или заплатить и свалить отсюда в уютную кроватку.

– Но... они точно играли честно? – он спросил это так жалко, что Эйнару и самому стало противно.

– Будь иначе – давно бы делились своими пальчиками с рыбками в