Петербургский рубеж - Александр Харников

— Ваше императорское высочество, — попытался успокоить я запаниковавшую Ксению, — мы сделаем всё, чтобы этого не произошло. Но вы знаете, как трудно убедить вашего царственного брата, чтобы он был осторожен и слушался своих охранников. Я знаю только одного человека, который может хотя бы попытаться убедить государя прислушаться к нашим советам — это ваша матушка.

Ксения задумчиво теребила кружева на своих манжетах. Потом она взглянула на меня глазами, полными слез, и сказала:

— Я поговорю об этом с мам а . Ники слушает ее, хотя и не всегда.

Потом она, поняв, что сказала лишнее, покраснела.

Я сделал вид, что не заметил ее смущения, и завел разговор на вполне нейтральные темы. Ксения интересовалась судьбой ее родных и знакомых. Я старался отвечать на ее вопросы лаконично и неопределенно. В общем, я был своего рода пифией, которая вещала жутко, таинственно и непонятно.

Вскоре появилась наша уважаемая Нина Викторовна. Не знаю, почему, но Ксения немного побаивалась Антонову. Может, она чувствовала в полковнике командную жилку, и чисто женским взглядом за внешностью прекрасной дамы разглядела строгого начальника.

Но в этот день Нина Викторовна была в хорошем настроении. Она легко и непринужденно вошла в наш разговор, рассмешила загрустившую Ксению, рассказав несколько забавных случаев из своей богатой приключениями жизни. Антонова была хорошим психологом и легко умела управлять настроением людей, с которыми вступала в контакт. Работа у нее такая…

Ксения рассказала нам о железнодорожной катастрофе в Борках в 1888 году, когда царский поезд на полном ходу слетел под откос. Удар был такой силы, что проломило вагонную стенку, и в пролом выбросило на откос земляной насыпи малолетнюю великую княжну Ольгу. А маленького великого князя Михаила из-под вагонных обломков доставал сам император Александр III с помощью солдат. Во всем поезде уцелело только пять вагонов. Всего же при крушении поезда погиб 21 человек и 37 были ранены.

Мы с Ниной Викторовной сочувственно повздыхали, и «утешили» Ксению тем, что и в нашем XXI веке случаются подобные трагедии. Ну, а потом наступило время обеда, хозяйка дома отправилась к своему большому семейству, а мы с Антоновой стали прикидывать, что нам делать в самое ближайшее время. Как воздух нам нужна была связь с Дальним Востоком. Мы отправляли зашифрованные телеграммы во Владивосток и Порт-Артур, но этого было мало. С Ниной Викторовной мы решили, что нужно развернуть стационарную радиостанцию, а точнее полноценный радиоузел, чтобы поддерживать канал связи с эскадрой Ларионова. По моему мнению, лучшего места, чем Новая Голландия, не найти. Во-первых, рукой подать до дворца великого князя Александра Михайловича; во-вторых, место изолированное, и попасть на остров для посторонних будет затруднительно. Ну и в-третьих, первая мощная радиостанция в Петербурге была развернута именно в Новой Голландии. Произошло это событие накануне Первой мировой войны. Я решил, не откладывая дела в долгий ящик, и заняться решением проблемы связи.

Переговорил я и с управляющим дворцом Дмитрием Семеновичем, у которого поинтересовался насчет прислуги. Он сказал, что хотя кое-кто и ворчит от того, что с приездом гостей и введением некоторых строгостей и ограничений жизнь у них стала не такая вольготная, но в целом народ всё понял правильно. Новых контактов с людьми вне дворца не появилось, подозрительного в поведении кого-либо из прислуги не замечено. Я не стал говорить нашему милейшему Дмитрию Семеновичу, что в некоторых помещениях мы установили жучки и прослушиваем разговоры слуг великого князя. Ничего криминального в их разговорах мы не обнаружили, кроме факта кражи истопником двух бутылок вина из великокняжеского винного погреба.

А потом снова появилась Ксения и торжествующе заявила мне, что она связалась по телефону с Аничковым дворцом и попросила свою мать навестить ее. Мария Федоровна, уловив в голосе дочери тревогу, быстро согласилась и сегодня вечером обещала быть на Мойке. Я немедленно поставил в известность о предстоящем визите Нину Викторовну.

Разговор с вдовствующей императрицей мог быть для нас сложным. Дело в том, что, со слов Ксении, она отрицательно отнеслась к смене внешнеполитического курса своего коронованного сына. К Франции Мария Федоровна издавна относилась с симпатией. А вот к Германии — наоборот. Она не могла простить Пруссии унижение ее родной Дании. Кроме того, она покровительствовала Витте, которого Николай II отправил в отставку.

Так что беседу с Марией Федоровной надо вести тонко, найти чувствительную струнку в ее душе, чтобы она приняла нашу сторону. В противном случае вместо союзника мы можем получить недоброжелателя, к тому же обладающего немалыми возможностями сильно осложнить наше пребывание в Санкт-Петербурге.

Мы приняли единственно правильное в данном случае решение — давить на ее материнские чувства, рассказав о печальной судьбе ее детей, которые в нашей истории погибли из-за сделанных ими ошибок. Мы с Ниной Викторовной стали подбирать материалы и документы, которые могли бы нам пригодиться во время беседы. Естественно, был приготовлен и ноутбук — наш главный козырь.

28 (15) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, ВЕЧЕР.

ЖЕЛТОЕ МОРЕ.

СКР «СМЕТЛИВЫЙ».

Великий князь Александр Михайлович.

Всё, завтра утром наше плавание подойдет к концу. Эскадра хоть и плетется со скоростью черепахи, но каждое плавание когда-нибудь кончается.

Сегодня вечером, после ужина, мы с Ольгой и Михаилом вышли на палубу подышать свежим воздухом, где столкнулись с командиром «Сметливого» Алексеем Викторовичем Гостевым. Погода стояла просто замечательная, как сказала Ольга, «с предчувствием весны». Было не особо холодно, скорее свежо, и ветер не резал лицо, а ласкал его своими прохладными пальцами. Высокие перистые облака четко вырисовывались на фоне багрового заката, и вздымающиеся к ним угольно-черные столбы дымов следующей за нами эскадры напоминали стволы огромных деревьев. Насколько грозной силой кажутся нам пять броненосцев и броненосный крейсер в едином строю, насколько, наверное, убога эта картина для наших потомков.

Было видно, что каждый шаг давался Михаилу с трудом. Он уже шепнул мне, что у него болит всё тело. Но он понимает, что если так муштровать всю армию, от главнокомандующего до последнего кадета, то с Россией просто никто не решится воевать. А сейчас он немного отдохнет, подержится за леер и подышит свежим воздухом.

Кстати, я заметил, что в последнее время Михаил ест чуть ли не вдвое против обычного и, несмотря на пост, жареное и вареное мясо. Отец Иоанн на мой вопрос ответил, что разрешил его от поста как воина, находящегося в походе и выбравшего тяжкое служение, изнуряющее тело, но возвышающее дух. Ну а поскольку мы с Ольгой не в походе, а на прогулке, то извольте терпеть, дамы и господа.

Кстати, не только мы заметили прелести сегодняшней погоды. На корме отец Иоанн собрал вокруг себя морских пехотинцев и моряков со «Сметливого» на очередную вечернюю беседу. Были там не только рядовые бойцы и матросы, но и офицеры с мичманами. Туда-то и направился наш Михаил «подышать воздухом». А вслед за ним, бочком, бочком и Ольга с Ириной. Понятно, поручик Никитин тоже там, его трудно не узнать. Но Ирина, неужели и у нее тоже завелся предмет сердца? Не знаю, здесь все молодцы как на подбор, все красавцы удалые, все силачи, которые голыми руками ломают доски и крушат кирпичи. Все образованы минимум в объеме реального училища, а то и поболее того, и хорошо воспитаны. Все отмечены Господом и отважны. Что еще бедной девушке надо для счастья? Принцев мало, и на всех их не хватает.