Красная луна - Бенджамин Перси

— Думаю, это не опасно. Если мы прихватим оружие. И ты будешь держаться поближе ко мне.

— Думаешь, нас там кто-то подкарауливает?

— Не знаю. Вообще-то, сейчас вряд ли. Но кое-кто приходил за мной несколько недель назад.

— И что тогда произошло?

Мириам складывает средний и указательный палец в некоем подобии пистолета и направляет их на Клэр:

— Бабах.

Чейз является в главный зал орегонского Капитолия в парадной форме: фуражка и темно-синий китель с красной отделкой и стоячим воротничком. Он спускается по мраморной лестнице, а позади топают другие члены Орегонской национальной гвардии. Трибуна украшена гербом штата. Гвардейцы строятся в шеренгу, взмахивают клинками, их сапоги так грохочут по каменному полу, что кажется, воздух в зале дрожит. Шеренга замирает под растянутым между колоннами американским флагом.

Чейз отдает честь, снимает фуражку, поднимается на трибуну и благодарит сначала гвардейцев, а затем журналистов. Репортеры сидят перед трибуной на складных стульях, стоящих в двадцать рядов. Вспышки камер напоминают мигание стробоскопа и слепят его. Три недели Чейз не появлялся на людях. Сначала он был повсюду, а потом внезапно исчез. Разумеется, журналисты это заметили. В официальном заявлении говорилось, что Уильямс решил взять передышку из стратегических соображений, но поговаривали, будто губернатор болен. Устроить эту пресс-конференцию придумал Буйвол. Чейз должен поиграть мускулами, сделать смелое заявление и таким образом положить конец распространяющимся повсюду сплетням.

Уильямс держит спину прямо и слегка улыбается. Но чувствует себя не очень уверенно. Не совсем собой. В нем теперь две сущности: внутри засел возбудитель инфекции, который грозит в любой момент вырваться на свободу. Иногда учащаются пульс и дыхание. Иногда болят мышцы. На зубной щетке остается кровь. Волосы слипаются от пота. От него теперь постоянно пахнет: мускусный запах исходит от повлажневших подмышек и паха. Временами в голове словно происходит короткое замыкание: сквозь мелькающие огни проступает меняющийся силуэт — то волк, то человек.

Буйвол его об этом предупреждал. Нужно приспособиться к своему нынешнему состоянию, физически и эмоционально. Для этого потребуется время. Внутри его засело нечто, и тело готово в любую минуту разродиться ужасным созданием, которое удушит родителя пуповиной. Буйвол называет это симбиозом, а Чейз — проклятием. С люпексом дела пойдут лучше. Ремингтон обещал, что, когда они раздобудут люпекс, лекарство подействует на болезнь как ошейник-строгач.

Хорошо бы. Из-за инфекции надпочечники увеличились почти в два раза. Пострадало и миндалевидное тело. Оно входит в лимбическую систему и тесно связано с гипоталамусом, который контролирует выработку гормонов. Страх, гнев, волнение вызывают гормональный всплеск, а это, в свою очередь, воздействует на надпочечники. Во время трансформации организм подвергается воздействию, схожему с воздействием убойной дозы диссоциативных анестетиков.

Журналисты наконец прекращают снимать, и зрение у Чейза проясняется, белый туман рассеивается.

— Я стою здесь перед вами, гордый, но скромный орегонский парень.

Он замолкает и, наклонив голову, вслушивается. Что это за звук? Да это же ручки скребут по бумаге. Словно сотни насекомых дружно работают челюстями. В последние несколько дней все чувства у Чейза обострились. Он ощущает, как трутся о кожу швы рубашки, чувствует пальцами ног выпуклый узор на носках. Очень странный привкус у еды. Вода из-под крана отдает металлом и фтором. Он улавливает вонь, которую испускает дохлая белка, валяющаяся под кустом в трех кварталах отсюда.

В дальнем конце зала, за спиной у журналистов стоит Буйвол. Он машет рукой — мол, продолжай. Чейз прокашливается.

— Три поколения моей семьи жили в этом штате. Мой прадед прокладывал дороги в восточном Орегоне. Дед построил лесопилку, которая в течение долгих лет была самым главным предприятием в Олд-Маунтине. Отец управлял ранчо и имел стадо в шесть тысяч голов. Мои корни уходят глубоко в эту землю.

Почти никогда раньше он не произносил заученных речей, но Буйвол сказал, что теперь придется все поменять. Нельзя ничего оставлять на волю случая, дабы не допустить вспышки страха или гнева.

Откуда-то издалека доносится вой сирены. Наверняка это полицейская машина. Хотя Чейз вряд ли сумел бы отличить ее по звуку от пожарной или «скорой помощи». Как бы то ни было, кто-то попал в беду.

— Некоторые из вас, возможно, помнят — раньше на границе нашего штата стояли щиты, на которых значилось: «Приветствуем вас в Орегоне. А теперь отправляйтесь туда, откуда пришли». — (Многие слушатели улыбаются.) — Это, разумеется, была шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Наш Орегон — настоящее сокровище. И мы не хотим, чтобы чужаки его испортили. А именно это и произошло. Наш край превратился в пристанище для ликанов, особенно либеральные города вроде Юджина и Портленда. Мы подвергли опасности наши границы. Я простой парень с ранчо и одно знаю наверняка: нужно уметь строить надежные заборы. Хочу представить один законопроект и надеюсь, что к концу года его утвердят.

Репортеры принимаются щелкать фотоаппаратами, и Чейз ненадолго замолкает. Перешептывание в зале похоже на набирающий силу ветер.

— Более строгие проверки, уголовное преследование, постоянное наблюдение и общедоступный список — единая база данных с указанием имени, фамилии, домашнего адреса и обязательной фотографией. Такой список должен быть выложен в Интернете. Мы также восстановим Консультационный совет по вопросам ликанов, который распустили в тысяча девятьсот семидесятом году. Я попросил главу своей администрации, Августа Ремингтона, стать его президентом.

Журналисты молча, опустив головы, строчат в блокнотах и яростно стучат по клавиатурам ноутбуков. Звонит чей-то мобильник, но хозяин не отвечает. Чейз смотрит прямо в мигающий красный глаз направленной на него видеокамеры.

— В своем штате мы не должны выказывать никакого милосердия ликанам-правонарушителям. Наше законодательство должно гарантировать неотступное наблюдение за ними, мы должны защитить себя. На первом месте — безопасность людей, поэтому придется радикально пересмотреть все старые взгляды на политкорректность. Новая политика потребует от нас способности более широко и открыто мыслить, желания поменять и ужесточить стандарты. Некоторые пострадают, но ради блага большинства. И наш штат может подать пример политикам по всей стране. Тем, кто считает, что я слишком разошелся и требую чересчур радикальных мер, скажу лишь: то ли еще будет! — Он поворачивается к флагу и, положив руку на грудь, поет «Америку прекрасную».

На вопросы Чейз не отвечает, но журналисты все равно их задают. Губернатор быстрым шагом поднимается по лестнице и слышит за спиной их голоса. Как и предсказывал Буйвол, ни один не интересуется увеличением количества рабочих мест, корпоративным налогом на прибыль, налогами на коммерческую недвижимость или состоянием его здоровья.

Тетя и племянница рубят дрова, используя в качестве колоды древний, покрытый засечками пень. Рядом свалены в кучу благоухающие смолой сосновые бревна. Их совсем недавно распилили пилой. Каждое бревно они поднимают на колоду и колют топором. А получившиеся дрова относят в поленницу, сложенную вдоль стены коттеджа.