Красная луна - Бенджамин Перси

— Все это очень сложно переварить.

Книга называлась «Революция». На первой странице обложки был нарисован человек, отбрасывающий волчью тень, а на последней помещен портрет автора — симпатичного кудрявого мужчины.

— А кто это все написал?

— Джереми Сейбер. Мой муж. — И с этими словами Мириам вышла из комнаты.

А Клэр так и осталась сидеть на диване в обществе многочисленных незаданных вопросов.

А вот теперь тетя учит ее стрелять, рассказывает о свойствах «смит-вессона» и самозарядного браунинга. Через час руки у девушки дрожат, а в ушах гудит. Расстрелян последний магазин. Клэр опускает ружье, и, словно пародируя это ее движение, сосна со стоном и треском складывается пополам.

— Ух ты, — восторгается Клэр, — теперь я крутая! Да?

— Ну это как сказать.

— Ты только посмотри на это дерево. Я же разнесла его в щепки.

— Дерево не двигается с места. И не отстреливается.

Клэр обиженно закатывает глаза. Мириам смотрит на племянницу долгим суровым взглядом, а потом… Клэр даже не успевает понять, как именно все произошло. Тетя подхватывает с одеяла «глок», подается вперед и аккуратно сбивает три шишки с веток трех разных деревьев. Подносит пистолет к губам, втягивает поднимающийся от ствола дым и выдыхает его прямо в лицо Клэр.

Девушка молча и ошарашенно смотрит на нее:

— Но… как?

— Что — как?

— Откуда у тебя такая реакция? Со стороны кажется, будто ты предугадываешь все на два хода вперед.

— Клэр, сколько раз ты трансформировалась?

— Ну, раз десять, наверное.

На самом деле — ровно девять.

— За всю жизнь? — криво усмехается Мириам.

— Мне не нравится превращаться.

— Клэр. — Мириам выговаривает ее имя, словно ругательство.

Губы у тети дрожат, негодующие слова явно рвутся изо рта наружу. Но она молчит. Уходит в коттедж и запирается в своей комнате. Через полчаса выходит оттуда и хватает Клэр за предплечье с такой силой, что теперь, видимо, останутся синяки.

— Ты будешь учиться.

Патрик никак не может выкинуть из головы ту девчонку. Ту, которую спас ночью на шоссе. Именно спас. Ему приятно так думать. Еще совсем недавно все называли его героем, а он ведь тогда ровным счетом ничего не сделал, просто прятался, пока остальных пассажиров рвали на кусочки. Поэтому теперь Гэмблу так важно, что он действительно способен на подвиг, что все написанное про него в газетах, сказанное по телевизору вполне может оказаться правдой, хотя никто об этом и не знает.

И каждый раз, думая о Малери или встречаясь с ней, он чувствует, что совершает дурной поступок, а потому снова и снова вспоминает про ту девчонку. Ту самую, которой он действительно помог. Патрик постоянно ждет ее звонка. Вот опять завибрировал телефон. Наверное, это она, сейчас скажет нерешительно: «Хотела еще раз тебя поблагодарить». А Патрик предложит ей встретиться. Девчонка согласится, и они будут сидеть в кафе возле окна, залитые солнцем, он купит ей кофе, а потом они случайно заденут друг друга под столом и улыбнутся, одновременно поднеся дымящиеся чашки к губам.

Вот и сейчас он думает о ней, хотя перед ним Малери.

Вся компания сидит в подвале у Макса. Малери говорит: это было легче легкого. О чем это она рассказывает? Патрик прислушивается.

Сегодня Малери, как обычно, явилась на работу. Прошла сквозь стеклянные двери, потом между кассовыми аппаратами, мимо отдела парфюмерии, сквозь еще одну дверь. В комнате, освещенной яркими лампами дневного света, приложила к сканеру свой электронный пропуск — он фиксирует время прихода на службу, — убрала сумку в шкафчик и переоделась в мешковатую синюю форму. Как же она ее ненавидит: такая уродская, швы натирают, размер неправильно подогнан. Что? Нет, это к делу никакого отношения не имеет, она просто так вспомнила. Так вот, у нее на работе три основных функции. Так начальник говорит: «функции». Наполнять пузырьки, принимать у клиентов заказы и выдавать их.

Наполнять пузырьки ужасно скучно. Гадкая работа. Малери забирает из принтера распечатку с запросом от пациента, проверяет проставленное там время и сыплет, сыплет, сыплет пилюли. Таблетки падают в пластиковые бутылочки с таким звуком, будто градины стучат по асфальту. Бутылочки надо ставить в контейнеры, а контейнеры — на конвейер. Там их проверяют фармацевты.

В этом месте Макс не выдерживает и велит Малери немедленно переходить к сути дела. У них мало времени. Сегодня Хеллоуин. Американцы одеты в камуфляжную форму, купленную на распродаже армейских излишков. Она им велика. На Малери карнавальный костюм дьяволенка — пластмассовые рожки и красное обтягивающее трико с остроконечным хвостиком. Она стоит посреди подвала, отставив ногу, и размахивает исписанным листком. Патрик сидит на диване, с трудом втиснувшись между Максом и верзилой, которого все здесь зовут Кэш. От верзилы несет вяленым мясом.

Малери закатывает глаза и рассказывает дальше. На этой неделе ей пришлось наполнять пузырьки. Ужасная тоска. Поговорить решительно не с кем. А она так любит болтать со старичками, они такие прикольные. Поэтому Малери очень обрадовалась, когда ее наконец посадили принимать заказы. Хоть с людьми пообщаться можно. И заодно выполнить просьбу Макса. Кстати говоря, из-за этой просьбы она могла серьезно вляпаться. Нет, конечно, Малери готова сунуть голову в петлю.

— Я что угодно сделаю ради Макса, — говорит она, не отрывая глаз от Патрика. И продолжает свой бесконечный рассказ.

Сегодня во второй половине дня, сидя у специального окошка, девушка принимала заказы от пациентов или забирала их из факса. Сканировала, сохраняла в компьютере, вбивала информацию и посылала фармацевтам. Обычно она вводит свои инициалы и буквенно-цифровой код. Такая подстава: по ним ведь легко отследить все ее действия. К счастью, один фармацевт забыл выйти из системы, так что, видимо, записи никто проверять не будет. Малери открыла список выдаваемых лекарств и просмотрела, кто именно за последние десять дней получал люпекс. В компьютере есть вся информация: имя, адрес и телефон. Можно было, конечно, распечатать все с экрана, но рисковать не хотелось: принтер стоит около самого стола фармацевтов. А она всегда носит в кармане небольшой блокнот. Там она записывает пароли и другие данные. Все так делают. И никто ничего не заподозрил, когда Малери что-то там чиркала.

— Ну и вот. Пожалуйста. — Она протягивает листок Максу, но в последнее мгновение отдергивает руку.

— Малери, мне не до шуток. — Он меряет ее суровым взглядом.

Девушка отдает листок.

— Спасибо. Можешь идти.

Малери замирает на пару секунд, а потом резко разворачивается (хвостик бьет ее по ноге) и, громко топая, поднимается по лестнице. Присутствующие провожают ее глазами. Все, кроме Макса, который долго и внимательно изучает список, а потом оглядывает своих подчиненных: