Трофей императора - Алина Углицкая

Видимо, этот кристалл передал королю кто-то из драконьих послов. Или эльфийских. Больше никто не умел делать подобные вещи.

Эти размышления вернули Валенсию к амулету, висевшему у нее на шее. И она поймала себя на том, что постоянно трогает его, словно прикосновение к этому камешку дарит ей силы.

Желая проверить свои подозрения, она зажала амулет в кулачке. И тот отозвался теплой пульсацией в такт ее сердцу.

Баронесса заметила это движение.

- Как мило со стороны Владыки презентовать вам Луннар! – сообщила она, широко улыбаясь. – Это огромная честь, Ваше Высочество!

- Вы знаете, что это за вещица? – Ленси бросила на нее быстрый взгляд.

- Ну конечно! Это подарок льеры Ли Танарис – молочной матери императора. Защитный амулет. А сделал его маг-отшельник по ее заказу еще в те времена, когда Владыка был юношей и собирался бороться за трон. Если он передал его вам, значит, вы для него много значите.

Сердце девушки защемило от этих слов. Значит, Роннар о ней беспокоится…

Но почему тогда так поступает?

Она послала Иризе сдержанную улыбку, боясь, что снова придумает то, чего нет. Но все же слова баронессы вселили надежду.

Возможно, Роннар действительно занят. Ведь он император такой огромной страны. Ей не стоит упрекать его за глаза. Лучше заняться собой и подготовиться этой ночи так, как положено примерной жене.

Держась за камешек, Ленси мысленно повторила эти слова несколько раз. А потом, облизнув пересохшие от волнения губы, произнесла:

- Нужно выбрать ночную рубашку…

Вот уже добрый час, как Роннар вернулся из подземной тюрьмы. За окнами давно стемнело, а он все мерил шагами гостиную, примыкавшую к спальне.

Она была там. За стеной.

Ждала его. И боялась.

Он чувствовал ее нервозность и неподдельный страх. Представлял, как она мечется по его спальне, теребя завязки своей рубашки. Как кусает полные, чуть влажные губы…

С первой встречи ему хотелось попробовать эти губы на вкус! И он не стал себя останавливать. Сколько еще они будут сниться ему и манить?

Но сейчас все закончится.

Сейчас он узнает правду.

Роннар рывком схватил со стола кубок, наполненный игристым вином, и залпом опрокинул в себя. Но прохладный напиток не остудил огонь, бушевавший внутри. Наоборот, подхлестнул его, словно кто-то плеснул масла на уже затухавшие угли.

Взгляд дарга упал на стол, на котором лежала бумага с гербовой печатью. Это была запись допроса, которую передал ему дознаватель. Всего несколько строк, от которых веяло кровью и предательством.

По губам Роннара скользнула усмешка. Циничная, мертвая. Его пальцы сжались на кубке, сминая черненое серебро, словно картон.

А ведь прошлой ночью он назвал эту женщину своей женой перед лицом предков. Он, Владыка Сумеречной Гряды, правитель Драконьей империи. Он был уверен, что нашел ту, которая разделит с ним его жизнь, имя и власть.

И что же теперь?

Бумага, лежавшая на столе, все изменила. Слова, написанные каллиграфическим почерком дознавателя, были пропитаны ядом, и этот яд сейчас разъедал изнутри его душу.

Выругавшись, он отшвырнул прочь погнутый кубок, и тот покатился по мраморным плитам, отбивая траурный марш.

Император поднялся. Он больше не собирался ждать. Он хотел получить ответы.

И он их получит.

Волна ледяного воздуха сорвалась с его пальцев, ударила в дверь, заставляя ту с грохотом распахнуться, и понеслась дальше, оставляя на полу морозный узор. Но сам Роннар не торопился переступать через порог собственной спальни. Остановившись в дверях, он разглядывал ту, что стала причиной его гнева.

У высокого окна, скрытого тяжелой занавесью, стояла хрупкая, бледная девушка. Ее белокурые волосы были зачесаны вверх, открывая беззащитную шею, такую тоненькую, что он смог бы переломить ее двумя пальцами. Сорочка из тонкого шелка песочного цвета ниспадала до самого пола, скрывая изгибы фигуры и в то же время будоража воображение.

Роннар почувствовал, как во рту пересохло, а в груди, там, где билось сердце, что-то заныло.

Его невеста.

Принцесса Валенсия.

По крайней мере, именно так значилось в договоре, который он заключил с ее отцом.

Его взгляд прошелся по лицу девушки, отмечая тонкие черты, чуть вздернутый нос, испуганные глаза, окаймленные густыми ресницами. И задержался на губах.

Девушка сделала шаг назад. Ей в поясницу уперся подоконник. Она вцепилась в него непослушными пальцами и нервно облизнула губы.

Роннар ощутил, как наливается плоть.

О, его так называемая невеста хороша! Даже слишком. Но она не та, за кого себя выдает. Он не чувствует с ней единства. Только чисто мужскую реакцию.

- Владыка Роннар… - пролепетала она. – Я… я не ждала вас так рано…

Конечно же, не ждала.

Даже не взглянув в сторону огромной кровати, приготовленной слугами к брачной ночи, он прошел через спальню. Молча ухватил спинку кресла, выдвинул из-за секретера на середину комнаты и опустился в него. И только потом произнес:

- Раздевайся.

Его голос прозвучал жестко и холодно.

Ленси растерянно заморгала.

Ее руки несмело скользнули вверх, к единственным завязкам, удерживавшим сорочку на шее.

- П-простите, мой император…

- Я сказал, раздевайся, - повторил Роннар, тяжело роняя слова.

Он должен дать ей последний шанс. Потом он загладит свою вину, если окажется, что его невеста чиста перед ним. Но если донос окажется правдой…

Лицо девушки вспыхнуло румянцем стыда.

Что ж, с императорами не спорят…

Она опустила ресницы, скрывая набежавшие слезы.

Наивная, неужели думала, что он будет с ней нежен? Конечно же, будет, если сейчас она убедит его в том, что та бумага на его столе – клевета.

Ленси закусила губу, пытаясь сохранить крохи самообладания. Она не ожидала, что ее брачная ночь начнется вот так… Она пыталась себя убедить, что ей повезло. Император выбрал ее из шести сестер. Она должна быть ему благодарна…

Непослушными пальцами она ухватила завязки и потянула. А потом уронила руки безвольными плетями. Шелк скользнул вниз, упал к ее ногам и растекся легким облачком, открыв взору мужчины девичье тело.

Роннар молчал. Он смотрел на идеальную, молочно-белую кожу, и его взгляд постепенно темнел, наливаясь холодной яростью.

На виске императора вздыбилась черная вена. Пальцы вцепились в подлокотники кресла с такой силой, что дерево треснуло, рассыпаясь на щепки.