Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби

Ярость Иоанна, направленная против монахов, не знала границ. 14 июля он послал двух рыцарей, Фулька де Кантелу и Генри Корнхилла, в Кентербери. Они вошли в монастырь с обнаженными мечами и приказали аббату и его монахам, как предателям его королевского величества, немедленно покинуть страну. Если они не подчинятся, рыцари пригрозили предать монастырь огню и сжечь монахов заживо. Столкнувшись с такой угрозой, шестьдесят семь монахов бежали во Фландрию и укрылись там в дружественных аббатствах. Осталось только тринадцать монахов, которые в это время находились в лазарете и не могли ходить. Иоанн перевел нескольких монахов из монастыря Святого Августина в Кентербери, чтобы там продолжались богослужения, и назначил Фулька де Кантелу ответственным за собственность монастыря. Доходы от богатых земель, принадлежавших архиепископу и монастырю, — они составляли около 1500 фунтов в год — перешли к короне.

Тем временем Стефан Лэнгтон оставался на континенте. Он опасался появляться в Англии, пока гнев короля не остыл. Он жил в цистерцианском монастыре Понтиньи, где также жил в изгнании Томас Бекер. Отец архиепископа, Генрих Лэнгтон, опасаясь гнева Иоанна, бежал в Шотландию. Король приказал конфисковать все его владения, и Генрих умер в ссылке около 1210 года.

В ответе на письмо папы Иоанн изложил причины своего неприятия Стефана Лэнгтона. Папа не только аннулировал выборы Джона Грея, которого король настоятельно рекомендовал на этот пост, он также рукоположил на этот пост Стефана Лэнгтона, человека, лично неизвестного Иоанну, который в течение многих лет был доверенным другом и советником злейшего врага Иоанна — Филиппа Французского. Иоанн посчитал этот шаг личным оскорблением. Иннокентий попытался навязать ему архиепископа Кентерберийского, примаса всей Англии, который по своей должности должен входить в ближайший круг короля, человека, прожившего много лет во Франции, близкого друга короля этой страны, целью которого является уничтожение Иоанна. Это является пощечиной Иоанну лично. Но личное оскорбление превращается в попытку лишить корону ее законных прав и привилегий тем фактом, что ни монахи, проведшие выборы, если этот спектакль можно называть таковыми, ни папа, рукоположивший Стефана, не потрудились испросить разрешения на выборы или проконсультироваться с королем относительно приемлемости для него кандидата.

Иоанн выразил удивление тем, что папа, прежде чем отнестись к нему со столь расчетливым презрением, не потрудился припомнить, как много дружба английского короля всегда значила для папского двора. Ведь в папские сундуки поступало больше денег из Англии, чем из всех других стран, расположенных по эту стороны Альп, вместе взятых. Король объявил, что будет отстаивать права английской короны даже ценой собственной жизни, и выразил твердое намерение настаивать на выборах и рукоположении Джона Грея. Епископ Нориджа — человек, которого он знает и доверяет ему. Если его желание не будет исполнено, Иоанн обещал прервать все связи с Римом. Это сохранит для Англии сокровища, которые прежде уходили в Рим. Их можно будет использовать для защиты страны от врагов. Он также добавил, что нет никакой необходимости превозносить ученость Стефана Лэнгтона. В Англии имеется множество священнослужителей всех рангов, не менее сведущих во всех областях знаний, и у Иоанна нет необходимости обращаться для этого к чужестранцам и незнакомцам.

Ответ Иннокентия на это несдержанное письмо, должно быть, показался Иоанну исполненным правовых каламбуров и уклонений от сути вопроса. Для начала папа сделал ему выговор за мятежное и высокомерное упрямство. «В то время как мы уступаем тебе больше, чем следует, ты выказываешь нам меньше уважения, чем должен. Ведь если твоя набожность очень важна для нас, наше расположение является не менее полезным для тебя». На утверждение Иоанна, что Стефан Лэнгтон — человек ему неизвестный, Иннокентий ответил, что это представляется ему в высшей степени странным. Король не может не знать человека столь известного своей ученостью и добродетелями, которому Иоанн лично писал трижды, чтобы поздравить его с производством в кардиналы, утверждая, что он всегда хотел призвать его к себе на службу, но теперь счастлив, что он удостоен такой высокой должности. Более того, писал Иннокентий, лояльность Стефана доказана не только фактом его рождения в Англии от родителей, преданных Иоанну, но также тем, что он принял пребенду в Йорке.

Что касается согласия Иоанна, Иннокентий заверил, что, хотя не является обычаем ожидание согласия короля, когда выборы проходят при апостольском престоле, он тем не менее послал двух монахов к Иоанну с целью испросить его согласия, но монахи были задержаны в Дувре и не сумели добраться до короля. Папа заявил, что обладает всей полнотой власти над церковью в Кентербери. Выборы были проведены, и он не позволит отвлечь себя от намерения довести дело до конца. Иннокентий посоветовал Иоанну уступить и принять решение папы, предупредив, что иначе «ты навлечешь на себя неприятности, от которых не так-то просто избавиться».

Тем временем 1 октября 1207 года у Иоанна родился первый сын. Это произошло в Винчестере. Его нарекли Генрихом, в честь деда. Иоанн провел Рождество 1207 года в Виндзоре и во время праздников раздал богатые подарки своим рыцарям. Судя по всему, он пребывал в благосклонном расположении духа, на что указывает следующее письмо:

«Король и пр. Вильгельму д’Альбини и пр. Да будет тебе известно, что мы позволили Роберту де Росу, чтобы его сын, который находится под твоей опекой, этой зимой был с ним и своей матерью. Упомянутый Роберт согласился вернуть его нам на Пасху. Поэтому мы повелеваем тебе доставить его Роберту. Засвидетельствовано Питером, епископом Винчестера, в Гилфорде в двадцать восьмой день декабря».

Когда Иннокентий осознал, что Иоанн не намерен менять свое отношение к Стефану Лэнгтону, его святейшество написал епископам Лондона, Или и Вустера, приказав им попытаться образумить монарха и уговорить его покориться папе. Если же он будет продолжать упорствовать, Иннокентий предписал наложить интердикт на все королевство и объяснить Иоанну, что, если интердикт не заставит его подчиниться папе, у того в запасе есть и более суровые наказания. Также Иннокентий написал викарным епископам Южной провинции, приказав им принять Стефана Лэнгтона как своего духовного отца и пастора и подчиниться ему как законному архиепископу Кентерберийскому.

Три епископа прибыли к Иоанну и стали со слезами умолять вернуть монахов Кентербери в монастырь и принять Стефана Лэнгтона как архиепископа Кентерберийского. Они просили его не подвергать королевство позору всеобщего интердикта. Они заверили его, что Господь вознаградит его почестями на земле и вечной славой на небесах, если он покорится в этом вопросе верховному понтифику.

Когда епископы попытались образумить короля, Иоанн буквально обезумел от ярости. Он обрушил поток богохульств на папу и коллегию кардиналов и поклялся Богом, что, если папа или кто-нибудь другой осмелится наложить интердикт на его королевство, он выдворит всех церковников из страны и конфискует их собственность. Более того, он заявил, что если обнаружит какого-нибудь римского церковнослужителя на своей территории, то отправит его в Рим с вырванными глазами и отрезанным носом, так чтобы все знали, кто эти люди. И если епископы ценят собственную безопасность, в заключение заявил он, то немедленно скроются с его глаз долой.