Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби

В Рождество 1205 года Иоанн послал депутацию, состоящую из мастера Гонория, архидиакона Ричмонда, мастера Колумбуса, мастера Джеффри из Дерхэма и шести кентерберийских монахов, в Рим, чтобы проинформировать папу о выборах Джона Грея и обеспечить их подтверждение. До того как депутация отправилась в путь, Иоанн 20 декабря написал всем епископам провинции с требованием приложить свои печати, как уже сделал епископ Лондона, к письму, которое она везет Римской курии. Иоанн выдал членам депутации крупные суммы денег для раздачи влиятельным лицам папского двора в качестве подарков, чтобы обеспечить подтверждение избрания своего друга.

В то же время викарные епископы Южной провинции, не участвовавшие ни в одних выборах, отправили своих людей к папе с жалобой на монахов, которые выбрали архиепископа без них. Они собрали для папы свидетельства и документы, доказывавшие, что в трех случаях в прошлом они принимали участие в выборах, и не упомянули об отказе, о котором Иоанн написал в письме.

К Иннокентию, судя по всему, прибыло три отдельных делегации: Реджинальд и его спутники, желающие получить подтверждение избрания субприора; монахи, посланные Иоанном, требующие подтверждения избрания Джона Грея; и посланцы епископов, которые хотели опротестовать и те и другие выборы. Выслушав всех и изучив документы и свидетельства, папа заявил, что примет решение и объявит его 21 декабря будущего года. Всем присутствующим надлежало вернуться к этому времени, чтобы выслушать решение.

Почему Иннокентию потребовался столь длительный срок — целый год, — неясно. Здесь не было никаких сложных и запутанных правовых проблем. Все свидетели и соответствующие документы были доступны, и не было нужды вызывать новых людей из Англии. Папская курия, конечно, была довольно сильно загружена, но маловероятно, что какие-либо дела, которые ей надо было рассмотреть, перевешивали по значимости выборы архиепископа Кентерберийского. Возможно, папа надеялся, что длительная задержка остудит горячие головы, но, если так, он плохо разбирался в людях и английских характерах.

Проведя Рождество 1205 года в Оксфорде, Иоанн снова обратился мыслями к Франции. Намеченная на 1205 год экспедиция не состоялась из-за противодействия Хьюберта Уолтера и Уильяма Маршала. Теперь канцлер больше не стоял на пути, и Иоанн вернулся к мысли о возвращении континентальных владений.

Готовясь к возвращению в Пуату, Иоанн сделал попытку вернуть на свою сторону местных баронов.

«Король и пр. всем баронам и рыцарям Пуату: приветствие. Да будет вам известно, что, если вы вернетесь к нам на службу, мы откажемся от вражды к вам и вы получите полное прощение, так что впредь мы не будем преследовать вас за проступки, которые вы совершили против нас до этого времени. Мы признаем за вами право владения всеми землями и имуществом, которое вы получили от короля Генриха, нашего отца, или короля Ричарда, нашего брата. Засвидетельствовано мной лично в Бер-Реджис в пятый день января седьмого года нашего правления».

Иоанн собрал большую армию в Портсмуте, вышел в море 25 июня 1206 года и высадился в Ла-Рошели 9 июля. Его приветствовали с большим энтузиазмом: жители потоком стекались к нему, обещая деньги и помощь. Правление Филиппа явно не стало популярным.

Иоанн овладел регионом вокруг Ла-Рошели и повел своих людей на юго-восток в Монтобан, где собрались мятежные бароны Пуату. Воины Иоанна пробили стены, используя катапульты. Английские солдаты, которые, по утверждению Роджера Вендоверского, «были широко известны в этом виде войны, забрались на стены по осадным лестницам и вступили с врагом в рукопашную». Иоанн захватил замок за две недели, что стало источником гордости и для него, и для его солдат, поскольку сам Карл Великий осаждал этот самый замок в течение семи лет и не добился успеха.

Монтобан капитулировал 1 августа 1206 года, после чего Иоанн продолжил движение в северную часть Пуату, где были аванпосты Филиппа. Часть знати Пуату присоединилась к Иоанну, но, когда Филипп подтянул свои силы ближе, ни одна из сторон не пожелала разрешить спор путем борьбы. Одно дело — сломить мятежных баронов и взять крепость, в которой они засели, и совсем другое — встретиться с королем Франции и его армией в открытом сражении.

Генеральные сражения на открытой местности в те времена были редкими, хотя войны велись практически постоянно. Противоборствующие силы в первую очередь старались захватывать замки. Современный и хорошо укомплектованный замок, такой как Шато-Гайяр, был практически неприступным против наступательной тактики противника. Слабым местом были запасы продовольствия. Крепкие стены можно было сколь угодно долго атаковать с помощью боевых таранов, но они продолжали стоять. Можно было бомбардировать их крупными камнями с помощью катапульт, но, если стены достаточно толстые, ущерб будет минимальным. Град стрел и камней, направленных во внутренний двор, повредит лишь тем, кто неосторожно вышел на незащищенное пространство. В лучшем случае лучник-снайпер мог поражать неосмотрительного противника, рискнувшего показаться в узкой амбразуре.

Атакующие могли попытаться забраться на стены с использованием осадных лестниц, предварительно перебравшись через ров, но такие попытки обычно оказывались самоубийственными, если только, как это было в случае с Монтобаном, они не обладали большим численным преимуществом, чтобы атаковать одновременно с разных сторон. Они могли разрушить стену, сделав подкоп из безопасного места под самый слабый участок и укрепив его, по мере продвижения вперед, подпорками. Затем его заполняли деревом, которое поджигали. Когда дерево догорало, стена обрушивалась, если, разумеется, все шло как надо. Но большие замки, как правило, возводили на скалах или делали такой глубокий фундамент, что сделать подкоп было невозможно.

В качестве последней меры атакующие могли построить осадную башню той же высоты, что и стена замка, поставив ее на колеса и покрыв сырыми шкурами для защиты от огня. Следовало засыпать ров, подкатить башню через ров к стене, забраться внутрь ее по лестницам и вступить в рукопашную с противником. Все это требовало большой подготовительной работы и было чревато потерями для атакующих. Ричард прибег к этому средству на Святой земле, но ни Иоанн, ни Филипп не были достаточно смелыми и рисковыми, чтобы использовать его в своей затянувшейся войне.

С другой стороны, защитники замка, если его стены были толстыми, а запасы — достаточными, могли позволить нападающим колотить по стенам, сколько душе угодно, убивая их с помощью стрел, камней и расплавленного свинца, если они оказывались в пределах досягаемости. Более старые и непрочные конструкции — предположительно, таковой был Монтобан — иногда можно было заставить сдаться при наличии достаточного количества осадных машин. И наконец, как это было с многими нормандскими замками Иоанна, отнюдь нередким было предательство защитников.

Когда замок был захвачен, гарнизон, точнее, его самые значительные и состоятельные члены задерживались для получения за них выкупа. Что случалось с обычными рядовыми солдатами, никто не удосужился записать. По правде говоря, убийство рыцаря было большой неприятностью и для самой жертвы, и для победителя, поскольку рыцарь лишался жизни, а победитель — выкупа. Как следствие, большинство сражений того времени не были особенно кровавыми. Страдало в основном бедное городское население, если замок был окружен городом, и крестьяне прилегающей сельской местности. Дома разрушались или сжигались, урожай вытаптывался, виноградники и фруктовые деревья сжигались, и в сельской местности не оставалось ничего.