Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова

Я оглядывала из-за спины Лалики потенциальных проституток и, стискивая кулаки так, что ногти впивались в ладони, сдерживала себя из последних сил. Хотелось орать и побить кого-нибудь. Желательно того, кто устроил всю эту идиотскую систему потребления человека как вещи.

В основном, как всегда, женщины.

Сто две претендентки. Из них мы должны были выбрать пять. Это наш, так сказать, лимит, который установил на каждый бордель Левый Барон.

Понятное дело, у подпольного бизнеса не могло не быть главаря. Он сам лично не присутствовал — не будет же он каждую продажу лично отслеживать? У него для того подручные есть: например гордый собой и пузом мужчина с окладистой бородой, украшенной двумя косичками по бокам. Внушительная трудовая мозоль была подпоясана широким вышитым поясом, дорогой контрабандного бархата сюртук — нараспашку. Вряд ли бы он застегнулся при всем желании.

— Привет, Мерти, — расплылась в показной улыбке мадам при виде бородача. — Есть сегодня кто удачный?

Огромное пустое помещение гулко отражало эхом цоканье каблуков мадам Лалики. Женщины и девушки вытягивались в струнку, стараясь показать себя в наилучшем виде. Оставаться самой последней не хотел, понятное дело, никто. По виду кандидатки подобрались разномастные. От простых деревенских девах с косичками, собственноручно вышитом крестиком платье и платке на голове до явной породистой аристократии. Я уже ничему не удивлялась. Книжечка по праву подготовила меня к подобному зрелищу.

Подписывать документы здесь имели право только мужчины. Женщины — только в самом крайнем случае, когда ну ни одного родственника или опекуна мужского пола не было в наличии. И то, подпись хотя бы мужчины-свидетеля сделки требовалась обязательно.

На правом берегу магией владели далеко не все. Меня в пансион сослали в основном из-за того, что я болела и тем позорила семью. Была бы здорова — жила и дальше во дворце и удачно, с пользой, вышла замуж.

Мне еще спасибо тому тромбу сказать надо.

Хотя… тогда Хилли бы со мной не познакомилась и осталась бы жива.

Женщины магией владели редко. Ценность их была в родовитости и плодовитости, именно в таком порядке. Так что если вдруг девушка оказывалась бесполезна, — отца разжаловали, например, или несчастный случай какой — ее вполне могли вот так продать в бордель, несмотря на всю родовитость.

Лалика шла вдоль ряда уже второй раз, что-то прикидывая для себя. Иногда подходила ближе к понравившейся девушке, что-то спрашивала, заглядывала в зубы — буквально, как породистому коню. Иногда кивала охраннику, и счастливицу отводили в сторону. Их потом доставят в бордель на повозке, как мадам мне объяснила. Ну не сажать же их с нами в машину. Мне оставалось только согласиться, что таки да, не сажать. Тем более, пассажирских мест там только три. И два уже нами заняты.

Я мрачно следовала за ней тенью, пытаясь отключить эмоции и не вовремя разыгравшийся героизм. Даже если я усыплю всех охранников и надзирателей, куда эти сто с лишним женщин пойдут? У них семьи, какие-никакие, хоть их и продали в рабство на пять лет, возвращаться большинству есть куда. Если прогневать Левого Барона — возвращаться будет не к кому.

Мельком бросив взгляд на очередную кандидатку, с которой в это время разговаривала Лалика, я вздрогнула. Лучше бы я и дальше смотрела в пол.

Сердце болезненно кольнуло. Девочка чем-то неуловимо походила на Хилли. Худенькая, с длинной пепельной косой, она смотрела на мадам испуганно и затравленно, почти не моргая. Натуральный кролик перед удавом.

— Ты откуда? Родители живы? — непроизвольно вырвалось у меня. Лалика приподняла бровь, но не стала меня затыкать. Сама же хотела, чтобы я поучаствовала. Вот, участвую.

— Отвечай! — ткнул ее в спину один из охранников, когда пауза затянулась. Бедняжка в шоке, и зачем я только к ней внимание привлекла?!

— Я Тайрис Даффи, с правого берега, улица Рикхейм, двадцать три. Маменька с папенькой умерли в прошлом месяце, а дядя разозлился, что у папы мало денег было, а у меня магии нет совсем, и сюда меня отправил, — пролепетало дитя. Я перевела взгляд на Мерти, он кивнул.

— Договор подписан новым маркизом Даффи, — подтвердил помощник Левого Барона.

По крайней мере, то, что продает девушку родной дядя, — правда. В перипетии семейных отношений при заключении подобных контрактов особо не вдавались. Есть подпись — есть товар. На пять лет она собственность того борделя, что укажет на неё на подобном отборе.

— Мы можем ее тоже взять? — спросила я, отшагнув обратно к Лалике. Та покачала головой.

— Я лимит уже выбрала. Нам пять только положено.

Мадам повела подбородком в сторону, где уже переминались с ноги на ногу пять юных красавиц. Фигуристые, губки бантиком, глазки по пять копеек — все как местному обществу нравится. На их фоне тощенькая блондиночка и впрямь смотрелась как-то не очень прибыльно.

— Так и быть. Еще двух, — буркнул бородатый надсмотрщик, прекрасно слышавший наш разговор. — Барон доволен вашими успехами за последний месяц, так что разрешил расширить состав, если у вас возникнет желание.

Лалика царственно кивнула, и побледневшую пуще прежнего девочку отвели тычками к остальным пяти.

Зря пугается — тем, кто остался, будет еще хуже.

Лалика ткнула пальцем в еще одну красотку с бюстом, и мы покинули бывший склад так же помпезно, как и появились.

Когда мы сели обратно в авто, я повернулась к мадам.

— У меня есть небольшая просьба. По поводу той девочки, последней, что мы только что взяли в штат.

— Поняла уже, что тебе она приглянулась. Сочувствие тебя когда-нибудь погубит, — проворчала мадам. — Чего ты хочешь?

— Давайте мы ее на кухню отправим. Кухарка недавно жаловалась, что картошку чистить некому. Ну и по мелочи — порезать там, подать. Может, помощницей в бар?

— Какая кухня? Какой бар? Она же девственница — редкий товар! Можно неплохо заработать. Скажем, фунт за первую ночь? Да и потом можно ещё недельку изображать невинность, — прикинула выгоду Лалика. Меня передернуло. Внутренне. Внешне я старалась держать лицо.

— Вы же ее видели. Какие клиенты? Она ребёнок еще. К тому же с правого берега. Загнётся под первым же — гляньте, ее ветер носит. Тут кормить надо, а может, и лечить. Пусть пообвыкнется, перестанет бояться. Не кусаются же у нас, в самом деле.

Лалика вздохнула. Она уже начала привыкать к моим странностям. В конце концов, заведение преуспевало благодаря моим нововведениям, хотя кто бы мог подумать, что если работать меньше — будут платить больше.

Мадам согласно кивнула, и я подавила радостный писк.

Радоваться-то особо нечему. Девяносто пять человек пошло дальше, в заведения уровнем ниже, где далеко не так все благостно и весело, как у нас.

Новый год подобрался незаметно.