Император из будущего: Эпоха завоеваний - Алексей Вязовский

Поздно! Его перехитрили. Первый удар Кагасуке был маневром, и, когда парень переменил положение, меч изменил направление и скользнул по его груди, разрезав платье и снова запятнав его капельками крови. Зрители закричали. Кто-то от страха и жалости, как Набори. Кто-то от восторга, как друзья ронина. Катсу отскочил, держа левую руку на ране. Теперь он двигался медленнее, раны начинали сказываться. Кагасуке атаковал. Катсу тяжело отпрыгнул. Теперь он был не далее чем в трех шагах от Набори и толпы. Они ощущали запах пота и крови. Кагасуке нацелился ударить его по голове. Катсу удалось отбить его, но лезвие ударило его по руке и присутствующих обрызгало кровью и потом. Тяжело дыша, Катсу собрал все свои силы. Он напрягся и бросился вперед, его меч мелькал беспрерывно, создавая сверкающий стальной круг, и Кагасуке был вынужден отступить. Сначала один шаг, потом другой. Теперь уже он оказался прижатым к кучке своих друзей. Те подбадривали его криками. Казалось, такой силе нападения невозможно было противостоять. С покрасневшим от усилия лицом Катсу заставлял своего противника отступать. Теперь у ронина вспотел лоб и он тяжело дышал. Он с трудом отбивал удары.

Собравшись силами, Кагасуке вошел в клинч. Мечи фехтовальщиков скрестились и каждый пытался задавить соперника силой и весом.

Катсу почувствовал, что проигрывает, ведь ронин весил больше и был выше ростом. На лице Кагасуке уже появилась торжествующая улыбка, как вдруг его меч со скрежетом треснул и сломался. Катсу невольно продолжил давить и его клинок полоснул ронина прямо по шее. Голова Кагасуке соскочила с плеч и покатилась по земле, из шеи ударил фонтан крови. В толпе раздался дружный вздох. Ронин еще постоял секунду, после чего упал. Катсу попытался повернутся, чтобы отыскать взглядом Набори и Айтаку, но почувствовал, что земля уходит из под ног. Сначала он опустился на колени, потом повалился на ронина и потерял сознание.

На следующее утро Катсу очнулся от звука храмового колокола. По числу ударов понял, что уже час Дракона. Он попытался сесть, но тут же застонал. Раны на груди и правой руке воспалились и сильно болели. Услышав стон парня, в комнату вошла Айтака.

— Доброе утро, Катсу-сан — девушка поклонилась и поставила рядом с кроватью поднос с едой и чаем — Вы плохо выглядите.

— Я и чувсвтую себя ужасно, госпожа Айтака.

— Просто Айтака, пожалуйста. Ваш друг Набори пошел за доктором. Вчера Мама-сан вас перевязала, но сказала, что утром необходимо сменить повязку. Ей ужасно стыдно за инцидент с сацумцами. Она просит оставаться вас и вашего друга в чайном домике столько, сколько потребуется.

Катсу кивнул и закрыл глаза. У него не было сил говорить.

В обед вместе с Набори пришел одноглазый доктор из бывших самураев. Он быстро осмотрел Катсу, покачал головой и начал снимать повязки. Присохшие от крови бинты причиняли парню сильную боль. Однако он мужественно ее вытерпел, чем заслужил одобрительный кивок доктора. Затем врач начал промывать раны и зашивать их. Перед этим он дал Катсу настойку опия.

На следующий день состояние парня ухудшилось. Воспаление ран усилилось. Снова пришел доктор и переменил повязки перед завтраком. У Катсу не было аппетита, но Айтака заставил его поесть. Тем временем в Киото начала цвести сакура. Белые цветы распустились прямо перед окном комнаты, где лежал Катсу. Каждое утро начиналось с пения птиц и стрекота кузнечиков. Но все это не приносило больному облегчения. Айтака была вынуждена вернуться к работе, по вечером он слышал, как она веселится в компаниях пьяных клиентов. Возможно, тех же самых, сацумцев.

Его друг Набори устроился грузчиком — мама-сан согласилась оплачивать лишь питание Катсу — и днями пропадал в городе. Вечером же он приходил уставшим и сразу падал спать. Еще больше Катсу угнетало то, что он изменил Амики. Не физически — духовно. Обещал думать о ней, хранить ее образ в памяти, но Айтака затмила собой девушку из монастыря Ямагата. Катсу даже не стал писать ей письмо, как обещал. Да и что он мог написать ей? Живет в чайном домике с гейшами? Вместо учебы, участвовал в поединке и лежит раненый?

Постепенно парень поправлялся, но ему все еще трудно было сидеть и ходить. Он быстро уставал. Наконец, прошло две недели и Катсу встал на ноги. Вместе с Набори они пошли в министерство.

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь — чиновник третьего ранга, отвечающий за университет Банту, лишь покачал головой — Набор закончен, приходите в следующем году.

— Как же нам быть?! — чуть ли не плача спросил Набори — Нас послал монастырь, денег уже нет, даже на обратную дорогу!

— Попробуйте зайти в соседнее здание. Там находится министерство по делам гайдзинов. Кажется, они набирают людей в посольства.

Парням пришлось отстоять длинную очередь прежде чем чиновник с грустными глазами взял их бумаги. Из документов у Катсу с Набори были лишь подорожные, где были вписаны их имена и приметы.

— Грамотные? — начал расспрашивать их чиновник.

— Умеем писать по-китайски, считать, вести большое хозяйство — стал отвечать за обоих Катсу.

— Иностранные языки знаете?

— Нет.

— Морской болезнью страдает?

— А что это?

— Понятно. Каким оружием владаете?

— Я обучался кэндо, Набори-сан умеет стрелять из аркебузы и владеет пикой.

— Это хорошо.

Чиновник порылся на столе среди свитков, вытащил один — Есть место помощников посла в Новую Испанию. Но отправляться уже через неделю. Миссия на полгода, а может быть и дольше.

— Мы готовы! — Набори подскачил на месте — Это все лучше, чем таскать рис на складах

— А что нужно делать? — спросил более практичный Катсу.

— Как я сказал, надо сопровождать посла в Новую Испанию. Корабль отплывает через месяц. Посол повезет важного пленника. Его требуется охранять. Пройдите в первую комнату по коридору налево, там вам выдадут все необходимые документы и снаряжение. Следующий!

Через день, парни, наскоро попрощавшись с плачущими ученицами (Катсу пообещал писать Айтаке, но уже знал, что как и в случае с Амикой не сдержит слово) ехали на юг в отряде посла — Гондзиро-но-Акиямы. У Акиямы было плоское лицо с широкими щеками, говорившее о физической силе. На нем была его собственная броня, подбитая черным, надетая поверх пестрого платья. На голове был шлем с рогами кого-то из погибших в ходе Сэнгоку Дзидай дайме, составленный из пяти пластинок, на спине — черный лакированный лук с двадцатью четырьмя стрелами. Акияма не признавал огнестрельное оружие. В руке он держал копье с белым древком; древко из крепкой древесины, длиной в пять сяку, заканчивалось стальным изогнутым наконечником длиной в девять дюймов; сбоку у него висели два меча. Он гордо восседал на вороном коне, сопровождаемый отрядом воинов-псов. Акияма сам был в прошлом монахом соседнего с Ямагата монастыря, поэтому принял Катсу и Набори с распростертыми объятиями. Принялся расспрашивать о Сокушинбутсу — посол после смерти подумывал стать мумией, о новом настоятеле… Друзья в свою очередь поинтересовались, как Акияма стал послом. Оказалось, что тот был в армии Ёшихиро Сатоми с самого начала. Участовал во всех битвах, проявил мужество при защите четвертого редута у озера Бива, был награжден и отправлен с повышением в столицу.