Копенгагенский разгром - Лев Портной

— Mandarin-chick? — переспросил я. — Так вы же сами так его называете!

— О господи! — взвыл лорд Нельсон, прижав левую руку ко лбу. Он посмотрел на меня с сожалением и по слогам произнес — Я говорил не «mandarin-chick», а «commander-in-chief»!

— Простите, — я развел руками. — Я Кембриджев не оканчивал.

— Мне доложили, что вы приставали к миссис Паркер и избили до полусмерти адмирала!

— Ну, было немного! — бодрым голосом признался я. — Дело-то молодое, сами понимаете, сэр! Возможно, это последняя женщина, которую я видел в своей жизни! Мне же на абордаж идти!

— Как вы могли?! Это же жена адмирала! — зашипел вице-адмирал.

— Сэр! — воскликнул я с чувством. — Я думал, что уж вы-то меня поймете! Разве не вы увели супругу у посла в Неаполе?!

Лицо вице-адмирала перекосилось от возмущения.

— Мы с леди Эммой Гамильтон по-настоящему любим друг друга! — патетическим голосом воскликнул он.

— Ну, может, и у меня получилось бы, — ответил я. — Миссис Паркер поначалу отвечала взаимностью.

— Что вы несете?! — возмутился сэр Горацио Нельсон.

— Понятия не имею, что за муха ее укусила! — продолжал я как ни в чем не бывало. — Мы даже перешли на «ты». Я сказал ей: «Фэтти Кейк…»

— Как?! — с изумлением воскликнул вице-адмирал.

— Фэтти Кейк, — повторил я.

— Но вы же оскорбили ее! — он смотрел на меня как на идиота.

— Оскорбил?! — удивился я. — Она не любит, когда ее называют по имени?

— При чем здесь ее имя?! — вскинул брови сэр Горацио Нельсон. — Ее зовут Френсис.

— Сэр Бенджамин Томпсон называл ее Фэтти Кейк. Наверно, это уменьшительное от Френсис, — объяснил я.

— Больше слушайте, что болтает сэр Бенджамин Томпсон! — возмутился лорд Нельсон. — И еще! Зачем вы забрали кота?

— Кота, между прочим, отобрали у моего камердинера при поступлении к вам на службу, — сказал я:

— Камердинера?! — изумился вице-адмирал. — Вы прибыли сюда еще и с камердинером?!

Сэр Горацио Нельсон выглядел так, будто только что получил неопровержимые доказательства, что все же Солнце вертится вокруг Земли, а не наоборот.

— Да, — подтвердил я. — Пока суть да дело, он обучает ваших новобранцев артиллерийскому делу.

— Он тоже русский? — спросил вице-адмирал.

— Француз, — ответил я.

— Леймена сюда, — со сдерживаемой яростью выдохнул лорд Нельсон.

Офицер, стоявший за моей спиной на протяжении разговора, со словами «да, сэр», исчез.

— Идиот, — прошептал вице-адмирал. — Он, видимо, вербовал экипаж в разведывательном центре Бонапарта.

— Неплохая идея, — промолвил я.

— Не понимаю, вы дурак, шпион или клоун? — процедил сквозь зубы вице-адмирал. — Ладно, разберемся! Сэр Николас Ванситтарт утверждает, что вы спрятали какие-то важные документы.

— Ах, это! — Я передал бумаги вице-адмиралу и извиняющимся голосом присовокупил: — Сэр Хайд Паркер вцепился в них мертвой хваткой, и документ порвался…

Вице-адмирал с раздражением тряхнул головой, и я умолк. Он читал поддельный приказ и, по мере того как пробегал здоровым глазом строки, менялся в лице. Я хранил внешнее равнодушие, а сам со страхом следил за сэром Горацио Нельсоном. Теперь мне казалось, что вся моя затея безрассудна, вице-адмирал обнаружит подделку и признает, что я не дурак, не клоун, но и не шпион, а труп, место которого — в петле.

— Послушайте, — с раздражением закричал сэр Горацио Нельсон, — у вас на руках важнейший документ, а вы меня потчуете глупыми историями о своих сомнительных подвигах!

— Ну, вы же сами спросили… — виновато ответил я.

— Все, идите! Идите! — отмахнулся вице-адмирал и крикнул уже в спину: — От меня не на шаг!

— Да, сэр! — откликнулся я.

Навстречу мне попался лейтенант Леймен.

— Хотите заработать? — спросил я его и, не дожидаясь ответа, сказал: — Заключите пари и поставьте на то, что вас повесят.

Разочарованную делегацию во главе с сэром Николасом Ванситтартом отправили восвояси на борт флагмана «London». Оттуда поступило сообщение, что адмирал жив, но так и не пришел в сознание. Командование эскадрой взял на себя лорд Нельсон.

— Барин-с, сударь мой, — встретил меня мосье Каню. — Я так переживал-с за вас-с…

— Да ну тебя, Жан! Скажи честно — за свою шкуру боялся! Вот повесили б тебя вместе со мною за подделку документов!

— Что вы?! Что вы?! Сударь вы мой-с!

— Послушай-ка, Жан, а что ж это леди Паркер так не понравилось, когда я назвал ее Фэтти Кейк?

— Фэтти Кейк?! — с изумлением переспросил французишка. — Но вы же оскорбили-с ее!

— Сэр Бенджамин назвал ее Фэтти Кейк, я думал, что это имя.

— Fatty Cake! — воскликнул Жан. — Разве-с вы не чувствуете-с?! Это же в названии детской игры-с «Patty Cake» заменили первую-с букву-с! Получилось «Fatty»!

— Вот как, — протянул я. — Кстати, Жан, а кто такой commander-in-chief?

— Главнокомандующий, — объяснил французишка.

— Вот как, а я думал — китайский цыплячий чиновничек! — рассмеялся я.

Раздалась команда поднять якоря. Весть о том, что эскадра возвращается в пролив Каттегат, облетела корабль. Поднялась невообразимая суматоха. Вдруг я заметил лейтенанта Леймена и, поймав его за рукав, попросил:

— Кстати, мистер, пока вас не повесили, соберите, пожалуйста, мой выигрыш с участников пари, и я выделю вам пять процентов от суммы.

Эскадра на всех парусах возвращалась в Каттегат. Члены команды выполняли свою работу с подчеркнутой собранностью, скрывавшей возбуждение от предстоящей схватки. Сэр Горацио Нельсон был настроен решительно — атаковать без промедления и разгромить датский флот до основания.

Абордажная команда по традиции и я в том числе в корабельных хлопотах участия не принимали.

— Накануне схватки солдат должен быть полон сил, а не изнурен непосильным трудом, — сказал по этому поводу граф Гэллоуэй.

Я пребывал в смятении. С одной стороны, английская эскадра летела прочь от российских берегов, и чувство выполненного долга переполняло меня. С другой стороны, мучила совесть: я полагал, что совершил преступление по отношению к датчанам. А уж собственное участие в заварушке между англичанами и датчанами я полагал совершенной глупостью. И потому искал случая напомнить сэру Горацио Нельсону о том, что леди Паркер так никуда и не спровадили.

— Сэр, — обратился я к вице-адмиралу, как только представился случай, — простите за любопытство…