Копенгагенский разгром - Лев Портной

Вице-адмирал ответил легким кивком.

— А как там леди Френсис Паркер? — спросил я.

Лорд Нельсон не сказал ни слова, только небрежно отмахнулся.

— Сэр Хайд Паркер намеревался отправить ее в Лондон, — продолжил я.

— Ни к чему было вообще ее брать! — сердито произнес вице-адмирал.

— Будем снисходительны, — я пытался смягчить ситуацию, — адмирал влюблен. Всем нам знакомо это чувство.

— На что вы намекаете? — напрягся сэр Горацио Нельсон.

Я догадался, что вице-адмирала тревожат мысли о его собственной пассии, оставленной в Лондоне. Следовало быть деликатнее и вести разговор о предмете страсти сэра Хайда Паркера так, чтобы вопрос, сколь это возможно, не напоминал сэру Горацио Нельсону о приватных обстоятельствах его личной жизни.

— Видите ли, — продолжил я, — сэр Хайд Паркер находится в том возрасте, когда дорожишь счастливыми мгновениями. Ведь для него каждая весна может оказаться последней…

— О да! Особенно вашими усилиями! — воскликнул вице-адмирал.

— Зато я добыл приказ адмиралтейства! Сэр Хайд Паркер зачем-то скрывал его.

Напомнив об этом, я почувствовал, как краска заливает мои щеки. Но сэр Горацио Нельсон смотрел не на меня, а куда-то вдаль.

— У адмирала был какой-то план, — задумчиво промолвил он. — Не знаю, в чем он заключался. Но теперь я буду действовать по обстоятельствам.

А они таковы, что хочется валить подобру-поздорову отсюда куда-нибудь подальше. Так думал я, но выразился вслух, конечно же, уклончиво:

— Посмею высказать свое мнение. Следует отправить леди Паркер подальше от театра военных действий. В Лондон. Не одну, разумеется, а в сопровождении команды. Какой-никакой, хоть самой плохонькой, но команды.

Лорд Нельсон пришел в негодование:

— Я пока еще в своем уме! И не собираюсь из-за глупости старого хрыча Паркера ослаблять эскадру!

— Но я слышал, что адмирал намеревался отправить свою женушку в Лондон, — настаивал я.

— Не стоило вообще ее брать!

— Но сейчас адмирал не в состоянии сам позаботиться о супруге, — напомнил я.

— А кто его довел до такого состояния?! — парировал вице-адмирал.

— Думаю, как истинные джентльмены мы могли бы исполнить его волю, тем более что дело касается женщины, — сказал я.

— Кто это «мы»?! — возмутился вице-адмирал. — И кто этот истинный джентльмен?! Уж не себя ли вы имеете в виду?! Не знаю, как вы, а я как истинный джентльмен не отправлю супругу боевого друга в компании со скагерфакером!

— Ну, я вовсе не себя имел в виду, — соврал я, вынужденный поневоле согласиться с тем, что «скагерфакер» относится ко мне.

— Устроить ей lap-clap до самого Лондона! — буркнул вице-адмирал, уже ни к кому не обращаясь.

Я смотрел на бегущие навстречу волны и с тоской думал о том, что предстоит участвовать в чужой войне, которую сам же и развязал.

Подошел сэр Бенджамин Томпсон. Он нервно покусывал губы и бросал на меня беспокойные взгляды. Вероятно, он хотел побеседовать с вице-адмиралом наедине, но так и не выразил своего желания. Я не проявил джентльменской интуиции и остался недвижим.

— Что скажете, Бенджамин? — взглянул на него сэр Горацио Нельсон.

Лорд Томпсон кашлянул и со старательной непринужденностью произнес:

— Я беспокоюсь о леди Паркер. Нужно отправить ее в Лондон…

Я громко фыркнул.

— Не вижу в этом ничего смешного, — с достоинством сказал сэр Бенджамин Томпсон. — Как истинные джентльмены…

Я подавился смехом. Вице-адмирал пытался испепелить гневным взглядом то меня, то лорда Томпсона и вследствие пригодности к подобной мимике единственного глаза выглядел совершенно комично. Сам лорд Томпсон, не знавший, чем вызваны мое бурное веселье и гнев вице-адмирала, покраснел и не знал куда деться. В отчаянии, что его затея провалилась, он уже с призрачной надеждой на успех выдал:

— Мы бы приставили к ней какую-нибудь, пускай даже самую плохонькую, команду…

Я молил Бога, чтобы эта фраза оказалась последней в речи сэра Бенджамина Томпсона, потому что от хохота рисковал свалиться за борт. Кое-как справившись с приступами веселья, я выдавил:

— Прошу вас, сэр, не принимайте мой смех на свой счет. Просто я только что пытался убедить вице-адмирала в том же самом.

Сэр Бенджамин Томпсон взглянул на меня с ненавистью.

— Правда, — с достоинством продолжил я, — я настаивал, что посылать абы какую команду нельзя. Нужно отправить вас.

Сэр Бенджамин Томпсон от неожиданности вытаращил глаза.

— Молчите, молчите! — воскликнул я, выкинув раскрытую ладонь в его сторону. — Я знаю, вы как истинный джентльмен не захотите покидать эскадру в такие часы. Но поймите, для Англии ваш ум дороже целого флота!

Сэр Бенджамин Томпсон изменился в лице, его глаза более не пылали ненавистью, а излучали блаженство, он с удовольствием переваривал мою лесть. Он приготовился что-то сказать, но вице-адмирал положил конец нашему разговору.

— Подите вы прочь! — рявкнул он. — Я не хочу ничего слышать ни о женщинах, ни об ученых умах! Мы готовимся к бою, и я не собираюсь отвлекаться по пустякам!

Стало не до смеха. И я, и сэр Бенджамин Томпсон поклонились и двинулись подальше от разгневанного вице-адмирала. Но неожиданно он приказал мне:

— А вы останьтесь! От меня не отходить!

Я поклонился сэру Бенджамину, и он с совершенно потерянным видом удалился. Вице-адмирал проводил его взглядом, поджав губы в снисходительной усмешке. Я ожидал указаний, про себя размышляя, что оставаться во время морского боя подле главнокомандующего, наверное, лучший вариант, если хочешь уцелеть. Как-никак его задача довести дело до победы, для чего самому нужно оставаться в живых, а значит, не лезть в самое пекло.

— Мы пересядем на «Elephant», — бросил вице-адмирал.

— На «Elephant»? — повторил я с вопросительной интонацией.

— Да, — подтвердил лорд Нельсон. — Сейчас я вызову капитана сэра Томаса Фоли. У линейного корабля «Elephant» семьдесят четыре пушки, но при этом самая низкая посадка. Он сможет подойти ближе всех к неприятелю.

— Dash it all! — воскликнул я.

— Как вы сказали?! — вспыхнул вице-адмирал.

— Это по-русски, — пояснил я. — Дашь им, Толь! Означает: отлично! мы сделаем это!

— А-а, хорошо-хорошо, — закивал сэр Горацио Нельсон.

Вскоре я получил возможность любоваться морскими пейзажами с борта «Elephant». В душе я потешался над англичашками, радовался тому, как ловко одурачил их и развернул английскую эскадру прочь от российского берега. В то же время изумлялся собственному тщеславию. Меня распирало от гордости! Это при том, что никто никогда и не узнает о моем подвиге, поскольку английский корабль нес меня навстречу моей вероятной гибели.