Горечь твоей любви - Валерия Иванова

— Диана…

— Уходи, Ярослав, мне и так больно, — в горло словно битого стекла набили, говорить было больно.

Все его признания… Не нужны они теперь. Вот только разве сердцу прикажешь?

— Мы уже давно играем в новую жизнь, в которой НАС нет. Давай все оставим как есть. Будем жить, как жили…

— Я сейчас уйду, — спустя несколько минут напряженного молчания сказал мужчина. — Единственное скажи, что ты с квартирой сделала? Мне, правда, интересно.

— С какой квартирой? — о чем он вообще говорит? — С этой? Еще не знаю, наверное, продам.

— Я не про эту квартиру, про ту, нашу.

Он издевается надо мной? Решил теперь и поглумиться?!

— Какая квартира? Я от Миши тогда узнала, что ты женился, откуда я могу знать, что с квартирой? Меня выгнали оттуда практически сразу! Помахали бумажкой у носа и выставили за дверь.

Во мне кипела такая злость! Когда он уже перестанет!

— Кто тебя, бл*ть, выгнал, Диана?! Я переписал квартиру на тебя, она твоя. И тебе должны были принести документы на нее вместе с прощальным письмом.

— Я не получила от тебя ни письма, ни квартиры. Единственное что ты мне столь щедро оставил — разбитое на тысячу маленьких осколков сердце.

Ярослав

Когда ушел из бывшей квартиры Дианы, меня аж от ярости типать начало. Я не мог взять в голову те вещи, которые она мне говорила. Как так могло выйти? Почему я, бл*ть, не проконтролировал ничего?!

Все эти годы я жил с уверенностью, что сделал для Дианы хоть что-то хорошее. А на самом деле — ничего. Абсолютно ничего. Как такое вообще могло произойти? Я, нах*р, ничего не понимаю.

Сел в машину и с силой захлопнул дверь. Меня начло трясти так сильно, что я не мог попасть замок зажигания. Ударил по рулю раз, а затем еще и еще. Завел мотор и рванул с места, мне надо прочистить мозги.

Я когда от Дианы тогда ушел, то только и грел себя мыслями, что хоть она ни в чем нуждаться не будет. С квартирой, с деньгами. Работал не покладая рук, чтобы обеспечить, чтобы хоть как-то вину загладить. У меня за душой и не было почти ничего. Кристина говорила, чтобы я к ее отцу шел на фирму работать. А меня от самой мысли тошнить начинало. Не пошел бы. Лучше с голода сдохнуть, чем принять его протянутую руку помощи.

Вскоре мне подвернулась удача, бывший прораб дал контакты его друга, который тоже строительством занимался. Под его руководством мы выкупали квартиры в новостроях и отделывали с нуля, а затем и дома. Это начало приносить прибыль, очень хорошую прибыль. Затем мы с двумя знакомыми решили рискнуть, выиграли тендер на ремонт дорог и взяли оборудование в лизинг. Буквально за несколько лет я заработал столько денег, о которых раньше и мечтать не смел. Меня поглотил бизнес. Мне нравилось рисковать и принимать необдуманные решения. Иногда они прогорали, но чаще распалялись и горели ярким пламенем.

Но ничего не приносило радости. Как ты можешь быть счастливым, когда все счастье, всю радость оставил с другим человеком. Каждый божий день я жил с пониманием того, что совершил самую огромную ошибку в своей жизни. И понимал, что не могу ничего исправить. Да и как? Вернуться обратно и сказать, что все понял и осознал? Что каждый день подыхаю без Ди? Что она мне между ребер цепко засела? Что она — мой контрольный в голову? Я запустил цепочку событий. Диана, она тоже стала другой, после меня.

И теперь она для меня «не могу и нельзя». Потому что сама просила об этом. Даже если бы чувства к этой девушке можно было выковырять тупым ножом, а раны залить ядом безразличия, то я бы это никогда не сделал. Только чувства к ней имеют какой-то смысл в моей жизни.

Я не строю воздушных иллюзий о том, что леди Ди ко мне вернется. Слишком много боли между нами, слишком много чувств, целая пропасть. Столько невысказанного…

Подъехал к квартире. Открыл дверь и замер на пороге. Кристина что-то возбужденно обсуждала с дизайнером интерьеров. Захлопнул за собой дверь и прошел на кухню. Щелкнул зажигалкой и через несколько секунд услышал шаги по коридору.

— Слава, ты пришел и куришь, — недовольно сказала жена.

— Выпроводи всех из квартиры, Кристина, нам надо поговорить.

— Что-то случилось? У тебя такой вид…

— Случилось. Иди, скажи, чтобы ушли.

Крис смотрела на меня несколько долгих мгновений, а затем развернулась и вышла из кухни. Открыл бар и налил в бокал коньяк. Сделал глоток, янтарная жидкость тут же обожгла горло.

— Что такое, Слава? Почему ты пьешь днем и куришь в квартире? Что случилось? Ты меня пугаешь.

Я сел за стол, и Кристина последовала моему примеру. Я молчал, крутил бокал в руках.

— Я не люблю тебя, — сказал и заметил, как жена вздрогнула и дернулась при этих словах.

А во мне даже ничего не отозвалось внутри. Я смотрел на нее и ничего не чувствовал, абсолютно ничего.

— Слава…

— Нам надо развестись, Крис. У меня нет больше ни сил, ни желания жить вместе. Все. Поиграли в семью и хватит, не вышло.

— Я не понимаю… Что ты несешь? — на глаза девушки выступили слезы, она быстро стерла их рукой.

— Зачем ты это все говоришь? Ты же знаешь, мне нельзя нервничать сейчас.

— А тебе никогда нельзя нервничать, — злая усмешка появилась на моем лице, и я одним глотком допил коньяк.

— Не могу я так больше жить. Сил моих нет. Все, надоело. Понимаешь? На-до-ело.

— Зачем ты так? Мы же были счастливы…

— Счастливы? — переспросил, — ты была счастлива, Кристина?

— Мы были счастливы, когда я забеременела…

— Я задал вопрос и на него надо ответить — да или нет. Остальное не важно.

Мы смотрели друг другу в глаза, видел, как у Кристины начинает трястись нижняя губа.

— Нет, — сам же отвечаю, — ты не была счастлива, так же как и я. И настало время двигаться дальше, уже друг без друга. Ты еще можешь стать счастливой, Кристина, просто не со мной.

— Но я не хочу! Я тебя лишь хочу, — говорит жена и хватает меня за руку холодными ладонями.

Встает со стула и опускается рядом со мной на колени.

— Только не бросай меня, Слава, все у нас будет хорошо. Я обещаю! Я сделаю тебя счастливым. Самым счастливым на свете! Ты станешь папой…

Высвободил руку из ее хватки и положил ладони на лицо девушки, большими пальцами стал ей стирать набегающие слезы.

— Если появится ребенок, то я буду счастлив. Очень. Но он ничего не изменит, Кристина.

— Ребенок должен расти в полноценной семье, ты же сам говорил!

— Говорил. Я в это так свято верил, черт, — взъерошил волосы.

Крис отползла от меня и прислонилась спиной к стене, обхватив колени руками. А я снова закурил.