Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов - Уильям Куликан

В опубликованном позднее наборе арамейских папирусов из Элефантины, находящемся теперь в Бруклинском музее, история колонии продолжена чуть дальше. Там показано, что в некоторой форме роль персов сохранялась в Египте в правление Артаксеркса II до конца 402 г. до н. э., или до зимы, предшествующей мятежу Кира Младшего. Кажется вероятным, что Египет избавился от персидского владычества лишь с началом мятежа Кира, поскольку папирусы из Бруклина показывают, что Элефантина все еще зависела от Артаксеркса II в зиму, предшествующую «анабасису»[11]401 г. до н. э. Для истории колонии Элефантины более важно деловое письмо от Шевы-бар-Захарии, посланное откуда-то из Египта к его помощнику Ислаху в Элефантину. В этом письме он ссылается на пленение царя Амиртея и вступление на престол Неферита I (398 г.?), основателя XXIX династии в Мемфисе. При Амиртее к поселению иудеев относились хорошо, но XXIX династия была предана богу-барану Хнуму, чей храм в Элефантине являлся источником постоянного раздражения верующих в Яхве. Прежде они безуспешно пытались от него избавиться. Теперь же известия о возвышении новой династии прозвучали для них похоронным звоном, и больше мы о них ничего не слышали.

Интерес Арсама к Египту не исчерпывался одной политикой, а был глубже: он поместил сюда значительные суммы денег. По курьезной случайности кое-что из его деловой переписки обнаружилось в Египте в запечатанной кожаной дипломатической сумке и приобретено в 1944 г. Бодлейской библиотекой Оксфорда. Сумка содержит 12 полных писем и фрагментов, написанных на официальном арамейском языке на полосах кожаного пергамента, в том числе письма от Аршамы (Арсама) Нетихуру, египетскому чиновнику, ответственному за контроль над обширными личными владениями Арсама в Нижнем Египте. Речь в них идет о земных вопросах: о сборе доходов, о передаче доходов отца его сыну, заменившего его в должности, приказы предстать перед сатрапом, освободить незаконно захваченных солдат. Одно из писем служит паспортом для Нетихура. На основании содержания этих писем следует считать, что написаны они Арсамом главным образом во время его отсутствия в Египте в 411–410 гг. до н. э. В одном говорится о его возвращении, в другом – о затруднениях «во время нашего отсутствия». Добавим к этому утверждение одного из элефантинских папирусов, что местный отряд египетских войск взбунтовался «в четырнадцатый год царя Дария, когда наш господин Аршама уехал к царю», и мы получим замечательное свидетельство о египетском мятеже 410 г.

Сложные маневры, проводимые Тиссаферном и спартанцами в продолжение греческой войны на Эгейском море, скоро прекратила менее публичными интригами царица Парисата. При вступлении Дария на престол его старший сын Арсам был официально объявлен наследником. Парисата его ненавидела и пустила в ход все свое влияние для продвижения второго ее сына Кира, младшего из братьев. В 407 г., когда Киру едва исполнилось шестнадцать лет, ей удалось отстранить Тиссаферна от верховного командования в Малой Азии. Она считала, что, поскольку основная масса персидской армии находилась на западе, тот, кто ею командует, легко может сделать себя царем. Кир уже вел себя в Малой Азии с царской расточительностью. Отбросив хитрую тактику Тиссаферна, который продолжительное время не только помогал спартанцам, но и использовал их, Кир открыто стремился быть им полезен. Финансы, которыми он их обеспечивал, помогли спартанцам выиграть битву при Эгоспотами и тем самым отрезали Афины от поставок зерна через Черное море. В 404 г. голод в Афинах вынудил их пойти на капитуляцию.

Сам Дарий слабо интересовался этими событиями. В том же году взбунтовалась Мидия, и Кира призвали присоединиться к войскам на родине. В ходе этой кампании Дарий заболел, его отвезли в Вавилон, где он и скончался. Несмотря на планы матери, царем провозгласили Арсама, принявшего имя Артаксеркса II (404–359) и получившего от греков прозвище Мнемон, или «все помнящий». Этот безвольный человек попадал под влияние то Парисаты, то такой же вредной своей жены Статиры. И если верить мемуарам его врача-грека Ктесия, то домашние интриги едва ли позволяли ему поскучать.

Очевидно, что Киру нужно было бороться за трон при помощи оружия. Тиссаферна, низведенного до управления Карией, и Фарнабаза он склонил на свою сторону и в результате контролировал всю военную мощь Малой Азии. Кроме того, в избытке было греческих наемников, освободившихся после завершения Пелопоннесской войны. В их число входил и афинянин Ксенофонт. К Киру присоединился Сиенесий, царь Киликии, и вся военная машина собралась вместе под предлогом нападения на крошечную Писидию. В 401 г. они подошли к Вавилону на расстояние 60 миль и там, в Кунаксе, встретили армию Артаксеркса и Аброкома, сатрапа Сирии. Мятежники были разбиты, а Кир погиб, когда лично пытался атаковать брата. Конец этой истории рассказан Ксенофонтом в его отчете о том, как десять тысяч беспомощных греков пробивались обратно из центра Месопотамии к морю у Трапезунда.

Мятеж Кира стал сильнейшим ударом, который когда-либо испытывала линия Ахеменидов. Он не только продемонстрировал ее вырождение и соперничество внутри клана, но после него международные дела Персии стали постоянно ухудшаться. Мятежник Кир был значительной и энергичной личностью по сравнению со своим братом Артаксерксом. Несмотря на молодость, он имел опыт в большинстве необходимых для Персии сфер деятельности на западе, и присоединение к его делу Фарнабаза, а поначалу и Тиссаферна, характеризует его с лучшей стороны. Выиграй Кир в этой авантюре, он мог бы положить конец старому ахеменидскому шаблону восточного правителя и сделать империю лучше соответствующей реалиям времени. Греция была не просто политическим врагом, но и единственным крупнейшим культурным фактором в Персидской империи. В первой половине IV в. эллинизм не только овладел Малой Азией, где сатрапы все больше и больше перенимали греческие одежду и манеры, а греческий язык наряду с исконными лидийским и ликийским языками получил широкое распространение, но и заметно вовлек Египет, Кипр и Финикию в сферу греческой мысли. Все последующие превратности судьбы ахеменидского государства так и не привели великих царей к полному пониманию ключевого положения Малой Азии. Неблагодарность Спарты, поддержавшей не великих царей, а Кира, подчеркивает, что она понимала: имея дело с Малой Азией, в действительности она вовсе не имеет дела с Персией. Только Тиссаферн хорошо знал ситуацию на западе, но он, после поражения от царя Спарты Агесилая, пал жертвой кампании по уничтожению соперников, развернутой Парисатой.

Почти все правление Артаксеркса II Персия вела истощавшую ее войну против кадусейских племен, вспыхнувшую еще при его отце. У него не было времени на Малую Азию, и с удалением Тиссаферна политическое превосходство, которое раньше Персии постоянно удавалось поддерживать, стало таять. Когда в 358 г. Артаксеркс умер, внешняя империя почти разрушилась. Потрясающая энергия его сына и преемника Артаксеркса III (Оха, 358–338), которого мы искренне можем объявить последним из великих властелинов древнего Ближнего Востока и последним влиятельным Ахеменидом, добилась последнего возрождения. Поставив цель воссоединить империю, он начал с Сирии и Финикии, чья неуправляемость поддерживалась по-прежнему независимым Египтом. Защищая режим Нехтхархаби в Египте, египтяне и греки дрались бок о бок, и лишь в 343 г. Египет удалось вернуть к статусу сатрапии и жестоко его наказать. Над сатрапами и независимыми князьками Малой Азии Артаксеркс III также в конце концов установил контроль, но тут возвышение Македонского царства ввело в игру третью сторону, которая военной мощью и дипломатическим искусством не уступала грекам и персам. Достижения Артаксеркса III были обусловлены не историческими преимуществами, а его беспринципным и бескомпромиссным характером. Он побеждал в войнах, и когда евнух Багай его отравил, это стало сигналом смерти для ахеменидской империи.