Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

покидать пределы внешнего круга, поэтому, увы, при дворе уже не помощник.

Нас прервал стук в дверь. Девушка, которая не Ива, зашла, держа под мышкой плед для меня и одновременно пытаясь удержать на одной руке поднос с едой, а в другой – подсвечник.

Я глянула в окно – в просвете между тяжелых темных штор виднелся кусочек затухающего дня. Сумерки наступали так плавно, что я не заметила их, увлеченная игрой и разговором.

Служанка поставила на столик поднос, отдала мне плед и, вытащив из кармана на фартуке спички, зажгла пять свечей. Я удивленно пронаблюдала за этим, но не удержалась:

– А кристаллы?

Девушка посмотрела на меня так же изумленно, как я на свечи, словно бы ответ на мой вопрос был очевиден, а потом перевела взгляд на камин – в нем огня тоже не было, а еще…

Я моргнула, не сразу поверив своим глазам.

Дерево на стене изменилось.

Я бы и не заметила этого, особенно в сумерках, но, кажется, глаза не подвели меня. И разум тоже.

Все листья, которые были на дереве, опали, и на голых ветвях сейчас лежал снег – он белел в полумраке, чуть блеклый, словно был нарисован здесь много лет назад и за эти годы успел потускнеть.

Я опустила взгляд и обнаружила листья на стене у самого пола, пожухлые, свернувшиеся, тоже чуть присыпанные снегом.

Ни белок, ни птиц. Ничего.

– Ты все правильно поняла, – вмешался Ренар. – Кристаллы не работают потому же, почему в Замке сейчас так холодно, милая, – ласково, как ребенку, сказал он мне. – И потому же дерево в Зеленом зале сейчас облетело. Линд, ты свободна, – коротко бросил он служанке, та присела в книксене и тихо ушла. Ренар проследил за тем, как она закрыла дверь. – Неужели не догадалась? Я думал, дерево привлекло твое внимание в первый день, когда мы тут сидели.

Я покачала головой.

– Летом оно зеленое. – Ренар снял глиняную крышку с одной из из мисок. – И когда у Сильвии хорошее настроение – тоже. Весной может даже цвести. Сейчас, как видишь, все… не очень хорошо. Угощайся, милая, – бросил он мне и встал с кресла.

В первой миске обнаружилось вяленое мясо, а в соседней – сушеные яблоки, в общем, наверное, можно было вспомнить, что я опять хочу есть.

Правда, дерево, ставшее вдруг из осеннего – зимним, все равно было интереснее, чем еда, свечи или карты.

– Забавная ирония бытия, – протянул Ренар, сейчас он сидел на корточках у пустого камина и вытряхивал в него выгоревшее содержимое трубки. – Одна ночь выжала резерв из трех обитателей Замка. Да, да, не строй такую удивленную рожицу, из тебя тоже, юная госпожа волшебница. – Он улыбнулся, но тут же стал серьезным. – Знаешь, когда я в последний раз такое видел, все закончилось, скажем, грустно.

Я перестала жевать яблоко:

– В смысле?

Ренар, непривычно тихий, повертел свою трубку в руках, глядя на нее, словно на меня смотреть совсем не хотел. А потом так же, не поднимая глаз, достал кисет с куревом.

В тишине я слышала, как еле-еле потрескивают фитили свечей и шипит воск.

Сумерки сгущались.

В огромном зале, с этой его люстрой из оленьих рогов, тень от которой на потолке выглядела шипастой, с темным деревом и темными шторами, темноты было много. И тишины тоже.

Но мне почему-то не было страшно.

Почти.

– До того, как Кондор позвал меня в это… кхм, предприятие, – наконец заговорил Ренар. – Я был кем-то вроде наемника. То есть, – он усмехнулся, – кем я только ни был в то время, знали бы вы, леди Лидделл, хотя некоторые предложения подзаработать я не был готов принять. – Он посмотрел на меня с лукавым прищуром. – Они шли в разрез с тем, чему учил меня мой добрый дядюшка, пока я рос. Однажды мне повезло, я попал в резервный состав охраны одного городка в Ангрии. Прямиком на границе с Севером. – Спичка загорелась не с первого раза, и я подумала, что запах этого дыма не похож на то, как в моем представлении должны пахнуть зажженные спички. – Ты вряд ли знаешь такие тонкости, Мари. Северная Ангрия – маленькая, гордая, независимая и никому не нужная страна. Болота, горы, немного лесов и пастбищ – зато десятки местных кланов. У каждого свой правитель, и каждый невероятно чтит традиции. Наместники в прошлом пытались завоевать Север, но в итоге оставили эту затею, потому что, повторюсь, никому оно не нужно – лить кровь людей за клочки хороших земель, спрятанных где-то между болотами и камнями.

Он сделал затяжку, посмотрел в окно, выдыхая дым, и продолжил:

– Любая граница – опасное место, неважно, граница это между мирами или между странами. И проблема севера не в воинственных кланах. Нет, эти тоже поняли, что на них никто нападать не собирается, и если кто вдруг решает доказать родовую доблесть и совершить набеги на пограничные городки, то его свои же соседи быстренько ставят на место. – Он посмотрел на меня. – Но там есть другая проблема – в Северной Ангрии много диких фэйри. Очень злых и голодных диких фэйри.

Он лениво подошел ближе и сел в кресло.

– А бывают домашние? – попыталась пошутить я. – Как Сильвия?

Ренар усмехнулся, отхлебнул из бутылки и протянул ее мне:

– Самое время для того, чтобы рассказывать маленькой девочке мрачные и поучительные истории, – весело, но с каким-то оттенком затаенной печали, сказал он. – Нет, просто есть, хм, не опасные для человека. Или не очень опасные. Или опасные только в определенные дни. Или при определенных обстоятельствах, – перечислил он. – И есть еще прирученные или связанные договором, как Сильвия. Хотя Кондор скажет тебе, что все фэйри могут быть опасны просто потому, что у них понятие некоторых вещей противоречит тому, что на этот счет думает человек. Так что даже фейская благосклонность может обернуться бедой. Но ближе к делу. – Он ловко закинул в рот пару кусочков мяса. – Из-за близости к болотам, которые, как ты можешь догадаться, тоже граница, рядом с которой могут водиться опасные фэйри, в штате нашего маленького городка всегда был маг, талантливый в том, чтобы защищать людей от всякого нехорошего. Того, что может прийти с другой стороны и любит жрать людей или просто людям пакостить. А у мага, как водится, был ученик. Молодой и не слишком умный, но очень, очень самоотверженный.

Ренар сидел, небрежно откинувшись в кресле, вытянув ноги под столом. Иногда он отводил руку с дымящейся трубкой чуть в сторону, словно подчеркивал этим жестом важные слова. Я