Он сказал / Она сказала - Эрин Келли

– Понимаю, – сказал Кит. – Я лично на сегодня уже начитался.

Он сложил газеты в аккуратную стопку.

– Ты помнишь, что я иду с Маком выпить по пиву?

– Уверен, что стоит идти?

– Не можешь бороться, возглавь. По крайней мере, смогу за ним присмотреть. – Кит говорил тоном старого вояки, собирающегося в бой.

В квартире было тихо, лишь с улицы доносились отзвуки автомобильных гудков. Я впервые осталась дома одна, и оказалось, что в такой компании мне несколько не по себе. Кит с Маком веселились, а Лин сидела с ребенком, так что никого из привычной компании нельзя было позвать на партию в бильярд или пройтись по Брикстонскому рынку.

Чтобы занять себя, я подогрела молока для кофе и взялась читать интервью в «Экспрессе». «Невеста простила Джейми неверность».

– Что за хрень? – крикнула я, обращаясь к странице. Глаза скользили дальше по строчкам, повествующим о «судебной ошибке». Семейство Балкомбов вместе с командой юристов были настолько уверены, что дело не дойдет до суда, а позже в том, что Джейми сочтут невиновным, что даже купили молодым квартиру, рассчитывая, что они поселятся там после освобождения их сына из-под стражи. Теперь Антония «бродит по ней» в одиночестве, а бедняга Джейми сидит вместе с детоубийцами и серийными маньяками. Имени Бесс, понятно, не называли, однако по тексту ее протащили как «обвинительницу», а не жертву.

Мне хотелось разорвать газету на клочки, но тут зазвонил телефон. Незнакомый номер. Я щелкнула рычажок, чтобы включить электрочайник, и взяла трубку.

– Это Бесс.

Я так растерялась, что не нашлась с ответом. Я не привыкла к таким поворотам: читаешь о человеке в газете, а тут он раз – и звонит. Я думала, что мы о ней больше не услышим, ведь вердикт вынесли в ее пользу. Но Бесс меня удивила.

– Элизабет Тейлор! – Вспоминая об этом, понимаю, что в ее тоне послышалось раздражение. – Ну, та, что из Корнуолла, помните?

– Да, конечно, я поняла. Ой, как же хорошо, что ты позвонила! Как дела? – Что еще сказать? Не поздравлять же.

– Не знаю. Чувствую в основном облегчение. Я дома в Гедлинге. Если честно, не представляю, что дальше.

Я не сразу сообразила, что она просит у меня совета. Ха! За мудростью ко мне в последнюю очередь.

– Вы говорили, что можно позвонить, если все обернется совсем хреново. Хочу вас поблагодарить. Не только за показания, но и за то, что настояли на том, чтобы идти в полицию. Если бы не вы, даже не знаю, как бы все закончилось. У меня бы точно смелости не хватило. И прокурор сказал, что ваше свидетельство сыграло главную роль. Вы приняли мою сторону, поэтому за мной должок.

Я мельком глянула на фотографию Антонии Трантер в «Экспрессе»; надеюсь, Бесс ее не видела.

– Ну что ты. Любой бы сделал то же самое.

– Не любой, – горячо возразила Бесс. Правда, тогда я даже не подозревала о степени ее горячности. – Вы совершенно особенная. Вы верите в карму?

– Ну, в общем, да, – осторожно протянула я.

– Я вот верю. Вам теперь несколько лет будет удача! – Кажется, она улыбнулась. За моей спиной забурлил чайник и запищала микроволновка. – Ой, вы, наверное, заняты. Не буду задерживать. Просто хотела сказать спасибо.

– Да не за что.

Я дочитала «Экспресс», выпила кофе и задумалась о Бесс. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, наверняка подружились бы.

КИТ

19 марта 2015-го

Опираюсь о поручни «Принцессы Селестии» и смотрю на Торсхавнский порт. Мучаюсь с похмелья – чувство, забытое со времен студенчества. Ветер доносит запах рыбы, и меня начинает мутить. Я натянул оранжевую ветровку прямо на пижаму и сунул в ботинки босые ноги – не умывался, не чистил зубы и не включал телефон со вчерашнего вечера. Ричард пошел за кофе, который либо поставит меня на ноги, либо доконает. Воздух здесь до того чистый, что пить можно, а после вчерашнего мне позарез нужен каждый кубический дюйм кислорода.

Корабль отбрасывает длинную – на весь залив – тень. Отсюда, как на ладони, виден город: дома на побережье в окружении горной гряды, у горизонта размытой утренней дымкой. Красные дома, разбавляющие серый пейзаж, похожи на кубики «лего», да и люди в пестрых одеждах напоминают игрушечных. До затмения остается день. Мы еще не бронировали номер. Возьмем микроавтобус и поедем в горы. При мысли об этом к горлу опять подкатывает тошнота.

Нет сил даже пойти позавтракать, не говоря уже о том, чтобы снова отправиться в бар.

– Пойду прилягу, – сообщаю Ричарду, который принес мне в бумажном стакане живительный кофеиновый эликсир, горячий и горький.

– Не выйдет. Идем обследовать местность.

Кофе подействовал. В тесной каюте принимаю душ, чищу зубы, переодеваюсь и почти чувствую себя человеком. Только теперь включаю телефон. Приветственное сообщение от местного оператора мобильной связи, несколько сообщений и три пропущенных от Лоры.

Набираю ответ: «Только проснулся. Ночка выдалась тяжелая. Рад, что с тобой все хорошо. Позже наберу. К.».

Откладываю телефон. Потом с ней разберусь. Мы с Ричардом набиваем бумажники новенькими десятикроновыми купюрами и отправляемся в центр Торсхавна. Предприимчивые местные обитатели торгуют на улицах сувенирами: футболки, кепки, очки. Набираю всего по два. Моим детям драться за них не придется. Уверен, оба будут страстными охотниками за затмениями. Наши фарерские свитера продаются на каждом углу, так что вопреки ожиданиям вряд ли мы с Ричардом смотримся такими уж стилягами. Во всех магазинах и кафе полно народу.

Ричард купил карту.

– Вот эти деревянные склады принадлежат голландской королевской семье, – сообщает он, когда мы подходим к одному из красных домов.

– Ну что, веселье начинается!

– Давай-давай, тюфячок! – Ричард кивнул на ближайший бар. – Похмелимся?

Покупаем по пинте светлого лагера. Пиво, похоже, варили темной ночью при полной луне. Но, пусть его готовили эльфы и феи, судя по вкусу, допить бокал я не в состоянии.

В Национальном музее есть стенд, посвященный последнему полному затмению, что наблюдалось над Фарерскими островами в 1954-м. Люди толпятся в четыре ряда, чтобы прочесть, что там написано. Нечасто такое увидишь. Ричард зачитывает цитату из сводки от метеоцентра:

– «Дождливо, туманно». Ну, хоть сегодня дождя нет.

– Пока нет, – подчеркивает женщина в дождевике.

У меня отрыжка со вкусом кофе. Подношу ко рту кулак.

– Эй, дружище, ты как? – спрашивает Ричард.

– В глубокой тоске.

– Ну, ты уже видел столько затмений, – возражает он и драматично возводит руки к небу. – Прошу вас, боги погоды, не дайте мне умереть девственником, не увидев затмения!