Русское экономическое чудо: что пошло не так? - Сергей Алексашенко

Во-вторых, при всех разговорах о добровольном характере новых накоплений они будут обязательными для всех работающих граждан до тех пор, пока эти граждане не напишут заявление с отказом от участия в новой схеме.

В-третьих, авторы реформы, по устоявшейся в правительстве традиции, не предъявили никаких расчетов в подтверждение будущей устойчивости пенсионной системы. Следовательно, понять, на какой горизонт рассчитаны их предложения – на 3 или пять лет, как предыдущая реформа, или на 50 или 75 лет, как рекомендует делать Всемирный банк, – абсолютно невозможно.

И, наконец, по очереди, но не по важности, простите: а что будет с пенсионным возрастом? За последний год чуть ли не половина министров нынешнего правительства и все проправительственные эксперты заявили о том, что без повышения пенсионного возраста достичь устойчивости пенсионной системы невозможно. Неужели Минфин и Центробанк нашли философский камень и смогли написать слово “счастье” из имеющихся букв?

Нет! Думаю, если бы им это удалось, то мы бы об этом уже услышали. А раз не услышали, то, значит, нам рассказали не всю концепцию пенсионной реформы, а какой-то ее фрагмент. А остальное расскажут когда-то позже. И какие там будут сюрпризы – остается только гадать!

Едва новая книга Виктора Пелевина “Лампа Мафусаила” появилась на прилавках, мне задали вопрос, а не прокомментируете ли вы изложенную в ней экономическую теорию? С тех пор вопрос звучал настойчиво, и я понял, что мне не отвертеться – роман нужно прочесть. Сразу скажу: все, что будет сказано ниже, не имеет никакого отношения к роману, к его художественным достоинствам или недостаткам, более того, имеет совсем малое отношение к той теории, которая в нем изложена, – ровно потому, что вся экономическая теория Пелевина (то есть его героя) сводится к конспирологии, к одной простой мысли: миром, его экономической частью, управляют “злые и жадные люди”, сидящие где-то в Америке. Для того чтобы быть правдой, эта теория по-язычески проста: все, что ты не можешь осознать, приписываешь каким-то сверхсилам, объяснить мотивацию которых никто не в силах. Поэтому дальше речь пойдет о вопросе, к ответу на который нас ведет через весь роман Виктор Пелевин. Этот вопрос волнует многих российских политиков: ну что такого особенного в долларе, что его все готовы покупать и хранить? Ну почему Америке можно, а России нельзя жить при постоянно работающем печатном станке?

Начну с самого очевидного. Работа печатного станка – в Америке, в России или любой другой стране – совсем не означает, что таким образом государство финансирует свои расходы. Регулирование количества денег в обращении можно сравнить с регулированием количества масла в автомобильном двигателе: если масла мало, то детали двигателя начинают слишком сильно тереться друг о друга, и это трение разрушает двигатель; если масла много, то оно переливается через край, что приводит к резкой потере мощности и необходимости ремонта двигателя. При этом хорошо понятно, что двигатель автомобиля в своей работе не потребляет масло напрямую, а использует бензин или дизельное топливо. В этой связи первоочередная задача руководителя Центрального банка (что ФРС, что Банка России) состоит в том, чтобы не дать двигателю ни засохнуть, ни захлебнуться. В переводе на экономический язык – действия центральных банкиров не должны давать инфляции разгоняться, но и не должны давать ей переходить в дефляцию; совокупностью инструментов денежной политики центральные банки должны делать так, чтобы экономический рост не подавлялся, но и не ускорялся до того, что называется перегревом и надуванием пузырей. Именно поэтому в свое время центральные банкиры отказались от золотого стандарта, который был нормой во второй половине XIX – начале XX века: как только экономические циклы стали отчетливо проявляться, стало понятно, что невозможность нарастить количество денег в обращении из-за невозможности для Центрального банка нарастить свой золотой запас оказывает тормозящее действие на экономику.

Само по себе наращивание количества долларов не является целью для ФРС (так же как и наращивание количества рублей для Банка России), хотя растущая экономика и пусть низкая, но присутствующая инфляция в долгосрочной перспективе требуют этого. Временами – например, в 2009–2013 годах – работа американского печатного станка должна становиться более интенсивной: повышение требований к банковскому сектору привело к замедлению скорости обращения денег и потребовало более активной эмиссии со стороны ФРС (вспомните “количественное смягчение”). Временами, как в последние полтора года, печатный станок может совсем остановиться, поскольку ФРС уже озаботился тем, что слишком низкий уровень процентных ставок может загнать экономику в дефляцию. Но ни в том ни в другом случае ФРС не принимает решения исходя из того, выгодно или невыгодно это американскому бюджету, не говоря уже о том, выгодно или невыгодно это отдельным американским корпорациям.

В работе ФРС вы не встретите эпизодов, когда она откликается на просьбу правительства и предоставляет компаниям кредиты по льготной ставке для реализации “особо важных” инвестиционных проектов или для финансирования программы военной ипотеки, когда ФРС решает профинансировать программу спасения банка-банкрота. ФРС озабочен только “количеством масла в двигателе”, и за “давление в шинах” Центральный банк Америки точно не несет никакой ответственности, и никто даже и не пытается возложить на ФРС эту ответственность.

Ответ на следующий вопрос, который волнует российских политиков: “Почему весь мир готов держать доллары в качестве своей резервной валюты?” и подспудно: “Почему никто не хочет использовать рубль в качестве резервной валюты?” – звучит для этих самых политиков крайне неприятно: только потому, что американская экономика производит то, что востребовано всем миром: она производит знания и наиболее передовые технологии. И именно этим обеспечивается покупательная способность американского доллара, а вовсе не запасами золота или евро в хранилищах ФРС. Той уникальной надписью на оборотной стороне, которую может прочитать каждый владелец iPhone: “Designed in California”, “Made in China”. Да, в современном мире мощь и устойчивость экономики определяются не количеством произведенных нефти, газа, чугуна и танков, а количеством и качеством разработанных передовых технологий.

Американская система поистине уникальна. Она функционирует таким образом, что привлекает к себе таланты и энергию со всего мира. Из 124 Нобелевских лауреатов по физике, химии и медицине, премии которым были вручены в XXI веке (начиная с 2001 г.), 60 человек работали в университетах США. Для сравнения: за те же годы Нобелевскую премию получили только четыре человека из России – Алексей Абрикосов и Виталий Гинзбург в 2003-м, а также Андрей Гейм и Константин Новоселов в 2010-м. В скобках отмечу: а вы слышали, чтобы с ними встречался российский президент? Или премьер? Или министр науки? Вот с байкером Хирургом и ему подобными президент России периодически встречается и выделяет им бюджетные гранты и предоставляет для этого сообщества земельные участки. А с Нобелевскими лауреатами – нет. Так вот. Привлекаемые со всего мира таланты двигают экономику США вперед. И именно такая экономика, которая раздвигает технологические горизонты в современном мире, привлекательна для капитала со всего мира.