Дверной проем для бабочки - Владимир Гржонко

Но почему-то никто его не трогал. Билли показалось, что, освещенный прожекторами, он снова стоит на сцене, а где-то там скрытая полутьмой любопытная публика внимательно наблюдает за каждым его шагом. Билли вспомнил, что слышал от тётушки Эллен о каком-то театре абсурда. Наверняка там должно происходить нечто очень похожее! С трудом проглотив мясо, Билли огляделся вокруг. Да нет, конечно же, он в самом настоящем ресторане! И, кажется, всё-таки пора убираться отсюда подобру-поздорову. Билли попытался оторвать от скатерти увлеченного вылизыванием тарелки кота, но тот неожиданно зашипел на него так, что Билли вздрогнул и отскочил. И снова встретился глазами с невестой. Она покачала головой и что-то неразличимо тихо сказала. Огромные глаза ожили, скользнули чуть в сторону, к столику с лысыми, и снова остановились на Билли.

Молодой парень вдруг разогнулся и с любопытством взглянул в их сторону. Невеста слабо улыбнулась и рукой в атласной перчатке буднично потерла уголок глаза, оставляя на белой ткани чёрные следы туши. И всхлипнула. Билли оторопело уставился на неё. Как он мог не узнать?! Неужели Изабелла так изменилась со вчерашнего дня? А может быть он никогда её толком и не разглядывал? Только её грудь… Кто-то крепко ухватил его за локоть. Молодой парень стоял теперь почти вплотную. От него пряно пахло вином, но взгляд молодого человека был совершенно трезвым и доброжелательным.

— Милости просим, — сказал он, улыбаясь пухлыми, немного немужскими губами, — милости просим, маэстро. Для нас большая честь, поверьте… Он говорил с сильным итальянским акцентом, хотя был светлоглазым и светловолосым, совсем не похожим на итальянца. — Вы себе даже не представляете, какая счастливая случайность привела вас к нам! Мы все, здесь присутствующие, — парень картинным жестом обвел рукой зал, — счастливы видеть вас! Изабелла успела объяснить нам, скромным людям, кто вы такой. И, конечно, все мы — ваши горячие поклонники, маэстро! Мой отец, дон Монтелли, просил меня передать вам его личную просьбу принять участие в нашем празднике. Не обижайте нас отказом, умоляю!

Билли открыл было рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но непрожеванный комок, оказывается, всё ещё стоял в горле, а мускулистая рука уже тащила его к пустующему месту рядом с взволнованной Изабеллой. Когда Билли усадили за стол, он заметил, как она отодвинулась от него, как поплотнее прикрыла салфеткой колени… Взгляд, искоса брошенный Изабеллой, с близкого расстояния показался ему страшновато-покорным, с сумасшедшинкой…

— Ну вот, — произнес над его головой молодой итальянец, — теперь всё замечательно. Только… Изабелла, представь меня маэстро.

— Мистер МоцЦарт, познакомьтесь: это мой жених Роберто Монтелли.

Билли почему-то показалось, что имя жениха было насквозь фальшивым, придуманным, как будто в детской игре. Тем не менее он заученно кивнул головой, хотя жених и находился за его спиной. Но на его кивок тут же откликнулись сидящие неподалеку мужчины, дружно и чопорно склонив в сторону Билли тусклые лысины. Ощущение абсурдности происходящего пропало, остались только лёгкое недоумение и неловкость. Кот Кузейро оторвался наконец от жирной тарелки и теперь сидел на столе неподвижно, поглядывая по сторонам с невозмутимостью сфинкса. Может быть, подумал Билли, это я сам, как испуганный ребенок, воспринимаю всё вокруг словно продолжение страшного сна. Подумаешь, разочарованный гений, закованный в «железку»! Каких только глупостей не наделает упрямый ребенок, не отделяющий своих снов от яви!

Раздались аплодисменты, и Билли увидел, что гости выходят на площадку перед эстрадой: полные разодетые женщины, кичливо и критически посматривающие по сторонам, и похожие друг на друга мужчины в черных смокингах. В динамиках что-то хрипнуло, и прозвучал короткий отрывистый аккорд. Быстро и послушно все разбились на пары, женщины чуть прижимались к мужчинам, отчего покачивающиеся в ушах бриллианты, коротко подмигивая, отражались в атласных отворотах смокингов. Странная неторопливая музыка, словно огромная ложка, перемешивала медленно двигающихся гостей. Билли обратил внимание, что запись сделана непрофессионально: сквозь перебор рояльных клавишей были слышны нечаянно попавшие на плёнку шорохи, скрипы и покашливания, как это случается, когда магнитофон держат на руках, сидя в переполненном зале. А сама музыка…

— Это специально для вас, дорогой маэстро, — подсказал жених, наклонившись к Билли. Вблизи его глаза оказались строгими, с сжатыми в точки зрачками, что совсем не вязалось с радушным, почти ласковым тоном. — Моя очаровательная невеста Изабелла к сожалению, успела записать только первую часть вашего выступления. Замечательная музыка! А теперь вы сами удостоили нас чести своим присутствием на нашей свадьбе. Это большой день для нас! Мы все очень польщены, поверьте! А сейчас… Согласно нашим традициям, мы просим вас не отказать нам в такой любезности, как танец с женихом и невестой.

Могло ли это быть записью его выступления? Билли знал, что тётушка Эллен категорически запрещала гостям приносить с собой магнитофоны. Вот так неожиданность: оказывается, под его музыку можно танцевать! Видела бы это тётушка… Билли попытался вслушаться повнимательней, и постепенно его стала охватывать неловкость за преувеличенные похвалы тому, что доносилось из динамиков. Наконец жених выжидательно выпрямился, а Билли отвлёкся от своих грустных размышлений и растерянно взглянул на Изабеллу: он совершенно не представлял себе, что это за танец такой — вместе с женихом и невестой. К тому же приторно-вежливый жених внушал ему смутные опасения. Изабелла чуть пожала плечами и всхлипнула.

— Роберто покажет вам, Билли, что нужно делать. Вы же теперь почётный гость на этой свадьбе, а у нас традиция…

Неловко, придерживая платье, Изабелла встала, и Билли заметил на ее юбке длинный, идущий от самой талии, разрез. Странный наряд для невесты… Билли автоматически поднялся вслед за ней и вопросительно посмотрел на жениха.

— Дорогой маэстро, прошу вас! Наши традиции могут показаться вам немного странными, но… Уроженцы Италии — я имею в виду настоящие итальянцы — привыкли уважать свои обычаи… В особенности, мы, веронцы. Знаете, маэстро, это такой маленький город неподалеку от Венеции? Город-то маленький, но традиции… О, традиции у нас особенные, поверьте! Сохранившиеся с очень, очень давних времен…

Не умолкая ни на секунду и не выпуская руки Билли, жених вывел его из-за стола и потянул вслед за удаляющейся Изабеллой, туда, где покачивались под музыку танцующие. Билли успел заметить, как одобрительно закивали им вслед лысые за соседним столом, а тот, который поначалу показался Билли сонным, теперь совершенно изменился: его глаза, светлые, как и у жениха, загорелись, он улыбался торжественно и чуть плотоядно. Билли обратил внимание, что с их появлением все остановились, пары распались и образовали небольшое плотное полукольцо вокруг Изабеллы. Она стояла неподвижно, глядя на пробирающихся жениха и Билли с улыбкой, но морща при этом лоб и по-прежнему судорожно стискивая рукой нелепый разрез на платье.

Билли почувствовал, что немного пришёл в себя. Во всяком случае, болезненный комок в горле растворился, и слюна больше не заливала стиснутый рот. Он перестал узнавать несшиеся из динамиков звуки рояля. Если это действительно запись его последнего выступления, то… Он на секунду вспомнил жуткую напевающую Леди в тёмной кухне, безмятежно матерящегося дядюшку Вольфа, горящий в камине стул… То, что он слышал сейчас в записи, казалось ему всего лишь нелепым, бессмысленным набором звуков. Так ударять по клавишам могла кошка, играющая на рояле с мышью. Билли оглянулся на оставленный стол: на белой скатерти серый кот казался чёрным. Он не изменил позы, даже не повернул головы, только зелёные глаза наблюдали за людьми со спокойным интересом мудрого взрослого, присматривающего за резвящимися неразумными детьми. Кот в отличие от Билли, похоже, не испытывал никакой неловкости. «Что за нелепость? — уязвленно думал Билли. — Это глупое хулиганство за роялем ни в коем случае не могло собирать полный зал ценителей музыки и уж тем более не могло сводить людей с ума! Что же всё это означает?!»