Крысиная охота - Кирилл Казанцев

— А вот это рация для связи с Федором Тимофеевичем, — тоном заговорщика объявил Коваленко и извлек из штормовки небольшое переговорное устройство.

— В смысле? — не понял Никита.

— Мы приехали сюда на внедорожнике марки «Нива», — сказала Ксюша. — Прошлым вечером в забытом богом и людьми Алдашино мы вели дружескую беседу с Федором Тимофеевичем, который обязался нам помочь и выступил на дело вместе с нами.

— Он еще не знает, что племянник мертв, — мрачно поведал Коваленко. — Так обрадовался его приезду… Не стоит держать это в тайне, Ксения, мы обязаны сообщить старику.

— Сообщим, — вздохнула Ксюша. — Но давайте попозже? — взмолилась она. — Хорошо?

— Первое, — сказал Коваленко, — старик еще бодр, горит жаждой мести и в данный момент жжет костер где-то на дороге за пределами урочища. Второе — он показал нам тропу, по которой можно попасть в урочище, минуя дорогу и шлагбаум с воротами.

— А такая есть? — изумился Никита.

— Сами в шоке, — улыбнулся майор. — Датчики движения, охранные «объемники» и прочие тепловизоры можно обмануть, если сунуться точно между ними. Попадаются те, кто о них не знает. Есть подземная нора под скалами — запутанный, но проходимый лаз, по которому может проползти человек. Нора имеет искусственное происхождение. Ее рыли в тридцатые годы прошлого века. На месте нынешнего лесничества стояло поселение староверов, живущих замкнутой жизнью. Они и прорубили этот лаз, чтобы в случае чего смываться. Старообрядцы — те еще мастаки по части рытья нор… — усмехнулся майор. — Но не помогло. Рота НКВД полностью обложила урочище и истребила всех до единого, включая стариков и детей. Здесь же трупы сожгли, останки закопали, а поселение снесли. С тех пор в Аргадонском урочище царит полумистическая атмосфера, которая, должно быть, нравится нашим высокопоставленным уродам. И о событиях той давности они, конечно же, в курсе. Но только не о норе, к которой нас привел старик.

— Страшновато там, — поежилась Ксюша. — Ползешь, а под тобой такая махина.

— Есть еще и третье… — начал майор, но Ксюша перебила.

— А вот это опустим. Нам не повезло, Никитушка, мы, как по маслу, пролезли в урочище, а в лесу напоролись на этих архаровцев — ну, просто лоб в лоб, ну и…

— Вероятно, у генерала зудит под задницей, — проворчал Никита. — Связался с дозорами, приказал объединить усилия и провести ночное патрулирование. Прости, Петр, что настороженно отнесся к нашему первому знакомству, — положил он руку майору на плечо. — Признаться, не поверил. Чтобы человек при должности… Что тебя надоумило пойти работать в полицию?

— Не поверишь, Никита, — засмеялся Коваленко, — но там половина таких, как я. Во всяком случае не преступников. Но их половина, — он выразительно кивнул в сторону лесничества, — сильнее. Людей прессуют, шантажируют «волчьим билетом», здоровьем близких. У них все — влияние, связи, власть, поддержка мафии и столичных чиновников. Думаете, я не был во всем этом? — он стыдливо потупился. — Ну, может, не во всем, конечно…

— Уходим? — Ксюша пытливо воззрилась на Никиту. Ее глаза в полумраке вдруг как-то странно заблестели. — До норы пятьдесят метров, Никита. Проползаем, обжуливаем сигнализацию — и через двадцать минут мы уже в машине.

И тут Никита задумался. Просто так уйти? Сделать то, что еще час назад представлялось недосягаемой мечтой, а сейчас вдруг стало терять актуальность и привлекательность. Уйти никогда не поздно. Они вооружены, у них имеется связь, союзник на той стороне. Россохин задумался, выбыл из реальности. Потом встрепенулся:

— Который час?

— Три ноль пять, — отозвался Коваленко.

Выходит, он ошибся. Сейчас не так уж много времени. Светать начнет нескоро. Часы перед рассветом — самый сон. Пропавшие дозоры какое-то время могут не хватиться. Наверняка все спят — генерал Олейник, его клевреты, усталые игрушки… А те, кто в оцеплении у лесничества, не обязаны знать про «особое» распоряжение дозорам. Но как-то зыбко все это было, рискованно.

— Я подозревал, что этим кончится, — глухо заметил Коваленко и неуверенно засмеялся.

— Еще не кончилось, — подметила Ксюша.

— Что там у тебя? — покосился Никита на зачехленную штуковину, прицепленную к поясу девушки.

— Видеокамера… — отозвалась Ксюша.

— Где взяла? — Никита сглотнул.

— Купила…

— Откуда деньги? — удивился мужчина.

— Я дал, — вставил Коваленко. — Зарплата большая, девать некуда.

— А с собой зачем взяли? — не унимался Никита.

— Машинально, — вздохнула Ксюша. — Старая преступная привычка, Никитушка…

— Вот черт! Надеюсь, она заряжена?

— Ну, нет, — всплеснула руками Ксюша. — Будем в лесничестве розетку искать, может, кто добренький разрешит воспользоваться. Конечно, заряжена, дорогой. Непрерывной записи — минут на тридцать.

— По четыре минуты на нос, — скептически поцокал языком Никита. — Маловато, но если не растекаться глаголом по древу, что я очень люблю.

— Вы еще добудьте фигурантов, чтобы можно было с ними работать, — засмеялся Коваленко. — А то напоминает дележку шкуры неубитого медведя. Не забывайте, что у фигурантов в наличии больше сорока штыков.

— Уже меньше сорока, — поправил Никита. — Шестерых списали. Добудем, Петр, фигурантов, не волнуйся. Надеюсь, поможешь?

— А разве не похоже, что я с вами? — удивился Коваленко.

— Тогда то самое «третье», — с расстановкой сказала Ксюша. — Федор Тимофеевич убежден, что с улицы имеется автономный проход в подвалы лесничества. Это на обратной стороне, слева от дровяного склада, пристроенного к сауне. Фундамент в том месте расширяется, имеется метровая стальная крышка — возможно, запертая на висячий замок. Дело в том, что перестраивали лесничество лет семь назад, тогда некая частная фирма собиралась открыть в урочище что-то вроде пансионата для всех желающих — ну, с деньгами, разумеется. Старик утверждает, что летом и зимой здесь очень даже неплохо, если ты не любитель отдыха на воде. Хотели строить нормальную дорогу от федеральной трассы, проводить рекламную кампанию, завезти лошадей в конюшню. Но власти отобрали у частников девственный уголок, и вскоре люди о нем забыли. И теперь мы имеем то, что имеем. Когда работала частная фирма, сюда пускали всех желающих, приехал и наш старик, которому по старой памяти предложили поработать сторожем. Он бродил тут полдня, присматривался, сокрушался, во что превратили «проклятые капиталисты» уголок, где он проработал больше двадцати лет. Эх, посмотрел бы Федор Тимофеевич, что здесь СЕЙЧАС творится.

— Заманчиво, черт возьми… — зачарованно прошептал Никита.

— Ты уверен, что фигуранты не разъехались? — деловито осведомился Коваленко.

— Спят, сволочи. Здесь командуют главный мент и губернатор, они отдали приказ блокировать выезд. Я лежал на опушке, а они разорялись, строили свою камарилью.