Затонувшие города - Паоло Бачигалупи

– Тупые штатские, – сказал кто-то. Другой засмеялся. Солдатики. Прямо здесь. В паре ярдов от нее. Голоса медленно удалялись. Закричал от боли кто-то еще.

Тул поднялся, и они двинулись дальше, скользя сквозь дым. Маля молилась, чтобы не кашлянуть и не выдать себя, и вот они уже миновали засаду и бежали дальше, и Тул все время подгонял ее. Девочка с трудом успевала за монстром.

Она двигалась так быстро, что едва не наступила на них, не успев еще понять, что случилось. Везде лежали тела. Дюжины и дюжины мертвецов. Маля встала на месте, борясь с желанием заорать. Землю покрывал сплошной ковер из мертвых тел. Она медленно выдохнула, дрожа. Сделала вдох, пытаясь успокоиться.

Это просто мертвые. Она видела очень много мертвых. Нужно просто идти дальше.

Она пробиралась между телами, стараясь не наступить на них, стараясь не смотреть им в лицо, не обращать внимание на кровь, на жуткие раны. Стараясь не смотреть на Бобби Кросса, который лежал там же.

Но как она ни старалась не замечать мертвецов, какая-то часть сознания Мали фиксировала раны и прикидывала, что с ними нужно сделать. Весь ее медицинский опыт, въевшийся в сознание, подсказывал, как лечить раны, которые нельзя было затянуть. Доктор Мафуз спокойным голосом объяснял ей, что сначала нужно стабилизировать состояние пациента, убедиться, что дыхание и кровообращение не нарушены. Сначала справиться с этим – закрыть сильно кровоточащие раны, потом начинать накладывать шины и шить…

Это она во всем виновата? Это месть армии за койволков?

Малю вдруг стошнило. Все, все вышло наружу. Доктор был прав. Что бы она ни делала, получается только хуже. Одно тащит за собой другое, потом третье, и вот уже вся деревня мертва.

Тул зажал ей рот рукой.

– Тихо ты! – прошептал он. Она дернулась, но он не отпустил. Вместо этого он прижал ее лицо к своему животу, так что даже крики ее были не слышны. Она заплакала, но и эти звуки исчезли.

– Забудь об этом, – прошептал получеловек, – потому что ты обдумаешь все, но потом. Не сейчас. Сейчас ты солдат. Ты исполняешь свой долг перед стаей. Если ты сломаешься, твой Мыш умрет, и ты вместе с ним. Плачь, но потом. Не сейчас.

Маля вытерла мокрые глаза и грязное лицо, кивнула, и они пошли дальше.

Дым рассеивался. Они вышли на край выжженного поля. На обгоревших развалинах сидели вороны. На другой стороне поля она увидела солдатиков. Лейтенант Сэйл и его взвод стояли над группой людей, опустившихся на колени. А посередине, под прицелом…

– Норны…

Ошо вытер сажу с лица. Все его ребята суетились и бегали туда-сюда. Сжечь деревню оказалось сложнее, чем ожидал лейтенант. Часть урожая оказалась мокрой, так что на то, чтобы согнать деревенских на работу, отобрать у них еду и сжечь это на дровах и керосине, ушло гораздо больше времени, чем они планировали, но Сэйл требовал выжженной земли, и Ошо собирался поступить именно так во что бы то ни стало.

Деревенские чуть-чуть сопротивлялись, поначалу. Кто-то попытался убежать в болото, как и ожидал лейтенант, и Ошо слышал выстрелы и крики, когда расстрельная команда встретила беглецов. После этого исчезали уже немногие. Ошо приказал кислотному отряду окружить сопротивляющихся, а сам встал сзади.

Ребра болели, но он не собирался никому показывать, насколько ему плохо. Сегодня никто не заметит ни малейшей слабости. Лейтенант дал ему второй шанс. К тому моменту, как они закончат эту операцию, он снова будет на хорошем счету у Сэйла. Ошо не принимал обезболивающих. Он был готов к войне. К концу дня все это поймут: Сэйл, солдаты, штатские. Каждый из них.

Ошо, скрипя зубами от боли, отправлял патрули из новобранцев в заброшенные здания, требуя выкурить оттуда последних, кто еще прятался в руинах. Остальным он велел выгнать деревенских на работу – сжечь собственную деревню. Он как раз распределял очередной отряд, когда доктор вернулся.

Поначалу Ошо не поверил своим глазам. Половина жителей деревни отчаянно пыталась бежать, ускользнуть от выставленной лейтенантом охраны или рвануть в джунгли, получив хотя бы крохотный шанс, а доктор пришел сюда. Вышел из леса со своей хреновой докторской сумкой.

– Ни хрена себе, – сказал Ван, увидев доктора, – лейтенант был прав. Теперь у нас есть врач. Настоящий гуманист.

Ошо сплюнул, продолжая наблюдать. Какой идиот этот доктор. Он предполагал это раньше, когда он возразил лейтенанту Сэйлу в их первый вечер в Баньяне, но теперь все стало ясно окончательно. Доктор шел по выгоревшему полю, как будто Ржавый Святой собственной персоной явился всех спасти.

В джунглях послышались выстрелы. Та-та-та-та-та-та.

Доктор дернулся и упал.

– Черт! – Ошо вскинул руку. – Вели Хупи прекратить пальбу, быстро.

Один из парней тут же убежал, спотыкаясь на неровной выжженной земле. Ошо медленно пошел по полю к доктору. Тот лежал лицом вниз, прямо в грязи, но пытался сесть. Когда Ошо приблизился, доктор застонал.

– Эй, док. – Ошо опустился на колени и увидел кровь. Сэйл будет в ярости. Над головой просвистела еще одна пуля.

– Кровь и ржавь! Велите Хупи прекратить пальбу, или я ему винтовку в задницу засуну!

– Так точно, сержант!

Ван побежал вперед. Через секунду стрельба закончилась, и Хупи вышел из леса. Он был весь в ранах и ссадинах после нападения койволков, устроенного девкой-ошметком. Мужчина молча подошел и встал над доктором.

– Лейтенант велел оставить его в живых, – бросил Ошо.

– Хреново он выглядит, – Хупи внимательно посмотрел на доктора.

– Потому что ты выстрелил в спину! – Ошо махнул Паку и Аисту: – Отнесите его к начальству.

Повернувшись, он заметил среди деревьев какое-то движение.

– Хупи, мать твою! Ты вообще контролируешь свою зону или нет?

Из джунглей таращился на них какой-то мелкий местный.

– Достань его. Вдруг он знает что-то о получеловеке. – Хупи уже собирался уходить, но Ошо поймал его за руку. – И если он окажется в таком же состоянии, как док, я тебе лично пулю в лоб пущу!

В налитых кровью глазах Хупи горела откровенная ненависть, но он отдал честь и ушел. Интересно, подумал Ошо, а в армиях севера, где воюют большие боссы, столько же проблем с дисциплиной? Хупи следовало наказать за выстрел в доктора. Может, Ошо разжалует его, снимет половину полос. Отдаст его винтовку кому-нибудь способному понять, куда стоит стрелять.

Ошо посмотрел на доктора. Старик тяжело дышал, изо рта у него лилась кровь, пятная седоватую бороду. Глаза у него уже закатились.

Пак и Аист схватили доктора за плечи, готовясь тащить, но Ошо остановил их.

– Не надо, он уже умирает, – Ошо вздохнул, глядя на старика.

– О чем ты думал, старик?