Затонувшие города - Паоло Бачигалупи

– Ты ее прикрываешь, – сказал Сэйл.

– Нет! Клянусь! Она сказала мне не возвращаться сюда. Сказала мне этого не делать. Сказала, доктор идиот, и что я тоже. – Он сплюнул кровь, и отчаяние в голосе заставило Ошо приглядеться к нему. Мелкое отродье войны выглядело так, как будто потеряло все. Никакой надежды не осталось.

Сэйл перехватил взгляд Ошо:

– А ты что думаешь?

Ошо прислонился к стене, пытаясь скрыть, как на самом деле болят ребра. Если бы только Хупи не пристрелил доктора. Хорошо было бы иметь в отряде настоящего врача. А теперь жизнь Ошо зависела в основном от воли Норн: если он подхватит инфекцию, то шансов у него нет.

– Мне кажется, он говорит правду, – решил Ошо, – доктор на самом деле был сумасшедшим. Я видел, как тот возвращался в одиночестве. Гуманисты, что с них взять? Благо человеческое и все такое.

– А этот тоже? А девка куда делась? – Сэйл посмотрел на пленника. Ошо пожал плечами:

– Доктор тоже удивился при виде койволков. Девка из Затонувших городов, тамошняя порода. Ошметок она или нет, война у нее в крови.

– Это отродье тоже умненькое.

– Ну, а доктор… – Ошо пожал плечами.

Труп в поле говорил сам за себя. У старика не было инстинкта самосохранения. Он вломился в зону военных действий, как будто на спине у него красовался огромный красный крест, а за спиной стоял целый отряд китайских миротворцев. Глупо. Они сражаются на другой войне. А может быть, доктор только что сошел с ума? Такое случалось. Штатские лишались рассудка и начинали творить глупости. Сами нарывались на пулю, хотя могли бы уйти живыми.

Только не ошметок. Эта девчонка все понимала. Дитя Затонувших городов до мозга костей. Он увидел это в ее глазах, когда она натравила на них койволков. Глаза убийцы. Ошо снова посмотрел на горящую деревню. Какая-то собака вилась вокруг мертвого тела. Интересно, она к хозяину вернулась или искала, чем бы поужинать?

– Ставлю на то, что девка подалась на север с получеловеком, – он сплюнул, – и я бы сам сделал так же.

– Ну да, – лейтенант посмотрел на пленника, – так оно и было, да? Она бросила тебя умирать? Сбежала на север, оставив тут твою трусливую задницу?

Мальчик, кажется, собирался заплакать снова. Ошо от души пожелал, чтобы лейтенант, наконец, его пристрелил, и посмотрел в джунгли.

– Хрен мы найдем их следы, – сказал он, – все эти штатские бегали там туда-сюда и все затоптали. Нам же все джунгли обыскать придется.

– Думаешь, мы их упустили?

Ошо посмотрел на Сэйла, пытаясь понять, ожидает ли он честного ответа или пытается заставить Ошо проявить слабость, но лейтенант тоже уставился в джунгли. Наконец Ошо сказал:

– Я не представляю, как мы найдем их след. Если девка вылечила собакорылого, то они движутся быстро. Когда мы подобрались к нему в прошлый раз, нам просто повезло, и то монстр порвал половину наших, – Ошо потрогал ребра, – четверых убил, и это он еще сам еле двигался.

– Он все еще ранен, – возразил лейтенант, – ведь он не волшебный.

– Да, но, похоже, чувствует себя сильно лучше, чем когда мы видели его в последний раз.

Лейтенант всхрапнул:

– Наверное, ты прав, сержант, – с этими словами он направился в сторону деревни, махнув Ошо: – Прикончи ублюдка.

Ошо посмотрел на мальчика. Глаза у того покраснели, по лицу размазались сопли.

– Прости, парень, – он подозвал ребят. Твик и Пузан схватили отродье и потянулись за мачете. Хорошие солдаты. Не стали тратить пули зря.

– Положи его шею на деревяшку, – сказал Твик, – не хочу лезвие царапать.

Пузан положил мальчика на бревно, и тут он как будто бы проснулся. Словно бы понял наконец, что все кончилось. Он задергался и закричал, и Твик и Пузан удерживали его с трудом. Для такой мелочи молодой человек боролся достойно.

И вдруг мальчик перестал сопротивляться. Грудь его тяжело вздымалась, он весь покрылся потом, но больше не дергался. Он смотрел на Ошо, пока Твик и Пузан заходили сзади. У Ошо возникло неприятное ощущение, как будто отродье накладывает на него какое-то глубоководное проклятье, но мальчик не сказал ни слова. Ошо отвернулся и ушел в сторону городка.

Прости, парень. Ты оказался не в том месте не в то время.

Проблема все время одна и та же. Иногда тебе везет, и тебя забирают в солдаты, вместо того чтобы убить. Дают мачете и бутылку кислоты, и ты изо всех сил стараешься доказать, что достоин. Проливаешь как можно больше крови, чтобы Сэйл от тебя не избавился, а иногда тебе просто отрезают голову.

Он услышал, что мальчик снова засопротивлялся.

– Мать твою, Пузан, ты что, не можешь его удержать?

– Я держу! Сильный, ублюдок.

Ошо вернулся. Дохромал до мальчишки и присел рядом с ним. Велел своим парням отойти.

– Жить хочешь? – спросил он.

Мальчик не знал, что ответить. Он лежал поперек бревна, и лицо у него распухло и покраснело от слез и страха. Ошо подождал, но потом все-таки поторопил его.

– Отвечай, отродье. Жить хочешь?

Мальчик несмело кивнул.

– Как думаешь, в тебе есть что-то от солдата? Ты готов сражаться за Объединенный патриотический фронт? Принять знак? Биться за отечество?

Мальчик странно хрюкнул. Ошо осклабился и похлопал его по затылку.

– Хочешь, конечно, – посмотрел на Твика, – принеси мне раскаленного металла.

– Вы хотите его отметить?

– Ну да. Рожден огнем, так? – он посмотрел отродью в глаза. – Мы все рождены огнем.

Через минуту Твик вернулся с куском арматуры, выдранной из горящего здания. Она светилась и слегка дымилась. Твик замотал один конец тряпкой, от которой несло паленым. Ошо взял у него стальную палку. Несмотря на тряпку, она жгла руку. Он присел рядом с дрожащим мальчиком. Горячо. И хорошо, что горячо.

– Тебя как зовут?

– Мыш.

– Больше нет, – покачал головой Ошо, – мы дадим тебе новое имя. Ты больше не Мыш. – Он посмотрел на горящую деревню, пытаясь подобрать солдатское имя.

Деревня напомнила ему его родной городок, когда-то очень давно. Удивительно, что городок и столько-то продержался. Нельзя жить рядом с войной и не попасть ей в руки. Его семья всегда полагала, что война останется в Затонувших городах, где живут одни тупицы, но война – она как море. Она просто поднимается и поднимается, пока волна вдруг не накрывает тебя и ты не оказываешь в войне по шею.

Ветер сменился, и на них пахнуло дымом. Может быть, так его назвать? Смог? Дым?

Ошо посмотрел на горящую деревню снова, раздумывая над этим вопросом. Деревья ежились под огнем, некоторые уже наполовину сгорели, торчали в дыму причудливыми скелетами. Камни шипели от жара. Мужчине показалось, что он чувствует запах горящего мяса. Свинья или человек, так или иначе. Он перебирал имена, глядя на мальчика. «Ты был уже мертв, – думал Ошо, – а теперь снова жив».