Нет рецепта для любви - Евгения Перова

По дороге оба молчали. Ника везла Артёма в свою квартиру на Чистых прудах, где только что закончился ремонт, но почти не было мебели: она успела обставить только кухню. Из старого Ника оставила себе лишь бабушкин шкаф черного дерева с резьбой, напольные часы да диван на львиных лапах. Эти вещи она отдавала на реставрацию – их привезли позавчера. Артём явно нервничал и не обратил особого внимания на обстановку. Ника с трепетом ждала, что он скажет, но никак не ожидала, что Артём первым делом спросит о ее разводе:

– Почему ты не сказала, что развелась с мужем? Ты вообще собиралась рассказать?

– А это могло что-то изменить?

– Да! У меня изменилась вся картина мира.

Ника невольно усмехнулась.

– Ты что, никогда не принимала меня всерьез?

– Я всегда относилась к тебе исключительно серьезно. Почему не рассказала… Наверное, мне не хотелось, чтобы мои семейные проблемы омрачали наши с тобой отношения, только и всего. Я развелась не из-за тебя. В тот самый день, когда мы с тобой первый раз поцеловались, я узнала, что у моего мужа есть другая семья и ребенок. Я в тот же день ушла от него к родителям и подала на развод. Это тянулось долго и… В общем, ничего интересного. Теперь я живу здесь. Видишь, пока еще и обстановки никакой нет.

– Ясно.

– Понимаешь, я не хотела, чтобы ты чувствовал себя обязанным… на какие-то действия по отношению ко мне. Господи, я выражаюсь как нотариус. Артём, но мы же сразу решили, что у нас просто легкий роман без обязательств. Мы не строили никаких планов. И ты тоже, кстати, был не до конца честен со мной. Почему ты скрыл, сколько тебе лет? Я прямо спросила, а ты ушел от ответа и позволил мне думать, что ты гораздо старше.

– Это так важно? Меня же это не остановило!

– Да, важно. Иначе бы ты не скрывал.

Артём стоял у окна, опустив голову и слегка ссутулившись. На Нику он не смотрел, и она, пользуясь этим, с болью в сердце разглядывала его – может, в последний раз? Офисный костюм, светло-русые взлохмаченные волосы, напряженный и одновременно растерянный вид – он уныло ковырял пальцем оконную раму, потом тяжко вздохнул.

– Я люблю тебя! – вдруг вырвалось у Ники. Неужели она произнесла это вслух?

Артём резко повернулся и метнулся к ней, опустившись на пол у дивана:

– Скажи это еще раз! Пожалуйста!

– Я люблю тебя! – повторила Ника и погладила его по щеке. – Но я старше тебя на тринадцать лет. У нас нет будущего, и ты сам это прекрасно понимаешь. Мы должны расстаться.

– И ты хочешь бросить меня именно сейчас? Когда я остался совсем один? И вокруг меня черт знает что творится? Господи, и зачем только мама умерла…

Артём уткнулся Нике в колени, а она запрокинула голову, пытаясь унять подступившие слезы.

– Тёма, а ты не обратил внимания, что после… после того, как не стало твоей мамы, ты почти перестал называть меня куколкой?

– Что ты хочешь этим сказать? – Он снова взглянул на Нику.

– Ты перестал относиться ко мне как к развлечению и пытаешься… Милый, я не могу заменить тебе мать! И не хочу.

– Я никогда не относился к тебе как к развлечению! Но я понял.

– И еще кое-что…

Ника никак не могла произнести то главное, ради чего, собственно, и затеяла этот разговор – так страшно было услышать от Артёма подтверждение своих догадок. Она собралась с силами и выговорила:

– Девочка-журавлик! Ты влюбился?

Он вспыхнул и беспомощно посмотрел на Нику. Значит, все правда.

– Признайся: в понедельник ты пришел, чтобы…

– Да. Но я не смог. Увидел тебя… и не смог. Мне показалось, что ничего другого и не было, кроме нас с тобой. Вот ты, вот я – настоящий. А остальное – сон, бред, цветное кино. И ведь на самом деле ничего не было, Ника! Я провел с ней всего два дня и одну ночь… Не в том смысле, что мы переспали.

– Я поняла.

– И всё! Только разговоры, взгляды, случайные прикосновения… – Артём вспомнил, как Киви мерила ему давление, и сморщился, словно от боли. – Разве это важно?

– Да, конечно – только разговоры, только взгляды. Только чувства. Два дня, одна ночь. Но ты любишь ее?

– Да! Нет… Не знаю! – закричал Артём. – Не знаю. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного, понимаешь? Я был как… чистый лист бумаги. Как пустая флешка. Ничего не помнил, вообще ничего! Это так ужасно, Ника. И она…

– Она записалась, как файл, на твою пустую флешку. Как самый важный файл.

– Потом я вспомнил всё и думал, что это пройдет. Не проходит. Она… Она болит у меня внутри. Как рана. И что с этим делать?

– Какая она, эта девочка? Расскажи.

– Ты действительно хочешь это услышать?

– Да, хочу. Один раз. Чтобы больше к этому не возвращаться. Только… Ты не устал сидеть на полу? Может, перейдешь на диван?

Артём послушно поднялся и сел рядом с Никой – она вздохнула с облегчением: теперь ей не надо было выдерживать прямой взгляд Артёма.

– Сколько ей лет?

– Года двадцать два или двадцать три. Она тоненькая, хрупкая, даже угловатая, но очень грациозная. Волосы рыжеватые, короткие и так смешно топорщатся… как пёрышки! А глаза – цвета гречишного меда. И она очень… очень непростая. Огрызается, дерзит, насмешничает. Защищается, понимаешь? И совершенно не умеет готовить…

– А ты ей нравишься?

– Похоже, что да. Но я не уверен, что у нас вообще что-то получится. С ней трудно. И Кирилл меня уже три раза предупреждал, чтобы я… Ну, не обидел ее ненароком. Они все очень ее берегут. Кирилл сказал, что жизнь сильно ее поломала, и Киви трудно кому-нибудь поверить, а я… – Он опустил голову. – А я первый… кто ей понравился. За много лет.

– Да-а… Ты попал.

– И не говори. Уже даже схлопотал по физиономии. Кирилл мне врезал. Это от него я узнал про твой развод, кстати. Он начал расследование – ну, и в момент все про нас с тобой выяснил. Разъярился, почему я скрыл нашу связь.

– Вон что! То-то мне показалось, что у тебя синяк под глазом.

– Не показалось.

– В общем, ты теперь рыцарь на распутье, да? С одной стороны, куколка, с которой все легко, просто и радостно. Ясно и привычно. С другой стороны, сложная девочка-журавлик, и с ней все трудно и неопределенно. Надо прикладывать усилия, бороться. И неизвестно, что получится.

– Чёрт, как ты меня… размазала! Но всё – правда.

– Артём, я не могу ждать, когда ты определишься. Да ты никогда и не определишься, пока я рядом. И потом, чего ждать? Ну, еще год-два, потом появится еще какая-нибудь девочка. Хватит, я не могу. Меня муж предавал два раза. Я знаю, ты не предашь, но все равно мне будет очень больно. Лучше сейчас, пока я способна пережить это. Я не хочу, чтобы ты возненавидел меня. Не хочу держать тебя насильно. Я тебя отпускаю. Отпусти и ты меня. Просто отпусти.