Нет рецепта для любви - Евгения Перова

– Всегда знал, что ты ангел. – Он поцеловал ей руку и ушел.

Ника вздохнула, постояла немного и пошла на кухню. Выпила еще вина, поела что-то невразумительное, улеглась на диван, поставив телефон на пол, и подумала, что пора бы приобрести кровать, а потом мгновенно заснула, так что, когда позвонил Артём, она с трудом смогла пробормотать:

– Все в порядке, дорогой. Я спю… сплю…

И уронила трубку.

Пока Олеся, Ника и Артём пытались разобраться в собственных чувствах, Кирилл Поляков ломал голову над странной историей Артёма: оперативники довольно быстро нашли таинственную парочку его преследователей – по номеру машины, который удалось разглядеть Катерине. Владельцем оказался Сидоров Константин Михайлович, проживающий в Теплом Стане, причем проживающий именно с той самой Миленой, которую на самом деле звали Людмилой: Людмила Сергеевна Петрова, прописанная в Новгороде, – она уже пятый год жила в Москве и пыталась пристроиться в модельный бизнес. Инкриминировать обоим было вообще-то особенно нечего, кроме отсутствия регистрации у девушки. Милена твердо держалась за версию замужества: Артём не хочет жениться, а Костик просто помогает ей из сострадания. Ну да, конечно! Несмотря на множество мелких несостыковок, история у Милены была очень складная, и опровергнуть ее Артём никак не мог.

Впрочем, Кирилл склонен был ему верить, особенно после беседы с «дамочкой» Артёма, которая, как выяснилось, знала о существовании Милены: Артём ей несколько раз жаловался на приставучую девицу. Бывшая пассия Артёма выглядела бледной – еще бы, только вчера рассталась с любовником, но держалась стойко и произвела большое впечатление на Кирилла. К тому же она поделилась с ним своими идеями по поводу истории Артёма, весьма дельными, не мог не признать Поляков. Но насчет судьбоносной для Артёма пятницы Ника не могла сказать ничего вразумительного, хотя и виделась с Артёмом накануне: своими планами он с ней не поделился.

Заключенный обманным путем брак, скорее всего, удастся аннулировать: служащая загса призналась в получении взятки и к тому же не смогла опознать в Артёме жениха. Оказалось, что Милена рыдала в три ручья, изображая беременную на сносях, а «жених» так и не вышел из машины – валялся на заднем сиденье якобы вдрабадан пьяный. Судя по всему, жениха изображал все тот же Костик. Роль свидетельницы сыграла одна из сотрудниц загса, а свидетелем был – тут Кирилл заинтересовался – некто Залипаев Вениамин Владимирович, который при ближайшем рассмотрении оказался родным дядюшкой «невесты» все из того же Новгорода, где он служил в городском архиве. Новгород возникал в этом деле что-то слишком часто: Милена с дядюшкой оттуда, Артём родился в Новгороде – Кирилл чувствовал, что это неспроста. А Костик, как выяснилось, совсем недавно был сотрудником частного сыскного агентства, владельца которого Кирилл очень даже хорошо знал. Александр Лукьянов, некогда бывший его начальником, а теперь ставший боссом процветающей конторы, слегка удивился интересу бывшего коллеги:

– Зачем он тебе сдался, этот Костик? Пустое место. Я бы его и так уволил, да он сам ушел.

– А что, не справлялся?

– Раздолбай, каких мало. Институт бросил – а ведь на юрфаке учился. Все клялся, что восстановится, да куда там. Он и двух лет у меня не проработал.

– А можно посмотреть дела, которыми он занимался?

– Смотри, не жалко. Два дела всего и было, одно завершено, другое зависло. Боюсь, так и не разгребем, уж больно давняя история.

Кирилл полистал дела, завершенное отложил, а над вторым задумался: интересно. Очень интересно. И как хорошо вписывается в версию этой Артёмовой дамочки. Ладно, после Нового года придется заняться этим делом вплотную. Хотя… Кое-что, пожалуй, можно и сейчас сделать. И Кирилл рассказал Лукьянову историю Артёма. Александр почесал затылок:

– Да, видно, недооценил я Костика. Но все равно у него ничего не вышло.

– А ты не можешь еще раз заслать в Питер кого-нибудь потолковее? Пусть проверит как следует. Будем сотрудничать, ты не против?

– Я только за. Ты подумай, какой поворот неожиданный. А я уж махнул рукой на эту историю – тридцать с лишним лет прошло, разве найдешь человека, про которого ничего не известно, кроме даты и места рождения. А тут ты мне его на тарелочке преподносишь! Если это он, конечно. Фамилия-то другая. Надо бы проверить.

– Давай я тебе пришлю Артёма? Расспросишь его, экспертизу сделаете. А то мне некогда этим заниматься, да и с какой стати? Ничего не понятно, никакого дела не заведешь. А тебе прямая выгода. Глядишь, и мне что-то перепадет…

– Внакладе не останешься.

Лукьянов после ухода Кирилла еще раз просмотрел дело и решил сам съездить в Петербург. Пару лет назад с агентством связался заказчик из Америки и попросил разыскать мужчину, появившегося на свет в одном из роддомов Новгорода 22 марта 1975 года. Предположительно у него должны быть серые или голубые глаза, светло-русые волосы, высокий рост и первая группа крови. Если человек будет найден, потребуется генетическая экспертиза. Как намекнул заказчик, речь идет о приличном наследстве, и Лукьянов предположил, что биологический отец разыскивает своего сына от любовницы.

Начали они с новгородского архива и определили возможных кандидатов в наследники, охватив даже несколько больший период – на всякий пожарный случай. В результате выявилось восемь кандидатов, подходящих по всем параметрам. Постарались найти и прежний персонал: вдруг кто-то в курсе проблемы. Нашлась медсестра, работавшая теперь терапевтом все в том же Новгороде, и главврач, переехавший в Петербург. Медсестра ничем не помогла: в 1975 году ей было всего двадцать, и она мало что знала о происходившем в роддоме. На бывшего главврача возлагалось больше надежд, но Костик написал в отчете, что главврач находится в полном маразме и совершенно бесполезен для расследования, поэтому все силы агентства были брошены на проверку кандидатов. Артёма Бахарева в их списке не было, зато никак не находился Артём Поздняков, родившийся как раз 22 марта – сын того самого главврача Позднякова Виктора Сергеевича.

Приехав в Петербург, Лукьянов сразу отправился на восьмую линию Васильевского острова, где последние годы проживал Поздняков. Дверь открыла невысокая худая женщина с бледным и мрачным лицом, оказавшаяся второй женой Виктора Сергеевича. Она с подозрением оглядела сыщика, но в квартиру впустила, придирчиво изучив удостоверение: