Если завтра не наступит - Сергей Донской

– Наверное.

– Наверное? Это не ответ, Сосо. Кладбище прочесали?

– Вот как раз сейчас и прочесывают, Барри. Говорят, пусто. А могилу нашего общего знакомого обратно закопали.

– Твои люди закопали?

– Зачем мои? – искренне удивился Тутахашвили. – Те, которых потом… Ну, сам понимаешь.

– Дерьмо! – с чувством выругался американец.

– Это ты про кого? – насторожился грузин.

«Про тебя и про жандармерию твою дерьмовую», – подумал Кайт.

– Про ситуацию, – сказал он.

– Ситуация под контролем, – заверил его Тутахашвили с ужасающим акцентом. – Я просто подумал, что тебе будет интересно узнать, что кто-то копается в этой истории. Все началось сразу после появления русского… как его?

– Бондарь.

– Вот, Бондарь. Он что сейчас делает? Почему на свободе? Напрасно ты велел его не трогать, понимаешь. Конечно, этот Бондарь мог быть среди тех, троих, которых уже нет…

«А если он был четвертым?» – пронеслось в мозгу Кайта.

– А если он был четвертым? – Тутахашвили сердито засопел в трубку.

– Мы это выясним, Сосо.

– Как, Барри?

– Есть способ.

– Так поделись с партнером.

«Таракан усатый тебе партнер», – подумал Кайт.

– Секрет фирмы, – сказал он вслух. – Извини, Сосо. Мне сейчас некогда. Созвонимся позже.

Гудки отбоя зачастили в ухе тревожной морзянкой. Но палец Кайта пробежался по писклявым клавишам телефона, и морзянка сменилась длинными заунывными гудками вызова. Вызова, на который никто не спешил отвечать.

36

В номере было темновато и душновато, несмотря на раздвинутые гардины и распахнутую форточку. Открыв балкон, Бондарь склонился над Лиззи. Ее ресницы не трепетали, но она дышала – дышала тяжело и шумно, словно ей снилось, будто она закатывает на гору огромный камень, который вновь и вновь срывается вниз.

Судя по позе, американка почти не шевелилась с того момента, когда погрузилась в беспробудный клофелиновый сон. Не пробудилась она, и когда Бондарь принялся освобождать ее от одежды, бесцеремонно разбрасывая снятые вещи по всей комнате. Оставив Лиззи в чем мать родила, он разделся и сам, стоя на сквозняке. Холодный воздух, проникающий сквозь балконную дверь, должен был уравнять температуру двух обнаженных тел, мужского и женского. Ведь Бондарь провел всю ночь на улице, а Лиззи – тепло одетая и под одеялом. Нельзя было позволить ей почувствовать разницу.

Едва Бондарь успел вложить в безжизненную ладонь американки пустую винную бутылку, ожил телефон, пристегнутый к поясу ее джинсов. В окошке дисплея высветился незнакомый номер, но не составляло труда догадаться, кто именно звонит спозаранку и зачем. ЦРУ желало выяснить, чем занимается стажерша и как прошла ее первая ночь в постели с русским шпионом. Что ж, не будем разочаровывать мистера Кайта, ухмыльнулся Бондарь, валясь на кровать с мобильником в руке.

– Да? – просипел он, теребя мочку уха спящей Лиззи.

– Кто это? – спросила трубка голосом цээрушника.

– Я, – глухо назвался Бондарь. Каков вопрос, таков ответ.

– Женя? – догадался Кайт.

– Ну я, я! Какого хрена надо? Кто звонит?

Лиззи завозилась, приходя в себя от умелого массажа. Воздействуя на уши человека, Бондарь не изобретал ничего нового, а лишь пользовался методикой, разработанной еще древними китайцами. В данном случае его действия были направлены на то, чтобы привести Лиззи в чувство, и вскоре она зашевелилась, вздрагивая и постанывая.

– Говорит Барри… Борис Коршунов, – вкрадчиво сообщила трубка.

– А, доброе утро, – протянул Бондарь, не выражая тем самым ни восторга, ни трепета. – Что нужно? Ваши планы изменились?

– Возможно, Евгений Николаевич. Все зависит от некоторых обстоятельств.

Это прозвучало весьма многозначительно и даже торжественно. Подмигнув хлопающей глазами Лиззи, Бондарь по-хозяйски взял ее за грудь и, пропустив сосок между пальцев, возмутился:

– Мы так не договаривались!

– Вот именно, – подтвердил Кайт. – Вы обещали отдыхать, а не проявлять излишнее усердие.

– Подруга нажаловалась? – прикинулся непонимающим Бондарь. – Так мы и не усердствовали особо. Перепихнулись пару раз и отключились. Сами знаете, как это бывает по пьяному делу.

– Не знаю, – сухо возразил Кайт. – Признайтесь честно, где вы были этой ночью?

– В отрубе, – грубо ответил Бондарь.

Как он и предполагал, американец проведал про события на Сабурталинском кладбище и теперь брал его на пушку. Дохлый номер! Прижимая телефон плечом к уху, Бондарь получил возможность орудовать сразу обеими руками, так что протестующие возгласы Лиззи сменились шумным дыханием. Обнаружив, что она сжимает в пальцах бутылку, американка немедленно избавилась от нее, поставив на пол. Для этого потребовалось повернуться к Бондарю спиной, а уж он-то не упустил возможности просунуть колено между ее бедрами.

– I am freezing, – пожаловалась затрепетавшая Лиззи, не догадывавшаяся, кто находится на связи. – Мнье хольодно.

– Сейчас согреемся, – пообещал Бондарь, привлекая ее к себе.

– С кем это вы там разговариваете? – недовольно осведомился Кайт, все это время прислушивавшийся к происходящему в гостиничном номере.

– Со стажером Браво, с кем же еще! – воскликнул Бондарь. – Она у вас губа не дура. И насчет выпить, и насчет всего остального. Бой-баба! Таким сотрудникам цены нет, мистер Кайт.

Услышав имя своего шефа, Лиззи вскрикнула и крутанулась ужом, завороженно уставившись на телефон. Бондарь поощрительно потрепал ее по щеке и подмигнул: не волнуйся, все в порядке. Она захлопала ресницами, как кукла, не умеющая делать ничего другого.

– Почему она сама не ответила на звонок? – не унимался Кайт. – Где она? Я хочу ее услышать. Немедленно.

– Без проблем…

Протянув американке телефон, Бондарь опрокинул ее на спину, а сам навалился сверху, добиваясь того, чтобы ее голос звучал сдавленно и прерывисто.

– Hеll… hеllo, – пролепетала Лизи, не зная, какому из мужчин следует уделить больше внимания. Один допытывался, как прошла ночь, а второй деловито готовился проделать с ней то, что не проделал вчера, хотя ничто ему не мешало. Или все же неизбежное случилось?

– Отвечай же, черт бы тебя подрал! – выходил из себя Кайт, перешедший на английский язык.

– Расслабься, – увещевал Бондарь по-русски. – Пусть твой шеф перезвонит позже. Сейчас не самый подходящий момент.

Совершенно сбитая с толку, Лиззи хотела было оттолкнуть его, но это было все равно что в одиночку поднимать шкаф.

– I'm fine, – пискнула она в трубку, чтобы успокоить разбушевавшегося босса. – I'm very fine.