Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

– Ой, правда? Пожалуйста, научи! – взмолилась я.

– Вот в Пярну и научу! – пообещал Никита и включилмагнитофон с записями Высоцкого. Я сидела на переднем сиденье белой «Волги»рядом с мужем, и мы ехали к морю! Оказывается, принца можно встретить даже влифте. Нашла себе блондина! Я никогда еще не путешествовала на машине, если несчитать переездов в грузовике с геологической партией в детстве, но это совсемне то!

– К вечеру будем в Ленинграде, переночуем там..

Ты была в Ленинграде?

– Нет.

– О! Тогда проведем там завтрашний день, надо тебе хотьодним глазком взглянуть на эту красоту, потом еще день в Таллине, мне надо коес кем повидаться, и двинем в Пярну. А на обратном пути поедем через Пушкинскиегоры, Михайловское, Тригорское…

– А я там была, меня Милочка возила на экскурсию.

Там такая красота!

По дороге мы останавливались, пили кофе из термоса – Никитаприучил меня пить кофе, – ели крутые яйца, пирожки с капустой, – янапекла под руководством Аллы Захаровны – и почему-то беспрерывно смеялись.

– Танька, я с тобой молодею, – говорил Никита ицеловал меня. Я никогда еще не была так счастлива.

Я чувствовала себя как за каменной стеной. Ведь рядом былмой любимый, мой муж, умный, сильный, талантливый, который все понимает, всеумеет, все может…

В Ленинграде мы остановились в «Астории», стариннойгостинице со старинной мебелью. Номер был огромный, двухкомнатный, из окон былвиден Исаакиевский собор… Мы провели сказочную ночь на широченной кровати. Домамы спим на узкой тахте, а тут.. Никита назвал эту кровать «сексодромом», ясмеялась, а он сказал, что это не он придумал. Но я не верила! За окнами былотак светло, что пришлось даже задернуть шторы.

– Это и есть белые ночи?

– Ну конечно. О сколько нам открытий чудных… –засмеялся он.

С раннего утра до поздней ночи мы таскались пешком поЛенинграду. Я совершенно ошалела от этой красоты и роскоши, хотя и порядкомобветшалой.

– Музеи отложим на следующий раз, – говорил Никита– Тогда и в Павловск съездим, и в Царское село.

Тебя ждет еще много чудес. Нам сегодня здорово повезло спогодой, – солнечные дни в Ленинграде я всегда воспринимаю как подароксудьбы.

А утром за окнами сыпал мелкий дождик, небо было серым, итолько золотой купол Исаакиевского собора напоминал о вчерашнем. И Никита сутра тоже был какой-то хмурый, у него болела голова. Он не стал включатьмагнитофон, и мы ехали молча. Он нечасто бывает мрачным, но уж если такое нанего находит, лучше его не трогать. Я и не трогала, сидела тихо и думала.Странно, он ведь ничего мне не объяснил, когда пришел ко мне Не сказал, почемупосле возвращения из Таллина пропал на долгий срок. А я не спрашивала. Сначалаот неожиданно свалившегося на меня счастья, от которого я и по сей день ещетолком не опомнилась, а потом, когда все-таки могла уже рассуждать, я решила:не буду ни о чем спрашивать, захочет – сам скажет. Причин сомневаться в еголюбви у меня не было. К тому же он творческая личность Однажды, когда я назвалаего «творческой личностью», он засмеялся, щелкнул меня по носу и сказал:

– Танюха, чтобы я больше этого не слышал!

– Почему? – удивилась я.

– Неприлично!

Я опять ничего не поняла, но уже промолчала. И все же янередко объясняю себе какие-то его поступки тем, что он творческая личность, новслух этого не произношу. Я вообще научилась больше помалкивать, особенно приего знакомых, тоже творческих личностях. Но ушки держу на макушке. Однажды вкомпании молодой, талантливый, по словам Никиты, сценарист сказал что-то о себеи произнес «в моем творчестве», его просто подняли на смех, а Никитин приятель,знаменитый оператор Илья Наумович, объяснил:

– Друг ты мой, к себе надо относиться с юмором, а уж ксвоим «творениям» в особенности! То есть в душе ты можешь считать себя кемугодно: гением, мессией, это твое глубоко личное дело. Но в приличной компаниилучше это скрывать за легкой самоиронией. Безопаснее, друг ты мой! По крайнеймере, за твоей спиной люди не будут крутить пальцем у виска и умирать со смеху:видали идиота? Никому не придет в голову издеваться над тобой, если ты сам надсобой издеваешься. Так что в целях самосохранения советую воздерживаться отподобных выражений!

Он так здорово все растолковывал!

Весенний Таллин был еще прекраснее зимнего! Мы остановилисьв гостинице «Палас» па площади Победы.

Совсем рядом был Русский драматический театр, где,оказывается, шла Никитина пьеса! А я не знала!

– Никита, я хочу посмотреть! – взмолилась я.

– Не выйдет! Видишь, спектакль только через неделю!

– А приехать из Пярну нельзя?

– Лучше не надо. Это неудачная постановка…

Утром Никита куда-то позвонил и договорился о встрече.

– Танюха, погуляешь одна? Я бы взял тебя с собой, но тыс тоски помрешь. Вот тебе деньги, гуляй, захочешь что-то купить, не стесняйся.Но к трем будь в номере.

Пойдем обедать в «Глорию»! Все, малышка, я побежал!

Странно, тогда, зимой, я была тут как в тумане, но почему-топрекрасно помнила, где находится Ратушная площадь. А потом по узенькой и совсемкороткой улочке решила дойти до художественного салона, где Никита купил мнезеленый свитер. Я тоже хотела сделать ему какой-нибудь подарок. И вдруг язастыла. В витрине цветочного магазина стояли такие красивые корзиночки сцветами! Дверь открылась, кто-то вошел, и на меня пахнуло чем-то до тогоприятным, волнующим, что я как зачарованная пошла на этот запах. Магазинчик былмаленький, и цветы в нем вроде бы обычные, но в Москве я таких не видела. Здесьони были крупнее, свежее, ярче… Я знала, что вот эти цветочки стемно-фиолетовыми лепестками называются цинерарии, я видела их в Москве, норазве можно сравнить? Там они какие-то заморенные были, а тут! А вот еще другиецинерарии, розовые! До чего хороши! И цикламены! Белые, розовые, коралловые!Крупные, сильные. О, тут еще и срезанные цикламены продают, такого в Москве небывает!

А главное – запах! Не аромат цветов, а запах чистой влажнойземли, мха, не знаю, чего еще… Я не могла им надышаться! Немолодая красиваядама с аккуратно уложенными седыми волосами составляла букет из белых гвоздик –гвоздики тоже были на удивление свежими и крупными – и посматривала на меня снекоторой неприязнью, как мне показалось. Мол, за каким чертом эта девица тутторчит и ничего не покупает? Я подошла к ней и попросила продать мне розовуюцинерарию в корзинке. Пышная круглая шапка ярко-розовых цветков в светлойплетеной корзинке выглядела просто божественно! Дама, ни слова не говоря,завернула корзинку в красивую бумажку, такой я в Москве тоже не видела.

Стоило это недешево, но Никита ведь сказал: «Купи чтозахочешь!» Вот я и купила! Прижимая заветный цветок к груди, я гордо вышла измагазина и подумала: что ж я так и буду гулять с цветком? И решила отнести егов гостиницу. Наш номер просто преобразился, а я никак не могла уйти, вселюбовалась своей покупкой. Наконец я все-таки вышла на улицу. Увидела гостиницу«Виру» и пошла в ту сторону. Я помнила, что у ворот «Виру», которые нравилисьмне до безумия, тоже есть художественный сало», где можно купить подарок дляНикиты.