Цветные сны - Галина Климова

окружность гибким швейным метром и записывал себе в блокнот, насколько выросла сестричка. Он уже давно согласился на девчонку.

Вскоре беременность стала настолько очевидной, что ее нельзя было не заметить. Василек вновь «распушил перья», водил жену по микрорайону не иначе, как под руку, помогая ей переступать каждый камешек. Страхи быть брошенным ушли. От сердца отлегло.

Правда говорят, что горбатых только могила исправляет. Как- то Наташа с Васькой отправились в гости к деду и бабушке. Хотели заночевать, да оказалось, что Нина Дмитриевна накануне крылечко выкрасила. Едкая краска вмиг напомнила Наташе зловонный сарай, и ее тут же стошнило. Пришлось ехать домой. У дома Наташа отдала сыну ключ.

— Иди домой, а я на лавочке посижу немножко, отдышусь.

Сын прибежал обратно через пару минут. На нем лица не было. Наташа вскочила и схватилась за живот.

— Что стряслось?

— Там, там, там…. Папа тетю Аню любит, — заорал Васька.

— Тише, сынок, — Наташа старалась поскорее успокоить сына. Во дворе, несмотря на прохладную погоду, как всегда в вечернюю пору, было многолюдно.

Воспитывая сына, Наташа старалась всегда называть непонятные ему вещи и поступки людей своими именами. Откровенные сцены между мужчиной и женщиной, которые тому приходилось наблюдать в кино или в жизни, объясняла просто: «Так бывает, когда люди любят друг друга».

Васька повзрослел, и от сверстников и старших друзей наверняка, слышал несколько другие объяснения, касающиеся скользкой темы, но в общении с матерью рассказы о поцелуях, объятиях, а то и более откровенной близости между мужчиной и женщиной от неловкости он до сих пор заменял именно этими словами.

— Васька, идем, купим что-нибудь вкусненькое. Тебе показалось.

Наташа, взяв за руку сына, решительно шагнула прочь от двери, заставляя себя не думать, что мог увидеть сын, открыв дверь своим ключом.

Васька ел купленное мороженое молча и как — то до смешного сосредоточенно. Было видно, что его тревога не отступала.

— Мама, а папа теперь будет жить с тетей Аней?

— Не говори глупостей, Васька. Где ключ?

— Я его, наверное, в двери забыл.

Наташа заставила себя и сына погулять еще какое-то время. Подумала, есть ли смысл переночевать у кого-то из подруг. Снова вгляделась в тревожные глаза Васьки, так и не пришедшего в себя от увиденного.

— Пойдем домой, сынок.

Весь вечер, Наташа, как могла, отвлекала внимание сына от волнующей его темы. Василек, разумеется, притворился спящим, и она в данный момент была ему за это признательна. Ни ей, ни тем более сыну, общение с ним сейчас было ни к чему.

— Сыночек, ты пойди почитай свои книжки про животных, — постаралась отвлечь Ваську Наташа.

Как и подобает учительському ребенку, несмотря на дошкольный возраст, сын уже умел читать. Любимой темой ребенка была жизнь животных. Благодаря бабушке, деду и родителям он мог похвастаться перед друзьями своей достаточно небедной библиотекой детских и взрослых книжек о животных, начиная со сказок и заканчивая энциклопедиями и другой справочной литературой. Взрослые книжки были ему еще не по зубам, но он мог часами листать их, рассматривая цветные иллюстрации и читать подписи под ними.

—

Мама, а давай вместе почитаем взрослые книжки, — попросил Васька

Женщина долго читала Ваське взрослые статьи, объясняя непонятные слова, затем рассматривала с ним картинки из его любимой детской энциклопедии о динозаврах. Сон не шел к малышу. Пришлось вместе с сыном собирать из конструктора воображаемые вольеры для зверей. Мало-помалу тот успокоился. Когда сын, наконец, уснул, Наташа поняла, что продолжать и дальше жить в такой грязи невозможно. Где гарантия, что отец Васьки не будет выдавать «дубли» подобных кадров завтра и в последующие дни их жизни. Да и мать хороша: носит чужое дитя, тоскует по его отцу, и при этом имеет намерение сохранить такую семью. Не стало больше семьи. Она решительно зашла в спальню.

— Василек, я знаю, что ты не спишь. Я хочу тебе еще раз сказать, что знаю обо всех твоих похождениях. Они, как вижу нескончаемые. Может быть, со временем я бы смогла простить тебе Анну, но Светку, вряд ли. И ты простить меня не сможешь, потому что ребенок, которого я ношу, не твой. Более того, я очень люблю его отца.

Василек не шевелился, делая вид, что спит, а Наташа все говорила и говорила.

— Сегодня ты очень напугал нашего сына. Какие испытания еще его ждут с такими родителями? Подумай, что нам всем дальше делать…

Василек по-прежнему безмолвствовал, и Наташа ушла спать в комнату сына.

Утром муж ушел на работу, а она, против обыкновения не встала его проводить. Сомнения о правильности вчерашнего откровения навалились на нее стеной, и ею вдруг овладела настоящая паника. В течение всего дня тревога не покидала ее ни на минуту. Дурные мысли лезли в голову. Выпроводив сына играть на улицу, женщина зачем-то взяла тряпку и принялась вытирать пыль. Затем стала мыть все, что попадалось под руки, пылесосить, перекладывать белье в шкафах и переставлять посуду в кухонных ящиках. Такой уборки она не проводила дома уже сто лет. К чему бы это? Совсем обессиленная, она наконец повалилась на диван, с огорчением вспомнив, что Акулина напрочь запретила ей пользоваться моющими средствами. Вскоре ею овладела дремота.

Проснулась она от странного шума под окнами и в подъезде. Казалось, целая толпа в полном безмолвии заходит в коридор. Эта приглушенная тишина передвижения была как- то искусственно создана и тем необычна. Идущие, казалось, взвешивали каждый свой шаг, стараясь сделать его осторожным. Шум прекратился у двери и тишину пронзил звонок.

Открыв дверь, Наташа увидела, что весь лестничный пролет действительно заполнен людьми. Все они стояли с опущенными головами и молчали. Кто-то крепко держал рвущегося с улицы в квартиру Ваську.

Она уже знала, что будет говорить ей стоящий впереди всех высокий мужчина, видимо, уполномоченный руководящий работник. Девушка не раз видела подобные сцены, ведь жила в шахтерском городке, где часто случались несчастные случаи на производстве.

Сознание выхватывало отдельные слова говорящего: «при выполнении работы нарушил технику безопасности», «травмы, несовместимые с жизнью», «шахтоуправление возьмет все расходы», «выражаем соболезнование». Потом наступила тишина. Уже никто не говорил. Наташа тоже молчала. Кто-то из стоящих ближе к двери людей протянул ей пачку денег, перевязанных веревочкой. Она не брала. Парень, вновь повторил попытку. Он потянул руку девушки к себе, разжал скрюченные пальцы, и поместив деньги в ладонь, вновь зажал ее.

— Это от нас, от хлопцев, возьми, не обидь, все под Богом ходим.

Внутри вдруг отчаянно забился ребенок. Девушка схватилась за живот. Пальцы не разжимались. Так и замерла