Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб - Ф. Саусверд

— Товарищ Ян, — подняла она на него повлажневшие глаза и тронула рукав его пиджака, — вы не волнуйтесь, я выполню все, но не могу же я сейчас, здесь, вот так сразу переделаться в эту самую, как вы выразились, вздорную бабенку! Я же не актриса, — и она, улыбнувшись, напомнила: — Вы же говорили в прошлый раз, что расскажете мне о моих задачах.

Ян вздохнул. То ли это прикосновение его тронуло, то ли ее слова, чтобы он не волновался, то ли по мере приближения срока ее заброски возникла мысль о том, что этот воробушек там навоюет. «Ладно, курс намечен, надо выдерживать направление движения!» Он достал и разложил на столе огромный план Риги с изображенными на нем чуть ли не каждым домом, во всяком случае с ясно видимыми кварталами домов, разместил это бумажное разнолоскутное одеяло так, чтобы на поверхности стола оказался центр города, и принялся объяснять.

— Не будем загадывать многого. Основная твоя задача — благополучно добраться до Риги, обосноваться там на жительство, мы подчеркиваем — на законных, легальных основаниях. Поселишься или у сестры своей двоюродной, или по ее рекомендации у кого-то другого. Но не прячась по углам, а на основе тамошних законов, если надо зарегистрируешься в полиции, короче, как положено. Ты нам потребуешься как жительница Риги, понятно? С подлинными документами, в спокойном месте города, я имею в виду такой район, где нет облав, военных объектов и прочей дребедени, у которых обычно шастают полиция, солдаты, там всегда ворье, за которым следят, около, скажем, мостов, там — охрана, понимаешь? К тебе прибудет наш человек, твой командир, но без настоящих как у тебя документов, и надо избежать риска, чтобы на него сразу не обратила внимания вся эта названная мною шушера, доходит?

В такт отрывистым вопросам своего инструктора Ольга кивала головой, схватывая особенности своей будущей роли. Указания и советы она воспринимала легко, играючи и, если говорить честно, то мало задумывалась над тем, что слушать мудрые выкладки здесь, в Подмосковье, — это одно, а перемножить их на условия центра Остланда, каковым стала столица Латвии, — совсем иное дело! О, если бы она пожила где-то на оккупированной территории, скажем в Польше или в Чехословакии, мало ли где в Европе, засиженной нацистами словно мухами, тогда она отнеслась бы к вроде простым советам товарища Яна не то что с серьезностью, этого у нее хватало, но под углом зрения или жизни, или гибели. А так… так она воспринимала сказанное как заботу, внимание, как… необходимый, в соответствии с расписанием, полезный урок, как воспринимали это многие ее коллеги по учебе на различных дачах с зелеными занавесочками.

— Смотри сюда, — журчал голос инструктора, — представь себе за точку отсчета вот эту фронтальную линию, улицу Бривибас, слева на ней — памятник Свободы, справа от нее пошла перпендикулярно, загибаясь влево, улица Элизабетес, — он показал очерченный на плане район, — вот в этом треугольнике вплоть до Даугавы находились правительственные учреждения, здания бывших посольств, улицы и дома, где проживали богатые семьи, в основном немецкие, — его палец запрыгал, — рядом с памятником Свободы и с университетом — бывшее германское посольство, вот — французское, дальше английское и так до улицы Аусекля, там было посольство США. Видишь?

Ольга кивнула. План Риги она уже изучала как предмет будущей своей деятельности в качестве разведчицы, представление у нее о городе было, но только книжное.

Как бы уловив ее мыль, Ян продолжал:

— Все исходишь собственными ножками, только тогда все поймешь, а сейчас схвати основную мысль. Как мы понимаем, в этом шикарном районе должны разместиться немецкие учреждения: военные, тыловые, гражданские, ну, не знаю, какие еще. Особняки посольств, здания учреждений, все лучшее отойдет или уже отошло оккупантам. Жить тебе в этом районе никак нельзя, ты беженка, таких, как ты, знаешь, — он подыскивал слово, — под колпак брать обязаны. А найти друзей или подружек из тех, кто там в обслуге работает — вот твоя задача или, — он мечтательно посмотрел в потолок, затем обвел пальцем выбранный им район, — устроиться там на работу хоть служанкой, хоть посудомойкой.

— Да не переживайте вы, — сказала Ольга, — обзаведусь я знакомыми в этом аристократическом уголке. Сяду на трамвай, приеду от сестры из Задвинья, войду во двор и давай спрашивать, кто тут из Смоленска, беглые, — развеселилась она. Ян улыбнулся.

— Там повышать голос на улице запрещалось. Полицейские вокруг посольств ходили и следили за тем, чтобы раньше девяти утра посторонние не шатались, а въезжать на эти улицы даже молочнику можно было только с ручной тележкой на резиновых колесах, на лошади — ни в коем случае, — пояснил он.

— Когда наши начнут бомбить порт и причалы на Даугаве — шум появится обязательно, — не сдавалась Ольга. — И резиновые колеса на танках даже не помогут.

— Мечтай, мечтай, это тебе не возбраняется.

— А о чем вы мечтаете? — спросила она.

— О том, чтобы посланные мною люди…

— … залезли в абвер, так зовется это любимое вами родственное учреждение?

Ян кивнул. Согласно курсу подготовки он рассказывал Ольге об учреждениях разведки и контрразведки рейха, их функциональных задачах, но сведения о них, которыми он располагал на сегодня, были скудными. Он не скрывал своего незнания и подчеркивал, что только сейчас такие наши лазутчики, как Ольга, смогут наладить сбор сведений, так необходимых для борьбы с врагом, которая только начинается. Он постоянно учил Ольгу с вниманием относиться к каждому новому знакомству там, куда она направлялась, и сегодня не преминул указать ей на это:

— То, что ты сумеешь познакомиться с обслугой фашистов, я не сомневаюсь. Однако не подходи к этому слишком просто, ибо тот, кто на них работает, делает это уже продолжительное время, имеет доходы, держится за место. Ты должна прежде всего находить тех, кто их ненавидит, как ты, как я, как мы все. Это не просто…

И он долго втолковывал ей о разных трюках, к которым прибегают сотрудники этих служб для проверки интересующих их людей, сознавая при этом, как мелко он сам плавает, несмотря на пять месяцев работы в Латвии перед войной. Да, ему пришлось участвовать в разоблачении пары десятков немецких агентов, но этот опыт был мало пригодным при работе с Ольгой. Он с товарищами имели дело со служащими полиции, офицерами, деятелями правых партий, торговцами, короче — обеспеченными жителями, которые скрывали лишь свои шпионские дела, но никоим образом не беспокоились где и как им жить. Это был их мир, и Ян с коллегами вламывались в него по необходимости и выходили из него с удачей или впустую, по нулям.

Другое дело Ольга, которой придется начать с нуля, постепенно обрасти полезными связями, создать, как учил ее Ян, небольшой плацдарм для приема и устройства других разведчиков.

— Когда ты доберешься до своего дяди в Курземе, — продолжил он очередной раздел инструктажа, — то постарайся получить первичные документы, удостоверяющие личность, там, в сельской местности, это легче будет сделать, чем в Риге, а потом, осмотревшись, двигай к месту назначения. Со связью решим так: через два месяца, скажем, с 10 ноября, по субботам с семи до восьми вечера у кинотеатра «Сплендид Палас» тебя будет ожидать наш человек.