Другой взгляд - Аманда Квик

Нужно было просто поставить туфли у ноги и прикрыть юбками так, чтобы выглядывали только носки. Такой прием значительно упрощал ретушь.

На столике лежали две фотографии в рамках. Стекла в обеих были треснуты. Венеция подошла поближе, пытаясь их рассмотреть.

Одного только взгляда хватило, чтобы понять всю глубину отвращения, которую Бертон испытывал к ней.

На фотографиях были изображены пейзажи Темзы. Она узнала оба. Бертон выставлял их на одном из салонов Фарли. Тогда ее работа под названием «Виды реки на рассвете» получила первую премию. Бертон покинул выставку в ярости. Венеция легко представила себе, как он вернулся домой, неся в руках провалившиеся снимки. Скорее всего он ворвался в комнату и швырнул их на рабочий стол с такой силой, что стекло треснуло. Он даже не стал убирать осколки. Наверное, он испытывал некое извращенное удовольствие, глядя на них каждый день и питая месть к миссис Джонс.

Венеция отвернулась. Неожиданно она споткнулась обо что-то на полу. Это было что-то железное. Звук получился неестественно громким в этой еще более неестественной тишине.

Венеция замерла. Сердце ее бешено колотилось в груди.

«Успокойся, – уговаривала она саму себя. – Этот шум никто не услышал».

Через несколько мгновений пульс выровнялся. Посмотрев на пол, она обнаружила длинную железную стойку с подставкой для головы. В эпоху дагерротипов такие приспособления часто использовались для того, чтобу удерживать позировавшего в неподвижном положении, пока делался снимок. С появлением более совершенной техники и пленки такие приборы стали не нужны, но многие фотографы до сих пор использовали их, чтобы клиенты не двигались во время съемки. Подставка для головы была особенно необходима, если приходилось делать портрет маленького непоседливого мальчика.

Венеция прошла через комнату и открыла дверь. Запах химикатов, долгое время пролежавших в непроветриваемом помещении, буквально сбил ее с ног.

«Видимо, Бертон пренебрегал советами по безопасному хранению химикатов, публиковавшимися в фотографических журналах», – подумала она.

Неудивительно, что он постоянно кашлял. Наверняка он долгие часы просиживал в закрытом душном помещении, вдыхая вредные испарения. Венеция вздохнула. В ее профессии такие случаи были нередки.

Она несколько минут подержала дверь открытой, чтобы комната хотя бы немного проветрилась, и вошла в лабораторию. Слабый свет высветил лоток для фиксажа и бутылочки с химикатами.

Венеция обратила внимание, что все оборудование было новым и самого лучшего качества. Некоторые пузырьки на полках были еще запечатаны.

В комнате было так темно, что она едва заметила деревянный сундук под рабочим столом. Присев на корточки, Венеция открыла его и обнаружила внутри несколько сухих негативов.

Достаточно было увидеть один, чтобы понять, что она нашла.

Венеция не услышала шагов за спиной. А когда сильная мужская рука закрыла ей рот, кричать было уже поздно.

Когда ее кто-то поднял на ноги, она схватила первую попавшуюся под руку вещь, которая могла бы послужить средством обороны. Это были щипцы, с помощью которых снимки вытаскивали из лотков с проявителем.

– Не кричи, – прошептал ей на ухо Гейбриел.

Почувствовав облегчение, она поспешно кивнула и выпустила из рук щипцы.

Убрав руку, молодой человек развернул ее лицом к себе. В полумраке лаборатории он казался огромным и раздраженным.

– Какого черта ты здесь делаешь? – обманчиво мягким тоном осведомился он. – Я думал, ты проводишь время в галерее.

Венеция с трудом взяла себя в руки.

– Это я тебя хочу спросить. Кажется, сегодня утром ты собирался навестить престарелого члена тайного общества?

– Я уже поговорил с Монтроузом. Я как раз направлялся на Саттон-лейн, но по дороге решил заглянуть сюда.

– Что ты рассчитывал здесь найти? – осторожно поинтересовалась она.

– Хотелось побольше узнать о Бертоне.

– Зачем? Его смерть вряд ли как-то связана с пропавшей формулой.

Гейбриел промолчал.

У Венеции свело желудок.

– Или связана?

– Скорее всего нет, – ответил Гейбриел.

Венеция старалась подавить волнение.

– Ты все-таки сомневаешься?

– Вы, как всегда, очень проницательны, мадам. – Он бросил взгляд на деревянный сундук. – Похоже, ты нашла негативы фотографий с твоим изображением?

– Да.

– Я их посмотрел. За исключением снимка с могильным камнем с твоим именем, все фотографии довольно безобидные. Ты выходишь из булочной, направляешься в галерею, разговариваешь с клиентом. Такого типа.

Венеция пожала плечами.

– Зависть Бертона переросла в некую одержимость.

– Лично я начинаю сомневаться, что он действительно был настолько одержим тобой, – проговорил Гейбриел.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется странным, что Бертон преследовал тебя в течение нескольких дней, а потом его убили опять же в непосредственной близости от тебя.

– Что? – Ее озарила внезапная догадка. – Постойте-ка сэр. Вы хотите сказать, что убийство мистера Бертона может иметь отношение ко мне?

– Это одна из версий, которую я не могу сбрасывать со счетов, не имея достаточных улик.

– Осмелюсь напомнить, сэр, что я единственный известный нам человек, у которого был мотив убить бедного Бертона. Но я его не убивала. Тогда мы можем предположить, что это сделал кто-то другой по неизвестной нам причине.

– Возможно.

– Ты снова сомневаешься! – воскликнула Венеция. – Где, скажи на милость, в моих рассуждениях нарушена логика?

– Ты мыслишь совершенно безукоризненно, милая моя, но твое суждение основывается на удивительном совпадении. Я же старался никогда не полагаться на такие вещи.

Венецию раздражала манера Гейбриела называть ее «моя милая» столь будничным тоном. Складывалось такое впечатление, словно их отношениям уже несколько лет и подобное отношение вошло в привычку.

Он посмотрел на нее.

– Ты до сих пор не сказала, зачем вломилась в этот дом и что хотела здесь разыскать.

Венеция сжала зубы.

– Никуда я не вламывалась. Просто воспользовалась шпилькой. Дверь открылась сама. – Венеция внезапно остановилась. – А как тебе удалось войти?

– Ну, я тоже кое-что умею. – Кивком головы Гейбриел указал на дверь в другом конце комнаты. – Правда, я позаботился о том, чтобы как следует закрыть за собой дверь, если вдруг кому-нибудь вздумалось войти следом за мной без предупреждения.

– Отличная идея, – заметила Венеция, потрясенная его логикой. – Впредь я тоже буду так делать.