Камень заклятия - Владислав Авдеев

— Анисимов? Какими судьбами? — Сергеев с трудом принял сидячее положение.

— По твою душу, Арсений. Кукарев выкупил у Х-ва лицензию на твой отстрел. Но Кукарев не хочет, чтоб на нем висело убийство — братки просто изувечили бы вас — предложил мне, с согласия некоторых товарищей, стать ангелом смерти, чтоб сопроводить тебя на тот свет. Взамен Х-в получает камень.

— И за сколько сребреников тебя купили?

— Мне хватит. Хоть поживу свободной жизнью.

— Свободной? Что ты под этим подразумеваешь?

— Да я хоть за границу съезжу, отдохну.

— И ради этого ты готов на убийство?

— Что поделаешь, свободу надо завоевывать. Свобода — это способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями. Я думаю, эта способность у меня есть.

— Глянь, Андрей Анатольевич, на этот экземпляр. Вместе служили много лет, вместе за девчонками ухаживали, семьями дружили. Не возня вокруг сундука, так бы и не узнал, что за сволочь рядом была.

— А ты думал, все тебе? — визгливо воскликнул Анисимов. — Высокая должность, звание ранее положенного срока. Мы с тобой одногодки, но я всегда был твоим подчиненным. И Веру ты у меня увел. Я ухаживал, ты женился. А ведь знал, что я ее люблю. Знал! Вот тебе вторая и главная причина стать мне ангелом смерти. Хотел сначала подстрелить исподтишка, но потом подумал, выскажу тебе все. Приеду, выгоню Зойку, женюсь на твоей Верке и буду ее трахать, когда вздумается.

— Ей такой слизняк не нужен, — Сергеев был спокоен.

— Ничего, я ей такую жизнь устрою, сама прибежит, сучка.

— Не прибежит, она лучше покончит с собой, чем ляжет в кровать с таким дерьмом. Да и как мужик, ты ноль…

Анисимов выстрелил, не поднимая к плечу винтовку, Сергеев качнулся резко назад и медленно повалился на спину. Анисимов подождал, пока Сергеев распластается на земле, и повернулся ко мне… Раздался выстрел. Анисимов выронил винтовку, испуганно-удивленно глянул на меня и рухнул лицом вниз. К нему подбежал Николай, перевернул на спину:

— Я убил его! Он мертвый!

— Не кричи. Посмотри, что с Арсением Петровичем.

Николай, оглядываясь на Анисимова, нагнулся над Сергеевым.

— Умер! Ты видел, я убил! Как же так?! Что я скажу Лизе?!

— Ничего ты ей не должен говорить. Сними фляжку, — показал я на Анисимова. — Ну, чего стоишь?

Николай трясущимися руками снял с ремня фляжку, подал мне. Я открутил пробку, нюхнул — коньяк. Видимо, Анисимов принимал для храбрости. Я сделал несколько глотков и передал флягу Николаю:

— Пей.

— Я ведь мог Арсения Петровича спасти. Мог! Но смотрю, они вроде мирно разговаривают. И вдруг — бац! А можно было крикнуть, чтоб он бросил винтовку, и убивать никого не пришлось бы. Что мне теперь делать?

— Выпей и отдай фляжку мне.

Так мы и передавали ее друг другу, пока не опустошили.

Со стороны Лены завыла сирена, отдаваясь в лесу многоголосым эхом.

— Помоги подняться, — протянул я руку Николаю, — надо идти, мы не можем вот так просто отпустить Кукарева.

Я взял винтовку Анисимова, и мы двинулись к реке под непрерывное завывание сирены (но «ангел смерти», именно его она зазывала, ничего не слышал, вперив остекленевшие глаза в небо). Выпитый коньяк чуть притупил боль, но все равно каждый шаг давался с трудом. Николай шел впереди метров на тридцать — думали, Кукарев отправил еще кого-нибудь по наши души. Но, видимо, его уже ничто не волновало, сундук был у него. И мы без помех пересекли кустарниковые заросли, деревню и залегли на краю косогора.

На этот раз Кукарев прибыл не на «Заре», а на катере с пластмассовым корпусом, он в скорости не уступает «Заре» и имеет меньшие размеры. Скорей всего, они прятались в устье Жердяйки, иначе утром мы бы их заметили. Катер, работая на малых оборотах, дрейфовал на приличном расстоянии от берега — Кукарев не хотел никаких осложнений.

Я глянул в прицел, но Кукарев, эта хитрая лиса, не хотел подставляться, у него, видно, было чутье на опасность.

— Видишь его?

— Нет.

— Долбани по катеру.

— Подождем. Может, возникнет.

Вдруг на катере началась потасовка, раздалась автоматная очередь, и почти в ту же минуту раздался взрыв, расколовший суденышко напополам.

— Граната, — сказал Николай. — Золото не поделили.

Катер тонул, причем не было видно пытающихся спастись. Скоро равнодушная гладь реки восстановилась, словно художник, недовольный своей работой, вновь загрунтовал холст.

— Как говорится, концы в воду. Арсений Петрович был бы доволен.

— Самое лучшее решение проблемы, — добавил я.

Мы еще постояли, подождали, не всплывет ли кто. Странно, думал я, если верить Сергееву, в своих записках Полупанов утверждал, что камень заклятия не тонет и не горит в огне. Почему тогда он утонул вместе с Кукаревым? Он должен был спасти его. Пожалуй, сила камня была Полупановым преувеличена. С другой стороны, предостережение Сизова сбылось — все погибли.

— Что будем делать? — спросил Николай. — Заявим в милицию?

— Хочешь приключений на свою задницу? Захороним и молчок. Придется тебе выкопать две могилы. Я помочь не могу, а оставлять на следующий день нельзя — жара.

— Сначала я сгоняю за моторкой, у меня там пожевать есть и водка. Я бутылку всегда с собой беру, мало ли что. Моторка недалеко, в заливчике, помнишь, по весне рыбачили там всегда, таких окуней на удочку ловил!

— А я заберу лопаты и подожду тебя на кладбище.

Николай спустился к реке, а я направился в сторону нашего прежнего дома, где являлось привидение солдата.

Небольшая ямка в самом низу сохранила размеры сундука, земля рядом была не тронута. Я громко пообещал:

— Я сделаю гроб и вернусь.

Я был уверен, Сизов меня слышал. Я подобрал лопаты и поплелся на кладбище. А тела «футболистов», видно, унесли на катер.

Похоронить успели только Сергеева, Николаю одному пришлось и копать могилу и перенести на кладбище тела убитых. Николай возил с собой топор и, действуя им, соорудил гроб, куда и уложили Сергеева. Холмик над могилой оставлять не стали, покрыли дерном, чтоб ничто не говорило о захоронении. Затем произвели прощальный салют из винтовки.

Анисимова решили похоронить назавтра. Николай согласен был вечеровать, но я помнил слова Сизова — пока его не похоронят, Оно будет иметь силу. Значит, опасность существовала и пренебречь ею было бы безрассудством.

На всякий случай проверил у Анисимова карманы, как я и думал, кроме винтовки, он носил с собой пистолет. Николай заглянул в удостоверение и ахнул:

— Ты посмотри, кого я убил. Точно пожизненное дадут.