Инсургент - Николай Романов

– А чей это совет? – спросил Осетр без уважения в тоне.

И собеседник сразу забыл о вежливости.

– Это совет подполковника Проскурякова, щенок, и я настоятельно… повторяю, настоятельно рекомендую тебе воспользоваться его советом. Тебе же лучше будет! Да и про сучку свою мокрохвостую не забудь! Это наш город, и мы в нем хозяева, заруби себе на носу!

Щенок зарубил себе на носу. И отказал мужу кондитерши. Даже небольшую неустойку заплатил.

Наверное, испуг перед фараоном был разыгран профессионально, ибо больше господа полицейские «задушевных» бесед с частным детективом не вели.

Однако слежка за ним продолжалась – чувство тревоги говорило о ней однозначно.

За ним следили не только, когда он приклеивался к очередной прелюбодейке, но и когда Осетр с Катериной шли прогуляться по городскому парку.

Пару раз Осетр попытался связаться с Найдёном Барбышевым, однако эвакуатор не отзывался, хотя Осетр оставлял ему на автоответчике сообщение с кодовой фразой, означавшей, что у супругов Пушкаревых возникли серьезные проблемы.

Похоже, высокопоставленные друзья оставили кандидата в императоры со своими жизненными трудностями один на один.

Впрочем, обстановка не осложнялась, не было ни анонимных угроз, ни покушений. Да и скуке детективных дел Осетр нашел оправдание.

В конце концов, он уже неплохо узнал одну из сторон жизни, которую ведет росский народ. Изнаночная сторона оказалась совсем не такой романтичной, какую он себе представлял. Любовь и вправду занимала большое место в жизни этих людей, вот только почему-то любовь эта была непременно грешной. Измена на измене сидит и изменой погоняет… Похоже, обычный городок обычной планеты населяли сплошные прелюбодеи, а значит, и страна в целом была такой. И то, что он любил Татьяну Чернятинскую, а жил с Екатериной многофамильной, было вполне обычным делом. И то, что его биологический отец Владислав Второй так поступил со своей любовницей, похоже, также было обычным делом. И удивляться было нечему, и мстить было не за что – просто таким вот образом для новорожденного ублюдка сложилась жизнь.

Однако жажда мести по-прежнему в нем жила, пусть и притухшая, копошилась где-то на задворках души, не позволяя забыть обиду и не давая сказать самому себе: «Я живу исключительно ради блага своего Отечества»…

И опять были неверные жены и мужья, ветреные любовники и любовницы, обиженные изменой вторые половины.

Своего первого клиента Осетр больше ни разу не встречал. Однако покушений на жизнь подполковника Проскурякова замечено не было. Во всяком случае, немногочисленные местные средства массовой информации об этом не упоминали.

Однажды в районе четырех пополудни Осетр снова оказался на улице Ткачей (случайно, исключительно случайно – его завела сюда слежка за очередной апологеткой супружеской неверности) и увидел, как возле дома пятьдесят шесть опустился знакомый полицейский глайдер, и знакомая подтянутая фигура с подполковничьими погонами на плечах нырнула в знакомые двери…

Что ж, господин Проскуряков был, по крайней мере, постоянен в любви, и уже это отчасти оправдывало его…

Так прошло несколько месяцев.

Жизнь супругов Пушкаревых тянулась, как воловья жила, серая, заполненная работой, раскрашиваемая только супружеской постелью и только потому, что жить без этого молодые тела не способны. Так, по крайней мере, было для Осетра, а как было для Катерины, он понятия не имел: свое наслаждение она могла и разыгрывать – ведь ее готовили в шпионки, и она вполне могла уметь имитировать оргазм.

Жизнь не просто тянулась – у Осетра складывалось впечатление, что она натягивалась, будто гитарная струна, все сильнее и сильнее, но кто был тот гитарист, что настраивал свой музыкальный инструмент, было совершенно непонятно. Зато было понятно, что бесконечно так продолжаться не может, что рано или поздно струна не выдержит и лопнет.

И когда она лопнула, Осетр даже не удивился.

Однако струна лопнула не сама по себе и вовсе не по вине неведомого гитариста. Изначальной причиной стала его, Осетрова, догадка.

«Росомашью» тревогу не включишь и не выключишь по собственному желанию. Правда, если это чувство томит «росомаху» сколь-нибудь длительное время, интенсивность его постепенно уменьшается. Словно угасает костер, лишенный пищи… И ощущение взгляда, покалывающего спину, тоже уходит. Но Осетру не понадобилось много времени, чтобы определить: следить за ним начинают вовсе не от конторы. Но куда бы он, покинув приемную ни двинулся, довольно скоро тревога перышком касалась его души, а в спину утыкался шпионский взгляд.

Сложить два и два после этого было совсем не трудно.

Конечно, знай противник наверняка о «росомашьих» возможностях Остромира Пушкарева, шпионов приставляли к нему хотя бы через раз. В конце концов, существуют для таких целей орбитальные сканеры. Или иные технические средства наблюдения типа киборгов-животных либо птиц. Но ведь посадить шпика на хвост клиенту гораздо дешевле. И в оперативном смысле безопаснее. Чтобы задействовать орбитальный сканер, надо выходить на контакт со штабом планетной обороны, а как только ты обратился к ним с просьбой проследить за конкретным человеком, такая просьба быстро может стать известной не только тебе и тому лицу, к кому ты обратился. Киборги же – штука совсем недешевая, и далеко не на каждой планете их можно достать. Вот и пользуются по старинке – ногами и глазами, тем более что квалифицированного топтуна далеко не каждый вычислит. А топтуна, работающего с подстраховкой, – и тем более.

«Росомашьи» же способности – вещь даже среди «росомах» далеко не широко распространенная, и ни один «росомаха» никогда никому о ней много не рассказывает. Ни отцу-командиру, ни крале-любовнице…

И потому те, кто следил за частным детективом Остромиром Пушкаревым, даже имей они информацию о том, что ведут оперативную разработку «росомахи», о его личных особенностях ничего конкретного знать не могли.

И потому действовали из расчета, что работают если не со средним человеком, то со средним «росомахой». А средний «росомаха», конечно, крайне опасен в стадии активного контакта – против него надо выставлять несколько бойцов, да и то без гарантии успеха, – против шпика же он не настолько шустр. Так что ошибка тех, кто вел за Осетром скрытое наблюдение, была объяснима.

А вот что было не очень объяснимо, так это причины, из-за которых Найдён Барбышев оставил супругов Пушкаревых без помощи. Впрочем, если он и был вражеским агентом, то его исчезновение сразу же делалось объяснимым. Доставил парочку под колпак родной спецслужбы и отвалил в сторону…

Ладно, дьявол с ним, с Барбышевым! Даже если на самом деле он – человек Деда, а вовсе не вражеский агент… Коли исчез, значит, есть люди, которым это потребовалось. Сам же Дед, к примеру… И разве «росомахи» не обучены работать в одиночку, надеясь исключительно на себя?…