Беовульф - Андрей Мартьянов

Разбудить Алатея не получилось, что неудивительно – молодой ант все минувшие дни сидел на веслах, на стоянках вместе с Гундамиром занимался хозяйством и мало спал. Пришлось оттащить его на шкуры, к Фенриру.

Тяжелый неимоверно, а ведь Алатей совсем не так могуч, как Беовульф или здоровенные готы. Пес задумчиво обнюхал лицо анта, лизнул его в ухо, но снова ложиться спать не пожелал: продолжил следить за Северином, у которого сон как рукой сняло.

Судя по звездам – Большая Медведица прямо над головой, а Венера выше горизонта на пять ладоней – полночь миновала совсем недавно, до рассвета еще долго.

Делать решительно нечего: варвары читать не приучены, а значит свитков и книг в поклаже нет, пергамента, чернил и стилоса для записей о наблюдениях и событиях тоже. Резать по дереву, как Алатей, Северин не умел, да и не стремился: ни к чему такое ремесло епископальному картулярию.

Отыскал котелок с остатками трапезы, погрел на угольях, доел. Запил чуть затхлой водой, набранной еще на берегах Фризии. Бросил хрящики Фенриру, пес аккуратно переступил через Алатея, подобрал, схрумкал. Улегся в позе сфинкса у ног.

Если отбросить мысли о дурном, то ночь может показаться на редкость благолепной: яркие звезды, безветрие, отлив начался еще вечером, и шум моря доносится издали, приглушенно и умиротворяюще.

Появилась белая полоса тумана, накатывающая на берег – весна, туман сейчас явление вполне обычное. Кроме того, земля Даннмёрк расположена настолько далеко от беспокойной Галлии, что тревожиться о возможном ночном нападении каких-нибудь сумасшедших варваров решительно не стоит, здесь вам не приграничье королевства Суасонского и не Италия.

Северин и оглянуться не успел, как все пространство от воды до скал оказалось затянуто плотным маревом – звезды потускнели, восходящая ущербная луна стала напоминать размытое светящееся пятно, острее запахло влагой и водорослями.

Удивительно, насколько быстро побережье накрыло туманом, а ведь не чувствуется даже самого слабого дуновения ветра!

– Что случилось? – Картулярий посмотрел на Фенрира.

Псина подняла голову, навострила уши и уставилась в белесую пустоту, озаряемую сполохами костра. Однако беспокойства Фенрир не проявлял – учуяв чужака, он всегда начинал тихо и низко рычать, звук такой, будто в его груди перекатывались мраморные шары.

Похоже, собака наблюдала за чем-то невидимым человеческому глазу. Северин заметил, что Фенрир медленно поворачивает голову – создавалось впечатление, что невидимка двигается мимо стоянки со стороны моря, чуть правее и ближе к скальной стене.

– Фенрир? – шепотом позвал Северин. Пес мимолетно покосился на него, укоризненно фыркнул – не мешай, мол! – и снова уперся взглядом в туман.

Картулярий небеспричинно потянулся за кинжалом: явственно слышался скрип влажного песка, но вовсе не под стопами человека.

Там, во мгле, за пределами магического кольца, бродил кто-то очень большой. Шаги медленные, тяжелые.

Невидимка остановился, и Северин различил низкий долгий вздох, будто из большого кузнечного меха выпустили воздух.

Сразу вслед – очень неприятный стрекочущий звук, как сверчок подал голос. Но это было что угодно, только не сверчок…

– Сиди смирно. – С Северином едва epilepsia не сделалась, когда на плечо опустилась тяжелая крепкая ладонь. Оказалось, Беовульф проснулся. В правой руке обнаженный клинок. – Видишь, Фенрир считает, что опасности никакой…

Пес по-прежнему выглядел спокойным, хотя и настороженным. Продолжал следить – скрывающийся в тумане чужак описал вокруг костра полукружье, вновь замер, сделал несколько шагов по направлению к огню. Появился резкий запах подгнившей морской травы.

– …Да чтоб тебя вороны-оборотни заклевали, – очень тихо и очень внятно сказал Беовульф, выпрямляясь во весь рост. – Что же ты такое, а?

Северин поперхнулся собственной слюной и только неимоверным, почти нечеловеческим усилием подавил кашель – боялся привлечь внимание.

Фенрир медленно встал, коротко и низко гавкнул, но с места не сдвинулся. Выглядела собака не злой, не испуганной, а скорее озадаченной и донельзя удивленной.

Тень, появившаяся в тумане, не имела четких форм – она выглядела некоей глыбой, ожившим утесом, по внезапной прихоти решившим прогуляться по окрестностям.

Вначале Северину почудилось, что марево скрывает безголового человека огромного роста, обладающего неимоверной шириной плеч и длинными, до земли, руками; затем оно стало походить на раскинувшего крылья летучего змия или демона, взблеснули и тотчас погасли темно-сапфировые точки глаз. Несколько мгновений спустя силуэт расплылся, обернувшись неясным конгломератом медленно извивающихся не то щупалец, не то отростков. Сущая голова Горгоны, только очень уж большая!

Наконец чудище выбросило вперед одну из длинных лап – она запросто проникла за якобы непреодолимую колдовскую преграду, обернулась могучей четырехпалой ручищей с серой кожей, коричневыми пятнами каких-то мерзких наростов и редким темным волосом.

На глазах обомлевших от таких чудес Северина и Беовульфа пальцы покрылись крупной чешуей, из суставчатых стали гибкими, ровно змеи, оплели валявшуюся разом с костерком плетеную корзину и раздавили ее.

Тут Фенрир, не терпевший покушений не только на возлюбленных хозяев, но и на их имущество, взревел будто лев и кинулся в атаку – совершенно зря, впрочем. Тварь из тумана мигом отдернула лапищу, раздался звук, похожий на усмешку или всхлип.

Фенрир щелкнул челюстями в пустоте, инстинктивно понимая, что выходить за пределы круга категорически нельзя, затормозил всеми четырьмя лапами и от огорчения принялся гневно облаивать монстра, который начал отходить прочь.

Вскоре темная фигура сгинула и Северин в очередной раз услышал таинственный стрекот, похожий на звуки, издаваемые сверчком или кузнечиком…

– Господи Иисусе. – Картулярий с размаху уселся на лежанку, прямиком на ноги Алатея. Ант проснуться не соизволил – лишь невнятно выругался на своем ужасающем наречии.

Лай Фенрира разбудил Гундамира и Хенгеста, прочие, не уловив в гавканьи пса угрожающих ноток, предпочли не вставать. Так Фенрир белок в лесу облаивает: азартно и в то же время разочарованно – не достать и не поймать!

– Беовульф, это ведь был… Оно… Что оно?..

– Откуда я знаю? – покачал головой военный вождь. – Оно не злое. Магия Скандзы не пропустила бы зло, и собака сразу почуяла бы нечисть. Наверное, морской великан выбрался на сушу погулять по бережку и посмотреть на людей… Вдруг это был сам Эгир?

– Эгир – совсем другой, – сказал ют, осматривая сломанную щупальцами корзину. – Он как человек, только очень большой. Я его видел однажды, когда был в земле Норэгр, за проливом… К нам же приходило чудовище. Настоящее.

– Тогда почему… – Беовульф дернул головой, указывая на медвежий клык, теперь висевший на ремешке на шее Хенгеста.