Воспоминания бывшего человека - Ник Председатель

непрерывно прислушиваюсь. Дом… Сколько ужастиков снято про дома! Когда-то я любил смотреть фильмы ужасов.

Таинственный, старинный, чаще всего, дом. Его купили и реставрируют, но уже в это время начинают происходить разные скверные вещи. По ходу выясняется, что в доме было совершено убийство. И душе убиенного нет покоя!

Насытившись подобными однотипными фильмами, я перестал покупать ужастики, но, если можно так сказать, уважение к пустому, старому дому, осталось навсегда. Хорошо, что мой дом не старый. Построен при мне и по моему заказу. И никаких убийств тут, слава богу, не было. Хотя… Был один несчастный случай. Парня задавило плитой. Расплющило, переломало кости и выжало всю кровь. Я назначил его семье хорошую пожизненную ренту, хотя парень был виноват сам — плохо подцепил груз и вместо того, чтобы обойти — пошел прямо под плитой. Да… Не хватало только увидеть расплющенного призрака! Усмешка застыла у меня на губах. Я прислушался. Тихо. Тишина, порой бывает хуже, чем сильный шум. Тишина хороша, когда ты в окружении семьи или друзей отдыхаешь у камина, почитывая газетку. Все рядом, но ведут себя тихо, и каждый занят своим делом. Вот тогда тишина уютная. Но бывает и грозная тишина — как затишье перед бурей. Бывает тишина зловещая, словно кто-то неотрывно смотрит недобрым взглядом тебе в спину. Бывает тишина ожидающая — словно некто, до поры, невидимый напряженно ждет, когда ты, наконец, отвернешься. И тогда…

Я нехотя, но все же, оглянулся. Никого. Естественно, черт побери, никого! Захотелось громко крикнуть, но… наверное, не следует нарушать эту, наполненную звуками пустого дома, тишину. Нельзя. Он, дом, может не простить такого святотатства.

Да что такое? Почему я, вдруг, испугался, как ребенок?! А ведь я испугался! Нечего врать самому себе. Я испугался. И чего? — тишины! Нет, не тишины, конечно. Того, что она в себе таит! Тишина всегда таит в себе что-то страшное. Это как камень, нависший над горной дорогой — в любой момент…

Что-то заставило меня вздрогнуть. Ладони вспотели. Что это был за звук? Кто посмел нарушить эту могильную тишину?! Я прислушался, как раньше, на охоте — приложив ладони к ушам и приоткрыв рот в качестве резонатора. Ничего… Нет, какие-то звуки… Боже! Я услышал звук шагов! Причем, шаги были нетвердыми и, как бы, хлюпающими. Как будто шел человек, вылезший из ванной. Или облившийся водой…. Или истекающий кровью… Например, раздавленный и промокший от крови…

Какая-то часть моей личности сопротивлялась этому внезапно нахлынувшему кошмару, но большая часть уже находилась во власти паники. Нужно бежать, пока он не открыл дверь и не ввалился в кабинет! Я рванулся с кресла… и обнаружил, что не могу пошевелится. Дыхание остановилось, удары сердца напоминали пощечины. Что происходит? Кто ходит-шлепает в закрытом доме? И почему исчезли все звуки, кроме звука шагов? Ватная тишина и скрипяще-шаркающие шаги! Так может ходить старик — предо мной зримо встал образ страшного мертвого старика с остановившимся взглядом потухших глаз. Или, так может идти калека, например человек, которого раздавило плитой. Он уже подходит к двери. Уже чувствуется запах разложения, запах смерти. Сейчас, вот сейчас, откроется дверь. Кто предстанет предо мной? И, кстати, почему скрипел пол? Никогда у меня в доме — в моем новом доме — не скрипел пол. В новом доме? Да полно! В своем ли доме я нахожусь? Я со страхом огляделся. Ну, конечно — стены старые, обшарпанные, обои свисают клочьями. Потолок низкий, пол — с облезлой, истертой краской, местами сгнил и провалился. Где я?! И как я сюда попал? А из подпола, из дыр, потянуло запахом плесени, затхлости и гниения. Да не тут ли, Ленка спрятала труп Вадима? И что делать, если он сейчас откинет вон ту крышку и вылезет из подпола — мертвый, с полусгнившей плотью? И шаги… шаги все ближе. Меня преследуют два трупа, два мертвеца — один сейчас войдет в уже раскрывающуюся дверь, другой — уже шевелится в подполе. Я слышу, как осыпается с него земля. Как скребут по доскам и ломаются его ногти. Вот, кажется, немного приподнялась крышка подпола. Что-то белое мелькнуло в темноте. Обнажившийся, оскалившийся в усмешке череп мертвеца? Скрип двери — протяжный и томительный, длящийся вечность. Вновь шаги и на меня смотрят выдавленные мертвые глаза — кровавые шарики, болтающиеся на глазных нервах. В этот же миг открывается крышка подпола, и я успеваю заметить неживой, застывший, взгляд Вадима. Раздавленный рабочий открыл дверь и двинулся ко мне, раскинув руки.

Я, наконец, осознав, что к чему… схватил его плоское тело и скатал в виде коврика. Хороший будет коврик, оригинальный.

— Эй, Вадим, хватит придуриваться, я уже понял, что это сон!

— Ты, все же, научился кое-чему, — нехотя признал Вадим, вытекая из подпола.

— К чему ты устраиваешь эти ужастики?

— А почему ты ищешь оправдания для этой суки?!

— Ну, подожди, она же свое получит потом, после…

— Дело не в этом, — уже мягче произнес труп Вадима, — ты внутренне ее оправдываешь!

— Нет, совсем нет. Просто мне жалко ее. Как подумаю, что ее ждет… Кстати, ты где сейчас? — мне хотелось поскорее сменить тему.

— В данный момент я сплю на одной из планет с очень хорошим климатом. — По тому, с каким сарказмом он это сказал…

— Вадим, — грустно говорю я, — то, что Ленка рассказывала про… ну, словом, как ты добывал деньги на поездку…

— И это уже разболтала сучка! — зло бросил Вадим, — да ей надо было не по десять человек, а по пятьдесят приводить!

Я некоторое время молчал. Очевидно, мой когда-то наивный друг, действительно очень изменился.

— Я, собственно, влез в твой сон не за этим… хрен с ней, с этой сукой, — продолжал Вадим, — хочу сказать: ты не очень-то доверяй Кураторам.

— Почему?

— Потому! Они, конечно, сила, но сила злая!

— Ты знаешь, — как можно мягче сказал я, — мне кажется, в отношении их ты не прав.

— Они тебя обаяли… Но есть и другие… есть другая сила… не менее мощная… — голос Вадима постепенно затих.

Я поднял тяжелые веки и с трудом встал с кресла. Н-да, задремал… Хотел спокойно поразмыслить… И задремал, а Вадим вторгся в мой сон и нагнал страху. Зачем? Хотел наказать за