Воспоминания бывшего человека - Ник Председатель

Ленка плакала, ее худые плечи тряслись, и именно это вызывало во мне наибольшую жалость.

— Конечно, я постараюсь тебе помочь… в случае с Вадимом… а в остальном… уж извини…

— Но, если все, что ты говорил, правда… тогда я… Тогда мне… суждено…

— Сейчас не время об этом думать. Нужно решить ближайшую задачу. Сегодня я должен ночевать в твоей постели… посмотрим на этого злодея…

— Конечно, Нико. Я, как всегда, вся — твоя!

— Всегда? Всегда?! — я даже поперхнулся, хотя мое возмущение на девяносто процентов было притворным.

Перед сном мы занялись бурной любовью, и после многократного удовлетворения, почти синхронно уснули, и через некоторое время, я почувствовал кошмарный сон Ленки…

Она лежала на огромной кровати и, натянув одеяло до подбородка, со страхом смотрела на стену, которая прогибалась под мощными ударами невидимых кулаков. Тени в комнате качались вместе с уличными фонарями. Посыпалась штукатурка, и в проломе показалось мертвое лицо Вадима. Ленкин любовник — тот самый тупой бычара, которого я имел счастье убить, в ужасе вскочил с кровати и бросился наутек. Миг — и он скрылся за дверью, еще миг — и его окровавленные куски влетели обратно в комнату. Вадим, с остановившимся взглядом и трупными пятнами на лице протискивался сквозь пролом. Ленка визжала. Тень от протянутых рук мертвеца коснулась ее горла. Она стала задыхаться, начались судороги. Пора было вмешиваться.

— Вадим, — спокойно сказал я, появляясь в образе одного из греческих богов, кажется Гермеса, — оставь ее, ей уготовано иное наказание, и не тебе его вершить.

— А-а-а, — взвыл мертвец, — Нико! Ты пришел ее защитить! Я все ждал, когда же это будет! Ты пошел по моему пути, но пришел не к тем воротам! Тебе сейчас будет плохо, ибо за мной стоит огромная сила!

— Подожди, Вадим, — я уже знал, что разговоры бесполезны, но попробовать было необходимо, — вспомни, ведь мы были друзьями… помнишь, как мы сидели ночами у тебя в кухне и решали мировые проблемы? Помнишь, как…

— Вот именно «были»! — кричал Вадим, — именно «были друзьями», а теперь мы враги! Теперь, когда меня наделили силой, я тебя…

— Подожди, — я досадливо поморщился, — я тебя прошу, как друга: оставь в покое и ее, и других.

— Откуда ты узнал, о других? — прохрипел труп, — Кураторы…

Значит, он терроризирует не одну Ленку. О других, я сказал наудачу — и попал в десятку! Ну, Вадим….

— Кураторы тебе не помогут, — продолжал мертвец, — мне дали такую силу, что я тебя размажу по этой вот стене!

Не тратя более времени на пустые разговоры я, по всем правилам кулачного боя, врезал ему в челюсть. Челюсть Вадима отлетела и, описав дугу, бумерангом понеслась ко мне. Я поднял руку, и она рассыпалась мелкими звездами. Ленка затихла, забившись под одеяло. Запахло, почему-то серой. Вадим стал огромным и, заполнив комнату своей мертвой, гниющей плотью, вознамерился, очевидно, удушить меня зловоньем. Мгновенное усилие — и его плоть вынесло в космос, как в фильме «Чужие-4».

— Тебе дали силу Кураторы, — проскрипел Вадим, материализуясь за моей спиной, — а мне поможет… он… повелитель… — но ничего не происходило. Казалось, Вадим с трудом подбирал слова.

— Хватит, друг мой, — сказал я, — или ты оставишь свою жену и всех остальных в покое, или…

И в этом миг навалилась чернота. Черная волна подхватила меня, как смерч зазевавшуюся лягушку и понесла в неизвестность. Полная потеря ориентации. Скольжение, падение, кружение в пустоте, мгновенная потеря сознания…

Очнулся я в пустыне. Мертвый песок нагонял неизбывную тоску. Вихри кружились над барханами. Огромное солнце жарило так, что казалось, вытапливало подкожный жир. Трение песчинок рождало звук. Тягучая, выматывающая душу мелодия… А потом появилось лицо. Огромное, в полнеба лицо. Как описать его? Это было воплощение порока, хитрости, обмана и в то же время недюжинного ума, недостижимого для простых смертных, знания. Сладость порока и горечь познания наложили неизгладимый отпечаток на эту невероятную личность, кем бы она ни была. Горящие мрачным огнем глаза, твердые губы говорили об огромной внутренней силе… Впрочем, я уже знал, что в этом мире силы могут принимать любое обличие… Только, мне почему-то казалось, что в данном случае, физиономия в полной мере отражает качества личности.

— Кто ты? Насколько ты силен? Сколько они тебе дали? — раздался низкий, на грани инфразвука голос.

— Мне никто ничего не давал…

— Чушь! — перебил голос. Интересно, что губы у огромного лица не шевелились. Только кривились в усмешке. — Я вижу, что они дали тебе силу! У тебя особая миссия и они, шаг за шагом, ведут тебя к цели, постепенно укрепляя твою силу.

— Ну, а кто ты? Какое место ты занимаешь в системе? — спросил я, уже спокойно рассматривая огромное лицо.

— Ты узнаешь позже… когда придет время… Вадима можешь уничтожить — он просто жалкий клоун. Ты гораздо более интересный материал. Мы еще не раз встретимся и, надеюсь, подружимся — на лице вдруг появилась грустная улыбка и оно стало таять.

Пустыня так же становилась менее вещественной. Постепенно сквозь песчаные холмы стала проступать знакомая комната, и я увидел Вадима, вцепившегося костяными пальцами Ленке в горло. Моя правая рука превратилась в молот Тора. Голова Вадима отлетела к стене. Из разорванных шейных артерий на Ленку брызнул фонтан крови. Обезглавленное туловище обернулось, и перед моими глазами замелькали скрюченные пальцы. Одновременно я почувствовал сильное давление на мозг. «Отступись, — гремел Вадим, — сдайся, ты все равно проиграл! С нами тебе не справиться! «

— Вадим, друг мой, — прохрипел я, освобождаясь от его мысленной хватки, — тебе не мешает знать, что тебя сдали! Ты отдан мне на заклание, клоун! Мне разрешено тебя уничтожить, хотя я сделал бы это и без разрешения! Прощай, паяц!

Я сложил вместе два молота. Искры сыпались из моих рук, освещая полутемную комнату.

— Не-е-ет! Нико, пожалуйста… — простонал Вадим, превращаясь в грустного молодого человека с ясным взглядом — моего старого друга. — Не убивай… мне так плохо тут… это было мое единственное развлечение, но теперь… я клянусь… больше никогда… — и Вадим исчез.

Я дал ему уйти. Я его пожалел. Стоило ли? Но я просто не мог нанести смертельный удар моему старому другу… Тому, кто когда-то восторженно внимал