Призраки осени - Юрий Некрасов

В гостиной горели три лампы вишневого стекла, погружая комнату в густой свекольный сумрак. Тепло, запах свежей выпечки, корицы, быстрый шепоток прислуги и шуршание юбок успокоили Тангейзера. За столом сидели трое джентльменов и две леди:

– Гордон Бёрн, – склонил голову сухопарый, похожий на военного, мужчина. – Охотник.

– Уильям Стивенсон, – задергал лицом юноша, Джереми дал ему лет семнадцать, если бы не рваная копна седых волос. – Но вы лучше зовите меня Душекрад. – Он неприятно разевал рот, будто все время задыхался. – Так мне привычней.

– Фан-Дер-Глотт, – едва разлепил губы мужчина, чьи руки неподвижно лежали на столе. Джереми подождал продолжения, но его не последовало.

– Аманда Фёрст, – кивнула высокой прической леди в скромном, почти монашеском одеянии. – Содержательница приюта для скорбных душою.

– Зовите меня Зеленое Солнце, – последняя женщина прятала лицо под вуалью. – Мое имя мертво, а ваше мне придется узнать в любом случае.

– Гарольд Холдсток, – перевел внимание на себя его наниматель. Джереми в изумлении обернулся и узнал в человеке, снимавшем плащ, мэра города. – Захотите сохранить инкогнито, еще не таким чучелом вырядитесь. Представьтесь нашему тесному кругу, вы ведь уже решили, что не стоит отказываться от нашей дружбы? – Рука мэра сильно сжала локоть Тангейзера, напоминая, зима близко!

– Мое почтение, судари, – поклонился Тангейзер, вбитые манеры поправили фраки и выпрямили спины. – Сударыни. Лорд Джереми Тангейзер Третий, к вашим услугам.

Общество сдержанно покивало. Певца пригласили за стол.

За ужином беседа приняла непринужденный характер, обсуждали налог с порта и новости округа. Дамы делились озабоченностью криминального свойства.

– Не помню такого со времен, как я прибыл в город, – пыхал трубкой лорд Холдсток.

– Исчезновения, – кривил рот Душекрад, и Джереми слышал страсть в его голосе, неуместную и даже жуткую.

– Только теперь пропадают взрослые, – грозил пальцем охотник.

– Вам доводилось петь на открытых площадках? – внезапно обратилась леди Аманда к Тангейзеру. Лица присутствующих тут же повернулись к нему.

– Ах, – поперхнулся тот и вытер губы салфеткой. – Обычно я выступаю в залах. Лучше всего специально выстроенные павильоны… но я, конечно, могу и так, – заторопился лорд Тангейзер, опасаясь неловким словом разрушить возникшую идиллию.

– Суть нашей просьбы, – внезапно наклонился через стол Фан-Дер-Глотт. Перед ним стояла полная тарелка. За весь ужин он не прикоснулся к еде. Гость постоянно оставался в тени, и только теперь Джереми разглядел его лицо, – может показаться вам несколько экзотичной. Мы просим вас убить человека, а после спеть для луны.

Джереми неуверенно улыбнулся. Его никто не поддержал.

Белые маски вокруг стола неожиданно показались ему похожими на окна, сквозь которые дети смотрят на чудовищ, пасущихся в темноте двора. Лица не людей. Ширмы.

– Я не…

– Умею? – хихикнул Душекрад и поиграл в воздухе непристойно длинными паучьими пальцами.

– Люблю? – эхом откликнулась Леди Зеленое Солнце и хмыкнула.

– Смогу, – закрыл дискуссию Фан-Дер-Глотт, и они спустились в подвал.

Комната под домом напоминала капище.

Из центра пола поднимался костяной цветок с нанизанными на лепестки шевелящимися людьми. Лица жертв скрывали черные мешки. Стоны, доносившиеся из-под них, говорили, что несчастные живы и страдают.

– Сейчас, – бесцветно сказал Фан-Дер-Глотт, – несколько дежурных, однако необходимых для скрепления нашего союза моментов.

По его знаку из угла подвала подтащили связанное тело. Гордон Бёрн перерезал веревку, опутывавшую тело, и бросил к ногам Джереми нож.

– Подберите, – посоветовал Фан-Дер-Глотт. – Когда оно голодно, может перепутать жертву со жрецом.

– Вам придется пустить себе кровь, – деловито подсказала Зеленое Солнце, – конечно, если не хотите, чтобы за вас это сделало оно.

Лепестки страшного растения начали сокращаться. На коже распятых появились новые раны. Стоны стали глубже и отчаянней.

– Вам знакома эта девушка? – Гарольд Холдсток поднял голову жертвы, показывая Джереми лицо. На Тангейзера взглянули темные глаза из прошлого. Маргери Диллиндж ничуть не улучшилась за истекшие годы.

– Мы… работали… вместе… – сердце пустило шипы. Грудь пронзило болью и отчаянием.

– Первое подношение из новых рук обязано иметь связь. Жаль, что у вас не осталось родственников, – леди Фёрст стояла непоколебимо спокойна.

– Поднимите ее, – приказал Фан-Дер-Глотт. Джереми неловко подчинился. Тело пианистки было влажным. Руки неприятно прилипали к ее коже.

– Она слабо соображает, но отлично чувствует. Опий усыпил тело, но разум корчится в предвкушении боли.

– Вам нужно насадить ее с одного удара. – поучал охотник. – Метьтесь грудиной, но так, чтобы сразу не отдала Богу душу. Тварь кормится страданиями, – оскалился он, и Тангейзер понял, что убьет его вторым.

Решение созрело в нем и распустилось, как взрыв, мгновенно, чисто, заполняя естество легким, мечущимся пожаром. Джереми качнулся вперед и порвал лепестком костяного дьявола руку Маргери. Кровь хлынула бурным потоком. Капли гремели об пол, точно вены девушки наполнял свинец.

– Коли! – зарычал мэр Холдсток. Тангейзер обернулся к нему, будто в недоумении. Мэр бросился на выручку. Джереми спихнул тело ему в руки и как бы невзначай, шатаясь от замешательства и ужаса, прижался к его плечу. Гарольд оттолкнул неумеху, но тут вмешался Фан-Дер-Глотт:

– Сам! – рявкнул он, и мэр уронил девицу на пол. Безумец обернулся к Тангейзеру… и закрыл рот.

Второй раз за вечер револьвер отплясывал джигу.

– Ни шагу! – предупредил Джереми, и контратенор зазвенел в оперной яме.

– Вы… – причмокнул Душекрад, кусая губы, – достойный человек! Сильная личность.

– Только далеко вам не уйти, – посетовала Аманда Фёрст.

Фан-Дер-Глотт отступил и наклонился над телом Маргери.

– Не троньте ее! – бутылки, окажись такие в подвале, лопнули бы от его крика. Фан-Дер-Глотт лишь поморщился и вскинул тело себе на плечо.

– Слизь, – процедил он. И надел несчастную на кол.

Револьвер открыл пасть. Его ответ вбил каждому в уши по гвоздю. Вспышка. Гордон Бёрн приседает. Вспышка. Фан-Дер-Глотт смотрит на дыру в своей груди и начинает по-лошадиному скалиться. Вспышка. Шип твари прокалывает ногу мэра. Вспышка. Леди Зеленое Солнце вырастает перед самым дулом.