Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Мэгги была одной из «новообращенных». До сих пор она полагала, что следует «создать благоприятный духу предпринимательства климат в обществе, и некий круг людей добродетельных, и некую сферу, в которой рост производства позволит иметь большую прибыль и устанавливать более низкие налоги, что в свой черед будет еще в большей мере стимулировать рост производства». Она находит на конференциях и в трудах Института экономических проблем те дополнительные теоретические познания, которых ей так не хватало. Под руководством Энока Пауэлла, лидера правого крыла партии консерваторов, она постепенно приходит к убеждению, что всякая политика в сфере доходов, волюнтаристская или нет, обречена на провал. «Надо было сломить власть профсоюзов, ибо слишком мощные профсоюзы могли заставить поднять уровень реальной заработной платы гораздо выше предлагаемой рынком; эта преувеличенная оценка заставляла членов профсоюзов терять работу и обрекала на безработицу как членов профсоюзов, так и людей, не являвшихся таковыми». Но этого было недостаточно. Маргарет начала понимать суть того, что «не только тред-юнионы были причиной инфляции, требуя роста заработной платы, но в гораздо большей степени ее причиной было правительство, увеличивавшее денежную массу». Из всего она сделала вывод, что «единственным способом разрешить эту проблему было изменение политики в сфере денежного обращения, сокращение расходов и уменьшение власти профсоюзов, причем первые меры следовало принять для прекращения роста инфляции, а третью — для снижения уровня безработицы…». Вот Маргарет и вступила на путь, ведущий к монетаризму! Она будет следовать по этому пути на протяжении тех лет, пока оставалась в оппозиции, и станет полной монетаристкой в 1974 году, вместе с Китом Джозефом.

Склонность Маргарет к экономическому либерализму усилилась в результате путешествия по Соединенным Штатам весной 1967 года, которое организовало американское правительство для самых многообещающих английских деятелей. Редко инвестиции, вложенные в пропаганду, оказывались делом столь же рентабельным, как в случае с Маргарет. Она впервые пересекла Атлантику. Брат с «великих просторов» вдруг обрел совсем иной вид. Теперь она смотрела на него восхищенными глазами Химены, взиравшей на великого Сида. Очарованная экономическим динамизмом, гостеприимством, патриотизмом, бесклассовым обществом, ну если и не бесклассовым, то уж по крайней мере бескастовым, Маргарет не замечала нищеты некоторых городских кварталов, не слышала яростных речей противников войны во Вьетнаме. Ее воодушевляли эти открытые люди, которые принимали ее в своих домах и показывали свои города с явной гордостью. Встретив в НАСА[73]своего бывшего избирателя из округа Финчли, она вдруг осознала, что доброй старой Англии грозит серьезная опасность, а именно «утечка мозгов» в Америку, где лучшие условия жизни и труда, особенно в сфере научных исследований, а также гораздо более низкие налоги. Отныне Маргарет безустанно будет стараться удержать лучших из лучших англичан на родине. Она также убедилась в том, сколь важны для общества меценатство и частная благотворительность. Все ей кажется более красивым, более свободным, лучше организованным под солнцем Нового Света, где государство занимает в жизни своих граждан довольно скромное место. После этого путешествия она сделала «вираж», отойдя от избранного было направления движения в сторону Европы, и стала ориентироваться почти только на «великие просторы» и Дядю Сэма.

Если экономические воззрения Маргарет становились все более жесткими, то это отнюдь не означало, что она превращалась в безнадежную реакционерку. К тому же у нее были трезвый разум политика и столь же обостренное политическое чувство. Она не последовала за «ископаемыми консерваторами», пошедшими крестовым походом против абортов и против того, что гомосексуализм перестали считать уголовно наказуемым деянием. Она знала, что эта битва проиграна, еще не начавшись. К тому же она вспомнила из своей адвокатской практики, как наблюдала в судах «на скамьях позора» несчастных «производительниц маленьких ангелочков» и гомосексуалистов, вступивших в половые отношения с совершеннолетними молодыми людьми с их согласия. Теперь она считала, что тогда по отношению к этим беднягам совершалась несправедливость, а потому она безо всяких колебаний и без угрызений совести проголосовала вместе с лейбористами. Когда это было необходимо, она умела оставаться свободной.

Такой была Маргарет Тэтчер в октябре 1967 года, когда Тэд Хит призвал ее в теневой кабинет. Он не мог поступить иначе. Ее звезда взошла на небосводе слишком высоко и блистала слишком ярко. Лучше было иметь ее в составе кабинета, чем за его пределами. По крайней мере, там ее будет сдерживать «правительственная солидарность».

Восемь лет спустя после вхождения в палату общин Маргарет Тэтчер вошла в состав теневого кабинета. Она находилась на самой середине своего восхождения к вершине власти. Через восемь лет она станет лидером партии консерваторов, но в 1967 году вынуждена была работать под руководством Хита. Свидетельством ее все увеличивавшейся политической притягательности может служить тот факт, что с самого начала ей доверили не одно из «женских» министерств: здравоохранения, социального обеспечения или образования, а министерство «мужское», от которого пахло углем, атомом и мазутом, — министерство энергетики! Какой путь пройден! Она уже была уверена в том, что станет министром, когда консерваторы снова придут к власти, разумеется, если в ее жизни не произойдет какая-то катастрофа.

Во время заседаний теневого кабинета в канцелярии лидера партии консерваторов в Вестминстере перед всеми предстала великая Тэтчер, которая все время брала слово, всеми хотела командовать, всем распоряжаться, всех поучать, по любому поводу имеющая свои мысли и идеи, кстати, особенно в тех сферах, что не входили в ее компетенцию. Она полагала, что таким образом заведет себе новых друзей. Питер Ролисон, теневой генеральный атторней[74], вспоминает, что «она говорила без умолку; не думаю, что она понимала, сколь она всех раздражала». Постепенно Маргарет стала успокаиваться. Но все же за исключением Кита Джозефа и Эдварда Бойла, ее старого приятеля со времен Оксфорда, члены теневого кабинета смотрели на нее как на инопланетянку, с которой лучше не общаться слишком часто. Она не входила в круг приближенных к Тэду Хиту лиц, не была членом так называемых «внутреннего кабинета»[75]и «кухонного кабинета»[76]. Даже если Маргарет с течением времени и стала поспокойнее, все равно многие опасались ее порывов.