Призрак замка Тракстон-Холл. Мистические записки сэра Артура Конан Дойла - Вон Энтвистл

Слова собеседника явно позабавили Уэбба. Он сдержал смех, заметив серьезность Дойла.

– Вы ошибаетесь, старина. – Он дружески похлопал доктора по плечу. – В конце концов… я собираюсь жениться на ней.

Конан Дойл нашел Уайльда на мокрой земле: тот сидел с видом брошенного ребенка, облокотившись на пьедестал Афродиты, и курил свою турецкую сигарету.

– Хвала небесам, ты здесь, – устало проговорил Уайльд. – Я битый час хожу кругами; устал, натер мозоли и умираю с голоду. Попытался обратиться к греческой богине мудрости, – он кивнул на статую, возвышающуюся над ним, – но она, как видно, недолюбливает ирландцев. – Не дождавшись ответа, драматург с любопытством склонил голову набок: – Что с тобой, Артур? Ты на себя не похож.

– Я не в духе. Только что узнал неприятную новость. – Он помог Уайльду подняться. – Мне пришлось схватиться со львом в его логове.

– По-видимому, лев – это лорд Уэбб?

Конан Дойл кивнул, поджав губы.

– Он упомянул о своем намерении жениться на леди Тракстон.

Уайльд удивленно вздернул бровь.

– Интересно, леди Тракстон в курсе? – спросил он недоверчиво.

– Хороший вопрос, Оскар, я как-то не подумал об этом.

– А почему ты так переживаешь из-за леди Тракстон? – проговорил Уайльд, помолчав немного. – Ведь ты женатый мужчина.

Конан Дойл опустил голову и тяжко вздохнул:

– Я отдаю себе в этом отчет, просто лелеял мечту… – он тщательно подбирал слова, – на будущее, когда… – его голос замер, но Уайльд понял, что его друг говорил о неминуемой смерти жены, Луизы.

– Будь осторожен, Артур.

– Хочешь сказать, я должен знать свое место?

Уайльд усмехнулся:

– Мы с тобой не бедствуем, но главный наш капитал – популярность среди читателей. Лорд Уэбб – пэр Англии, а Хоуп Тракстон – леди из аристократического рода. Нам посчастливилось жить в девятнадцатом веке. Лет двести назад мы считались бы не важнее трубадура и шута. Тогда не видать нам места за господским столом. Нам швырнули бы объедки только после того, как гончие псы дочиста вылижут тарелки.

Конан Дойл закусил губу.

– Похоже, ты прав, все так нелепо. Это странное место, мои мысли все время путаются. – Он вздрогнул в промозглом сумраке. – Давай поскорее выбираться из этого лабиринта, пока еще видно дорогу.

Наконец друзья нашли выход и направились к вырисовывающейся в ночи громаде замка, наступая на собственные тени. Над Тракстон-Холлом опустилась пурпурная ночь, окутав плащом его каменные плечи; окна ярко горели, словно внимательные желтые глаза.

Вскоре живая изгородь зашуршала, и появился Конт. Скрываясь в тени, он наблюдал, как друзья вошли в оранжерею. Его рука покоилась на револьвере, который наполовину выглядывал из кобуры. Он засунул оружие обратно, застегнул крышку и двинулся следом.

Сеанс назначили на десять часов, но Конан Дойл и Уайльд намеренно пришли на полчаса раньше – разведать обстановку.

Общество должно было собраться в восточной башне. Восьмиугольная комната освещалась единственной газовой лампой, оставляющей след на потолке, окна были замурованы и замазаны, голые стены – отделаны темно-зеленой кожей. Вся обстановка – единственный стол красного дерева, окруженный одиннадцатью стульями.

– Тесновато для вечеринки, – заметил Уайльд.

– И для убийства, – сказал Конан Дойл, – особенно если надеешься скрыться. – Он кивнул на дверь. – Путь на свободу только один.

– Убийца может не ограничиться одной жертвой, – предположил Уайльд.

Усы Конан Дойла встопорщились, в глазах мелькнул ужас.

– Такого развития событий я не учел.

– Артур, ты, безусловно, высоко ценишь леди Тракстон, но не отвергай сразу мою идею. Я читал об устройствах, используемых шарлатанами, – о всяких потайных панелях, люках и тому подобном.

– Ты прав, Оскар, мы должны тщательно обследовать комнату.

Следующие полчаса они прочесывали каждый дюйм пространства, простукивали стены в поисках пустот, топали по полу, стараясь обнаружить скрытые ходы, лазали на корточках под столом, где могли находиться педали и тайники, куда легко спрятать пистолет.

– Забавно, – воскликнул Уайльд, – последний раз я ползал под столом в пять лет. Честно говоря, развлечения утратили былое очарование, а колени – подвижность.

– Ничего нет! – отозвался Конан Дойл, поднялся и в изнеможении повалился на стул.

Уайльд дотащился до сиденья напротив.

– Оружие остается только принести с собой.

Открылась дверь, вошли Генри Сиджвик и остальные члены Общества.

– Ах! Нашему пополнению не терпится приступить к сеансу. Уверяю вас, господа, вы останетесь довольны. Я не знаю медиума, равного леди Тракстон.

Участники рассаживались без определенного порядка. Отсутствие Хьюма не удивило Конан Дойла. Одиннадцатый стул отставили к стене.

– Место во главе стола принадлежит леди Тракстон, – напомнил Сиджвик.

Первым сел Фрэнк Подмор, рядом устроились супруги Сиджвик, сэр Уильям Крукс плюхнулся между Конан Дойлом и Уайльдом. Приковыляла мадам Жожеску, и драматург уступил ей место, так как сидел ближе к двери.

Конт твердым шагом вошел в комнату, щелкнул каблуками, поклонился и опустился на сиденье около Уайльда. Конан Дойл встревожился, заметив пистолет в его кобуре. Он лихорадочно соображал, под каким предлогом попросить Конта пересесть к нему, но ничего не приходило в голову. Рассевшись, гости многозначительно помалкивали, кашляли, ерзали на стульях. Конан Дойл увидел, что все в перчатках, вытащил свою белую пару из-за пазухи и надел. Два места пустовали: во главе стола и по левую руку. Тишина давила на присутствующих, и Генри Сиджвик не выдержал.

– Леди Тракстон нужно подготовиться, – оправдывался он. – Еще минуту терпения.

Минута тянулась мучительно долго. Конан Дойл ссутулился, дотронулся до пистолета, привязанного к лодыжке, и задрал брючину, обнажив рукоятку. Он тревожно переглянулся с Уайльдом.

Щелкнула дверная ручка. Лорд Уэбб подвел леди Тракстон к столу, слегка соприкасаясь с ней пальцами. Он пододвинул стул, и девушка бесшумно села, положив руки на колени. Все это она проделала, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Казалось, окружающее для нее не существовало.

Конан Дойл посмотрел на нее, и тепло разлилось у него в груди. Устыдившись собственной пылкости, он отвернулся.

– Я ввел леди Тракстон в легкий транс, – объяснил лорд Уэбб, – чтобы сознание безболезненно покинуло телесную оболочку.

Сердце Конан Дойла забилось чаще, когда Хоуп Тракстон устремила на него безжизненный взор.