Его запретная пара - Наталья Александровна Буланова

глаз. Она меня ненавидела, а мне необъяснимо хотелось, чтобы между нами были нормальные отношения. Но разве это возможно после сегодняшнего?

Сидя, я прижала колени к груди, крепко обхватила их руками и посмотрела на огонь. Дрова трещали ничуть не громче обычного, клубника вообще не пахла. Нет, даже не так. Вообще ничего не пахло.

Я чувствовала себя не так, как обычно, будто чего-то не хватало.

Огляделась еще раз, ища глазами хоть кого-нибудь, у кого можно узнать про Артура. Он жив? А что с Жанной?

Насчет этих двоих я испытывала такие сложные эмоции, что они вставали неперевариваемым комом в животе. Я не хотела быть с Артуром, но была поражена тем, что он заслонил меня собой. Я сочувствовала Жанне, но была шокирована ее выстрелом в меня.

Что теперь? Что будет дальше?

Я до сих пор помнила большие желтые лапы вместо рук. Длинные усы. Но ярче всего я помнила чувства зверя. Они были совершенно другие, нежели человеческие. Звуки, запахи, зрение, желания, сила. Даже мышление совсем другое.

Казалось, что это было не со мной. Сейчас я снова ощущала себя обычным человеком. Ни особенно ярких звуков, ни запахов. Может, это мне приснилось? Может, надышалась чем?

Но нет, на мне чужая одежда, а воспоминания настолько яркие и подробные, что хочется потерять память.

Мало того, что сказки об оборотнях оказались правдой, так я еще и сама превратилась в зверя.

О том, как быть человеком, пусть и с необычной реакцией на мужчин, я знала, а вот как быть оборотнем — нет. В какой-то момент я очень хорошо ощущала, что зверь может взять надо мной верх в мгновение слабости. Собственно, что и произошло, когда я гналась за львом.

Что, если я в какой-то день могу стать зверем и больше никогда не вылезу из шкуры?

Входная дверь распахнулась без стука. В дверном проеме стоял Яр, как всегда в черном, как всегда прекрасен и хорош с собой.

Он мгновенно нашел меня глазами и посмотрел так, что мне захотелось побежать к нему, прижаться и расплакаться навзрыд. Немыслимо! Невозможно! Нелогично.

Я всегда реагировала на него неожиданно, как никогда и ни на кого. Но что, если дело в моей кошке?

Я еще раз посмотрела на свои пальцы. Человеческие.

Сжала руки в кулаки и вытянула вдоль тела. Надо было что-то сказать, а то Яр выглядел странно напряженно, будто боялся двинуться с места. Он словно старался смотреть мне в глаза, но его взгляд постоянно соскальзывал вниз и почти физически ощупывал мое тело.

Почему я не хочу закрыться? Почему расправила плечи и выпятила грудь вперед?

Плечи Яра то поднимались, то опускались от дыхания. Взгляд становился все более жадным, голодным, недвусмысленным. С каждым вздохом он будто распалялся сильнее. Я вспомнила, что про него сказала Алена: как только захочет — берет, иначе откинет лапы. И сейчас он явно хотел меня.

Я вонзила ногти в ладони, чтобы немного себя отрезвить, потому что буквально плыла от его взгляда.

Хотелось проверить, что будет, если вдруг я сделаю шаг вперед, если дотронусь до него, если проведу по груди. А если переспим, он правда тут же потеряет ко мне интерес?

Я опустила голову к плечу, подняла руку, делая вид, что так чешу нос, а сама больно укусила себя за предплечье, приводя в чувство.

— Не знаешь, как Артур? Как Жанна? — Я снова посмотрела на мужчину, пытаясь перевести тему.

Яр зажмурился, будто от секундной боли, а потом посмотрел прямо на меня.

— Это должен был быть я, — сказал он хрипло, а потом добавил, делая шаг ко мне: — Я оказал Артуру помощь, он должен дотянуть до гибридов.

Еще один шаг Яра словно наэлектризовал воздух в помещении. Казалось, тот трещал, разбавляемый лишь громким храпом медоедки.

Аленка!

Я не должна так внутренне дрожать от взгляда бабника, да еще при свидетелях, пусть и спящих как убитые.

Но Яр приближался. Одну его походку можно было запатентовать как оружие соблазнения. Гибкое тело, узкая талия, широкие плечи, которые едва качаются во время ходьбы. Он — сам секс. Вот только по вискам текут капли пота, будто он изо всех сил сдерживается, чтобы не броситься на меня.

«Броситься на меня», — эта мысль отозвалась таким огнем внутри живота, таким непредсказуемым предвкушением, что я закусила губу.

Да что со мной происходит рядом с ним?

— Ди, беги. — Яр смотрел мне в глаза взглядом «беги, я все равно поймаю».

Его слова и те чувства, что я читала на его лице, были крайне противоположными.

Я не двинулась с места, тогда он стянул с кресла подушку и кинул в медоедку.

— Алена! — сипло позвал он, не отрывая от меня взгляда.

Подушка попала прямо в лицо медоедке, но та лишь нахмурилась, на секунду прекратила храпеть, а потом затянула серенаду вновь.

Вот это она вымоталась, что спит, как богатырь!

Но мне было гораздо интереснее, что происходит с Яром. Он медленно сокращал расстояние, поедая меня глазами, но продолжал говорить:

— Ди, уходи. Пожалеем и ты, и я.

Надо было бежать. Надо. Особенно учитывая все то, что я узнала о Яре. Но черт бы побрал мое необъяснимое желание узнать, что же будет дальше.

Яр обходил комнату по кругу, а я поворачивалась вслед за ним вокруг своей оси. Каждый раз окружность становилась все меньше и меньше. Я видела, как прилипла к его мокрому телу черная рубашка, как штаны облепили бедра. Он действительно словно горел изнутри, пылал жаром, обливался потом.

Значит, все, что говорили про его зверя, правда. Похоть действительно жрала его живьем.

Стыдно, но я на секунду подумала: а что, если?.. Что, если поддаться искушению? Что, если я для него особенная?

Самая распространенная ошибка наивных дурочек — думать, что именно она исправит мужчину, который всю свою сознательную жизнь жил именно так и получал от этого удовольствие.

Яр сам знает, что помешательство на мне временное. Открыто предупреждает, чтобы я бежала. Так чего я жду?

Любопытство сгубило кошку. Может ли быть, что именно из-за своего зверя я все еще тут?

Яр крепко схватился за спинку кресла-качалки, на котором спала медоедка, и стал толкать его в дверной проем комнаты, жутко скрежеща по полу.

Аленке было хоть бы хны! Коварный план разбудить медоедку, чтобы она помогла меня увести, не удался.

Меня поразила эта черта Яра. Ему явно становилось с каждой секундой дурнее, но он пытался сделать все, чтобы сберечь меня. Это совсем не походило на