Стремление к героизму будет вознаграждено - Джеймс Герц

следующий раз, после сегодняшнего пира, я ожидал увидеть вас лишь на арене, а не в столь скверном месте. Мне искренне жаль, что вы здесь очутились.

— Поверьте, мне от этого досадно не менее, — не сдержал ухмылки бастард.

— Так или иначе, но сидите вы тут заслуженно — предательство князя наказуемо.

— Яр посвящает вас во многие свои дела, не так ли? Вы знаете, каково мое наказание?

— Вас повесят завтра на рассвете вместе с мутантами, прямо перед началом турнира. — Пожилой мужчина стоял заложив руки за спину и говорил столь спокойно, будто каждый день сообщал людям о их скорой казни. — Вот-вот подойдет и сам губернатор. Он желает услышать вашу версию событий.

— Мои слова еще могут повлиять на его решение?

— Будем откровенны, сударь, никто не видел случившегося в саду и не знает свыше собственных домыслов. Вы могли помочь Харрафу бежать, а могли попросту струсить, когда инициатива в бою перешла на его сторону. За первое вас следует прилюдно лишить жизни, а за второе с позором выгнать с территорий Медио раз и навсегда. Ваша судьба зависит лишь от того, как убедительны вы будете.

— Я не трус, но и не изменник! — воскликнул Лир, пытаясь встать, однако быстро оставил эту безнадежную затею.

— Не повторяйте своих ошибок, бастард. Я сказал, что вам не место среди законнорожденных аристократов, вы не послушали и теперь закованы в кандалы. Сейчас же я говорю, чтобы вы признали свой трезвый страх поединка с Харром и скорее уезжали. Ваша связь с сударем Фаудом лишена всякого смысла, поэтому Его Сиятельство Яр вас непременно отпустит.

— Я здесь ради помощи человеку, которого бросить просто так не могу, — вновь отрекся от советов распорядителя юноша. — К тому же мне есть что сказать губернатору.

В коридоре послышались тяжелые шаги, и в темницу вошел Медио. За несколько прошедших часов он успел успокоиться, но неприязнь на его лице читалась, как открытая книга.

— Давай, сука, рассказывай! — потребовал Яр, отчего у него затрясся второй подборок. — Как все было? Почему все остальные погибли, а тебе не досталось и царапины?

— Мы облажались с самого начала, Ваше Сиятельство. — Линур смотрел ему прямо в глаза. — Один из баронов, скорее всего, какое-то время удерживал заклинание в руке, что почувствовал Харраф — он успел приготовиться к нападению. Мы потеряли первого заговорщика сразу же, не успев и опомниться.

— Охрана нашла обезглавленное тело около нужника, — подтвердил распорядитель.

— Князь рванул на улицу, однако серьезно порезался об осколки, когда прыгал в окно, и продолжать бежать больше не мог. Ему пришлось принять неравный бой.

— Вы вчетвером не смогли добить раненого Фауда? — не выдержал губернатор.

— Не смогли. Вторая смерть наступила почти сразу, от мощной способности, перебивший моему сообщнику горло. Потом нас, оставшуюся троицу, оглушило. Ощущение было такое, словно по голове стукнуло деревянной балкой: глаза вразнобой, из-под ног уходит земля, а горизонт плывет, как в море качается вода в преддверии шторма. Стражники на улице не могли не слышать крика Харрафа.

— Вся гридница услыхала этот нечеловеческий рык.

— Нечеловеческий, — кивнул Лир. — Сударь Фауд — мутант. Я видел это своими глазами.

— Гребанный выродок, — вновь начал закипать Яр. — Знай я раньше, удушил бы нелюдя собственными руками.

— Я посчитал, что будет лучше, коль вы окончательно убедитесь в связи Харра и засевших в укрытие мутантов, нежели я лягу вместе с другими дворянами в саду. Это была не трусость, а холодный расчет.

Глава семьи Медио метался по темнице, обдумывая варианты и с каждым шагом пачкая свою дорогую обувь все больше. Бастард и распорядитель, чьего имени Линур до сих пор не знал, смиренно ожидали.

— Это ничего не меняет, — выдвинул вердикт Яр. — Наш план все такой же: провести турнир, в котором победит Даин. Но нужно больше защиты, мы должны обрасти шипами со всех сторон. Индо, от тебя требуется избавиться от всех поддерживающих Фаудов гостей в центре лагеря, чтобы они не нанесли нам удар изнутри. Также собери тех дружинников, что находятся поблизости, на срочный совет. Отправь по несколько всадников к каждому, и пусть приезжают незамедлительно. Если Харраф решится напасть, то мы дадим ему достойный отпор.

— Ваше Сиятельство, — попытался вставить слово все еще сидящий закованным Лир.

— А твою рожу, чтоб мои глаза больше не видели!

— Я остаюсь в лагере!

Индо тяжело вздохнул.

— Ты смеешь оспаривать мое решение? — брызнул слюной губернатор. — Ты подвел меня, а то и вовсе только что солгал прямо в лицо, однако я проявляю милосердие, даруя тебе жизнь и свободу. Большего просить ты не можешь.

— Вы думаете, что я не хочу лучшего для Империи? Что я готов отдать власть мутантам? Я буду сражаться за свою страну и с превеликим удовольствием стану убивать нелюдей, как только вы позволите мне встать с мечом в руках рядом с вами.

— Я не знаю тебя и не верю тебе. Ты мог всадить клинок в спину напарникам, а сейчас попросту выставляешь меня полным ослом, потому что понимаешь, что у меня нет времени искать доказательства твоей виновности. Проще избавиться от тебя, чем заиметь лишнюю тревогу. Казнить не стану, но и шататься поблизости не дам. Индо, пусть стража отдаст ему меч и выпроводит отсюда. Это мое последнее слово и предупреждение.

Линур потирал ноющие запястья, рассматривая уходящее за горизонт калидо. Большая часть аристократов покинула замок сразу по окончанию пира, но некоторые из них еще находились здесь, любуясь с каждым днем все больше усыхающими цветами или прогуливаясь по просторным залам. Бастард не знал, что делать дальше: в лагере его ждут товарищи Харра, жаждущие крови напавшего на князя наглеца, а со стен и из каждого угла крепости за ним наблюдают гвардейцы, которым наказано проследить, как бритый вороненок покинет земли Медио. Даже отбросив смертельную угрозу, у Лира возникла несоизмеримая с остальными проблема: он больше не сможет помочь Ралафару свести старые счеты, а в таком случае надеяться на пересечение границы при его содействии точно не стоит.

Еще одна группа дворян запрыгнула в седла и поспешила вернуться в свои шатры до темноты. Они гнали коней галопом, оставляя за собой клубы пыли и поднимая в воздух вырванные копытами из земли комки грязи. Разыгравшийся к вечеру ветер развевал их теплые плащи и поднимал подолы искусных шинелей, оставляя вдоль вытоптанной дороги тяжелый запах мужских духов.

Линуру нужно было немного повременить перед тем, как поехать — он собирается прийти к Рафу незаметно, продираясь через лес под покровом ночи. Князь должен узнать о случившемся и, может, хотя бы ему