Стремление к героизму будет вознаграждено - Джеймс Герц

— И ты в это веришь?

— Будем честны, ты всегда ставил себя выше семьи, поэтому нет. Коль Либеро и собирались предотвратить этот союз, то выбрали в качестве убийцы кого-то иного. Но какова твоя версия? У тебя есть основания кого-либо подозревать?

— Больше. Я видел все своими глазами. Она умирала на моих руках и просила никогда и никому не рассказывать правду. Я дал ей слово, нарушить которого не посмел. До сего момента.

— Не томи. Уж восемь лет миновало с тех пор. Думаю, это достаточный срок, чтобы твоя совесть осталась чиста.

— Это Дэг. Дэг убил Лину. С присущей ему кровожадностью. Я пытался спасти девушку, но все было тщетно, — Раф стал выглядеть жалко и подавлено, а его глаза блеснули от мокроты. — Она истекла кровью слишком, слишком быстро.

— Лин была тебе близка, я понимаю. — Луман сочувствующе потрепал его за плечо. — Но все же что-то не сходится. За какие заслуги будущему мужу понадобилось убивать собственную невесту, если свадьба была выгодна для обеих сторон?

— Не знаю, Лина не пожелала об этом сказать, а все тараторила о Килане и чтобы ни слова ему. Он очень любил свою сестру и пошел бы хоть на край света, чтобы за нее отомстить, и тем самым обязательно развязал бы войну между родами. В таком случае Омилиумов мог ждать только упадок и скорый закат.

— Она всегда была прагматичной до мозга костей женщиной. Жаль, что я не успел ее узнать поближе в свое время.

Лир сидел все это время молча, внимая разговору, однако сейчас вдруг почувствовал, что должен подтолкнуть Рафа на верный путь.

— Скажи ему. Скажи Килану. Расскажи всю правду и он поверит тебе. Не сможет не поверить.

— Это разобьет ему сердце.

— Линур прав. Время лжи во благо прошло, нельзя лишить Килана знания истинны. Я поддержу тебя, если окажусь рядом в этот момент.

— Благодарю. За сделанное и еще нет.

Лу повторил напитки и потер закрывающиеся от усталости глаза.

— Дэг за последние годы прославился, как отпетый мерзавец. Ничего удивительного, что его руки оказались запятнаны кровью и в этой истории, а посему поистине поражающая меня до сих пор вещь — это ваше присутствие, сударь Линур. Скажи, Раф, на кой тебе этот парень?

— Мы помогаем друг другу. — Лиру крайне не понравилось, что к нему отнеслись, как к пустому месту. — Услуга за услугу.

— Да-да, я знаю как это работает, спасибо. Но почему конкретно этот юноша? Ты знал, что он не справится, знал, что среди аристократов он будет белой вороной, и все-таки взял его с собой. Почему не своих близких и доверенных людей?

— Теряешь хватку, Лу, — через силу улыбнулся Ралафар. — Неужели и вправду не догадываешься?

— Просвети меня, пожалуйста.

— Человек из народа не может быть связан с Дэгом или кем-либо еще, не обременен обязательствами перед князьями и графами и имеет лишь один интерес, выражающийся в помощи мне.

— Или в деньгах, которыми здесь его могут засыпать по самое горло.

— Не Линура. Да, он человек с дороги, которого я не знаю, однако мне хватило того небольшого количества проведенных вместе дней, чтобы уверовать в его честность и благородие. Этот юноша может спасти нас всех. Шансы малы, но, в отличие от остальных, он хотя бы попытается. Лир слишком умен, чтобы брать деньги, которые вот-вот превратятся в бесполезный мусор.

— Это не похоже на тебя. — Задумчивость Лумана говорила о его неудовлетворенности ответом товарища. — Впрочем, все желаемое я уже узнал, а значит пора отдохнуть перед завтрашним днем. Что бы ни произошло, он обещает быть тяжёлым.

Гости Луна расположились у печки на стульях, сделав из теплых вещей хозяина шатра уютные спальники. Последний улегся на перину, совсем скоро сладко уснув, словно невинный младенец. Раф же с Линуром, несмотря на усталость, еще долго ворочались, борясь с мыслями о грядущем. Первый не мог перестать прокручивать в голове диалог с Киланом, подбирая слова, а второй надеялся поскорее покончить с этим всем и незамедлительно отправиться к Ущелью. Тем не менее не прошло и получаса, как оба уже негромко посапывали.

Глава 14

С трибун доносились воодушевленные крики людей. Еще за час до начала первого боя практически все места оказались заняты участниками-дворянами турнира и простым людом, приехавшим специально полюбоваться зрелищем. Проходили последние подготовительные работы; воины, чьи имена находились в самом верху расписания дуэлей, активно разогревались, крутя в руках мечи и проводя цепочки ударов; готовил инструменты лекарь, и потирали руки «щитовики», что станут накладывать оболочки на аристократов в целях их безопасности.

Погода выдалась облачной, но на радость гостей без дождя, ограничившись развевающим бессчетное количество знамен ветерком. Вдоль определяющего размеры арены забора неподвижно стояла гвардия Медио, предназначенная для защиты претендентов на победу от толпы. Стояла она и у палаток, и на внешнем периметре буквально кишащего солдатами лагеря. В замке осталось лишь пару сотен стражников, которые, у губернатора не было сомнений, смогут отстоять стены его дома, чего он не осмеливался сказать про собственную дочь и поставленных на ее защиту людей — битва в почти открытом поле, когда силы врага неизвестны, это как игра в кости.

Яр с Фейниль и своим подчиненным Индо прибыли немногим позже рассвета и с тех самых пор крутились у судейской стойки, разбираюсь с бумагами и раздавая приказы. Сидеть за ней и принимать решения о продолжении или прекращении боя будут четыре человека: сам инициатор мероприятия, выбранный им доброволец, в данном случае Индо, и два военных эксперта, отправленных Реирагом Гладетисом из самой Императорской канцелярии. Еще одно, пятое место за стойкой, расположенной на возвышении наподобие амфитеатра, займет Фея, что хоть и не будет иметь право голоса, но станет отличным напоминанием цены поражения.

Подготовленная заранее программа включала в себя прошедший пир, показательную казнь троицы мутантов, вступительную речь губернатора и начало самого турнира, который продлится всего два дня. Изначально первый раунд состоял из тридцати дуэлей и двух технических побед, чтобы уже в следующем раунде соперник достался каждому, однако после отъезда нескольких участников количество поединков сократилось до двадцати четырех — первая часть состязания будет состоять ровно из тридцати боев, а вторая, то бишь весь завтрашний день, вместит в себя оставшиеся двадцать пять.

Несмотря на праздничное настроение крестьян, их веселый гогот и улыбки на лицах, назвать атмосферу иначе, как напряженную, было нельзя. Аристократы без конца осматривались, взглядом анализируя округу на предмет опасности, политические союзники собирались в группки и отсаживались как