Лихая гастроль - Евгений Сухов

С беспаспортными следовало разобраться особо, среди них могут скрываться громилы и лица, разыскиваемые сыскной полицией. Беглецов следовало определить в пересыльный острог, откуда им суждено будет отправиться на каторгу, а вот преступных элементов, не имеющих права проживать в столицах, следовало этапировать на родину. Так что дел хватало.

Григорий Васильевич как раз просматривал ежемесячные ведомости о состоянии дел в неблагополучных районах, когда в дверь, негромко постучавшись, вошел секретарь.

– Пришла депеша, Григорий Васильевич.

– Кхм… Вот как, – отодвинул Аристов ведомости. – Это от кого же?

– Подписано «Сизый».

Григорий Васильевич понимающе кивнул. Депеша была отправлена из Космодемьянска от Иннокентия Кривозубова. Взяв депешу, он прочитал: «Продолжаю наблюдение. Установлено, что их личности всецело соответствуют словесному портрету. Жду ваших указаний».

В раздумье Григорий Васильевич откинулся на спинку кресла. Сомневаться в словах агента не приходилось. Уж если Иннокентий заявил, что личности фигурантов соответствуют словесному портрету, то, стало быть, так оно и есть. Нечего было думать о том, чтобы задержать их на самом пароходе, оставалось только дождаться конечной остановки и силами секретных агентов арестовать всю шайку мошенников.

Григорий Васильевич подошел к карте. Значит, Космодемьянск…

Следующая крупная остановка будет в самом Нижнем Новгороде. «Вот мы вас там и примем, голубчики! – довольно потер ладони Григорий Васильевич. – А сейчас нужно отправить депешу губернатору, чтобы в Нижнем предприняли все возможные действия для ареста мошенников».

На палубе было свежо. Народу было немного, большая часть отдыхала в своих каютах.

– А вы озорник, молодой человек, озорник, – хитро улыбнувшись, объявил граф Демидов, подойдя к Ануфриеву, стоявшему у борта. – После вашей встречи с Анастасией Мальцевой она сама не своя ходит. Даже не знаю, чем вы ее так околдовали.

– Колдовать не по моей части, – угрюмо буркнул Евдоким, продолжая жалеть о потерянных ста рублях.

– Говорила, что вы ей алмазную диадему обещали.

– Нет в ней ничего такого, чтобы я на нее такие деньжищи выкладывал. Вот ежели она была бы княгиней или графиней, тогда другой коленкор, тогда бы ради нее я ничего не пожалел!

– Вы про ее голос, батенька, позабыли. Она ведь краса русской сцены! Ее талантом восхищается вся Россия! Ведь сами говорили, что вам нравится ее «Гайда».

– Было дело, говорил, – признался невесело купец.

– Деньжища, может быть, выкладывать и не обязательно, а вот уважить женщину надобно. Вы бы сделали ей какой-нибудь подарочек, женщины любят знаки внимания. А если вам нужен помощник, так я всегда рад помочь вам определиться с выбором.

– На пароходе лавка ювелирная есть, куплю я ей какие-нибудь самоцветы.

– Вот и прекрасно! Кстати, в картишки играете?

– В подкидного люблю, – признался купец.

– Так, может быть, мы с вами скрасим времечко? – предложил граф Демидов. – Глядишь, и дорога веселее станет.

– С превеликим удовольствием. Может, сыграем у меня? Вино у меня французское, и закусь отменная.

– Закусь, говорите, – лицо графа приобрело задумчивое выражение. – Хорошо, давайте сейчас сходим ко мне в каюту за картишками, а потом уже к вам.

* * *

Расположившись в плетеном кресле подле капитанской рубки, Аристарх Ксенофонтович видел, как, помахивая тросточкой, Епифанцев направился по коридору в свою каюту; следом за ним привязанным телком зашагал купец. Когда они уже скрылись в надстройках судна, за ними устремился молодой мужчина в клетчатом фраке. Через окна в коридоре Аристарх Ксенофонтович видел, как наблюдатель некоторое время стоял перед дверью каюты Феоктиста Евграфовича, как если бы подслушивал состоявшийся разговор, а затем затопал дальше, столь же непринужденным образом.

Сложив газету, Аристарх Ксенофонтович направился к Епифанцеву. Негромко постучавшись, он проговорил:

– Открывайте, у меня к вам срочное дело.

Дверь открылась, и у порога его встретил Феоктист Евграфович.

– Надеюсь, вы прекрасно проводите свое время, – произнес он, умело скрывая раздражение. – Здесь много красивых женщин.

– Не переживайте, мне есть чем заняться. Можно вас на минутку?

Епифанцев вышел из каюты и плотно прикрыл за собой дверь.

– Что там у вас? Это так срочно? Вы же прекрасно знаете, что нам нужно держаться осторожнее, для нас этот купец настоящая золотая жила, у него сейчас в каюте находится двадцать тысяч рублей, и уверяю вас, что к концу нашего путешествия все его деньги перекочуют в наши карманы! Причем для этого совершенно не нужно будет взламывать его каюту или вскрывать чемодан, в котором он везет свои сбережения, – он отдаст нам их совершенно добровольно. Если вы, конечно, все не испортите.

– Слушайте меня, уважаемый граф, что я вам сейчас скажу, – едко проговорил Худородов. – Пока вы там любезничали с купцом, за вами наблюдали.

– Вот как? – искренне удивился Феоктист Евграфович. – И кто бы это мог быть? Возможно, это кто-то из любопытных, ведь в некотором роде я граф Демидов. А столь значительную величину не часто можно встретить на пароходе.

– Все куда серьезнее, чем вы думаете. Прислушайтесь ко мне, если не хотите закончить свои дни где-нибудь на каторге.

– Хорошо… Кто же это был, по-вашему?

– Филер! Я их чую за версту. Наверняка на следующей пристани нас будет дожидаться толпа полицейских. Не успеем мы ступить на берег, как на нас тотчас наденут наручники и спровадят куда-нибудь в кутузку.

– Хм, вполне может быть. Мне ведь тоже показалось, что за нами наблюдают в Чистополе. Возможно, что они направились за нами следом.

– Что же нам в таком случае делать?

– Признаюсь откровенно, даже не знаю… Хотя, – неожиданно лицо Феоктиста Евграфовича просветлело, – у меня есть некоторая идея. Сейчас ты, Аристарх, пойдешь к капитану и сделаешь вот что…

* * *

Капитаном «Колизея» был Антон Гаврилович Завьялов: мужчина лет сорока пяти с густой седеющей шевелюрой, что так нравятся молодым женщинам. На его мужественную внешность женщины слетались, как мотыльки на огонь, благо на пароходе для легкого флирта имелись все подходящие условия, включая отдельную капитанскую каюту. Арсенал обольщения был незатейлив: понравившуюся даму Антон Гаврилович засыпал многочисленными комплиментами, приглашал за капитанский столик, одаривал ее цветами, которые старпом прикупал на пристани. А уж если женщина оказывалась неприступной, тогда он клятвенно обещал, что от неразделенной любви может наскочить на мель, потопив при этом и себя и пассажиров. Так что, отдаваясь капитану, женщины были в полной уверенности, что совершают благое дело – спасают пассажиров от неминуемой погибели.