Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva) - Валентин Бадрак

– Ну… че… бля… встречайте… майора…

С этими пафосными слогами Володя сделал неуклюжий реверанс, расставив ноги, как лягушка при прыжке, и руки, как будто держал в них невидимые чаши. Каждое слово давалось ему с неимоверным трудом, точно рот был набит камешками.

«Ну и ну… – пронеслось в голове у Лантарова. – Да он вдрызг пьянючий. Еле шевелит конечностями».

Шура помолчал, соображая, как поступить.

– Проходи, Вова, садись. Чай будешь? – предложил он суховато, но без напряжения.

– Хмм… – прохрипел гость, мотнув головой. Жест его был понятен. «Скажешь тоже… Чай!»

– Проходи, замерз, наверное, – Шура показал жестом, чтобы гость раздевался, – кутку просушим у печки.

Володя отрицательно поводил рукой, отклоняя предложение, но затем вдруг импульсивным, эксцентричным движением расстегнул молнию и стал стаскивать куртку. Это похоже было на жест матроса, рвущего на себе тельняшку перед нацеленными в грудь стволами. Но энергичность пропала на полпути, и Володя застыл с наполовину снятой курткой. Шура же, видя, что одному ему никак не справиться, помог стащить куртку.

Лантаров про себя отметил: отменная куртка на меху, какие носят военные летчики.

– Ка… какой, нах… какой, на… чай?! Твою мать! – Володя неожиданно завопил, размахивая руками. Как каменщик связывает цементом кирпичи во время кладки, так он ругательствами обильно перемазывал каждое слово. Он, наверное, упал бы, если бы Шура ловко не подхватил его и не усадил на стул. Лантаров сунул ноги в комнатные, для удобства обрезанные по щиколотку валенки, и на костылях проковылял к столу.

– Привет, Володя! – приветствовал он развалившееся на стуле тело.

От Володи нестерпимо несло перегаром. «Что ж он лакал-то, какую дрянь невообразимую?» – Лантаров, привыкший к дорогим алкогольным напиткам, поморщился. Его чуть не стошнило – было ощущение, что помойный, кисловатый запах исходил от всего тела пьяницы. Тотчас вспомнились картинки убогих подвалов, мусорников пугливых бомжей и дешевого пива.

Володя же вопросительно вскинул на него пьяные глаза и отчаянно наморщил лоб и брови, лицо его приобрело свирепое выражение недовольного питекантропа.

– А это кто? – кивнул он Шуре.

Тот не счел нужным что-либо объяснять.

– Ты кто?

Лантаров чуть не засмеялся в мутные полуприкрытые глаза. Ему, конечно, приходилось видеть вдребезги пьяных. Но такой экземпляр он лицезрел впервые: «Ну и нализались вы, граф…»

– На, выпей это, – Шура поставил перед гостем кружку и знаком спросил, будет ли Кирилл пить тоже. Лантаров отрицательно мотнул головой – в дымке такого угара не то что чай, сидеть невозможно.

– Че… это?

– Имбирный чай. Продерет мозги, и будешь в порядке, обретешь способность мыслить.

Лантаров с удивлением отметил, что Шура невозмутим. Только смотрит куда-то вдаль. «Как можно вести осмысленный разговор с невменяемым? Это же только оболочка, а внутри – пустота, черный провал!» – думал он. И вдруг ему пришло в голову объяснение: «Так он же мне говорит, или даже сам себе, и это просто неделимая часть его восприятия окружающего мира!»

Володя вместо ответа жеманно поднес указательный палец к голове и с силой ткнул в нее. Он выглядел персонажем из дешевого сериала, притворяющимся пьяным.

– Ваще… мозги… отсохли? – свой вопрос он сопроводил пулеметной очередью из отборных ругательств, а затем натужно гаркнул: – Водки давай, твою мать!

Лантаров посмотрел на Шуру – как тот будет реагировать? Шура хранил молчаливое спокойствие. Затем извлек из кармана телефон.

– Евсеевна, добрый вечер… Да-да, у нас объявился, думаю, у нас заночует… Да-да… проспится, а завтра со свежей головой придет… Ммгу…

– А наш притончик… гонит… самогончик… – попробовал затянуть песенку Володя, но натужно закашлялся и высказался по поводу хозяев дома: – Ну, уро…, ну, уроды…

Лантарову не верилось: неужели это бывший офицер, один из лучших штурманов, замкомандира полка в свое время? Неужели так может деградировать человек?

– «А наш притончик го-нит са-могон-чик…» – фальшивил Володя нараспев с незлобивой, но совершенно глупой улыбкой.

Лантаров наблюдал за непрошеным гостем. Как его реакции, голос, настрой могут так кардинально меняться в течение секунд? Как будто в нем сидят сразу несколько демонов. И точно в подтверждение, расслабившийся пьяница подскочил на стуле.

– Так, бля… водяры офицер офицеру нальет?

– Володя… – тихо, но четко начал Шура. – Давай выспимся, а завтра…

– Молчать, суки! – что есть силы заорал бывший вертолетчик. – Смирррно! Руки по швам! Отставить!

Он отдавал бессвязные команды в пустоту, его крик перешел в бормотание, а хмель отобрал последние силы. Лантаров подумал: вот сейчас затихнет и уснет. Но не тут-то было. Гость внезапно вскочил и бросился к куртке.

– Стой, ты куда? – Шура с силой дернул его за рукав.

– Пошел ты… Старлей сраный! Молчи, когда майор говорит! Я душманов бил! А ты – говно…

Силы снова оставили его, и Шура подхватил былого героя с заплетающимися ногами под локоть. Лантаров опешил, не зная, что ему делать в этой возне – он просто застыл и молча наблюдал за происходящим. Но Шура… В его взгляде не было и тени гнева, никакого намека на волнение.

– Я сказал! Я тут не останусь! – надрывно орал Володя, отчаянно трепыхаясь в руках отшельника. – Не налил! Теперь ты враг мне, ты – хуже душмана! Застрррелю!

И с этими словами он, ухарски вцепившись в куртку, вырвался и, будто прыгая по болотным кочкам, резко отворил дверь и раздетый вывалился на снег.

– Пойду проведу его, – кивнул Шура, быстро натягивая куртку и ботинки, – а то еще упадет где-нибудь да замерзнет.

«Вот так сюрприз, – размышлял Лантаров. – Ну что, праведник? Вот тебе и жизнь! Попробуй-ка жить гармонично, когда мир рядом населен дикарями! Того и гляди, зашибут каменными топорами… или наедут колесом дорогущей машины, если ты в городе…»

Вернулся Шура только часа через полтора, и Лантаров ощутил, что напряженно ждал его.

– Угомонился? – сочувственно спросил он, когда Шура стал веником стряхивать снег с ботинок и куртки.

– Горбатого могила исправит, – ответил тот без эмоций, но несколько устало. – Домой его, как и обещал, доставил – это главное. Давай-ка чаю попьем.

Он взял чайник, чтобы поставить на печь, и тут Лантаров увидел разбитые костяшки рук.

– Ого! Что-то случилось?

– Случилось… – Шура поджал губы. – Вова наш, оказывается, должник, или так, во всяком случае, некоторые его собутыльники сообщили. Пришлось его от гнилых разборок уводить…

Шура налил чаю.

– Ты не пробовал с имбирем?