Память Вавилона - Кристель Дабо

Профессор выпятил челюсть (отчего лицо у него стало еще более угловатым); в его глазах внезапно мелькнуло подозрение, и он быстро обшарил взглядом комнату. Офелия надеялась, что ошейник помешает Вольфу разглядеть на полу бумажный шарик, но он все-таки его увидел. На лице профессора разом отразились изумление, страх и ярость.

– Простите, пожалуйста! – вырвалось у Офелии. – Это письмо выпало из корзинки. Я просто хотела его поднять. Наверно, мне не следовало…

Она не успела договорить. Профессор Вольф схватил ее за плечо и отшвырнул к стенному зеркалу; Офелия врезалась в него спиной, и оно вдребезги разбилось.

– Мерзкая маленькая шпионка!

– Нет! – крикнула девушка; она была так оглушена ударом, что с трудом устояла на ногах. – Я вам не враг, я просто хочу понять, что с вами случилось!

Но тут разъяренный профессор вцепился в ворот пиджака Офелии и рывком вздернул ее над полом, так что она потеряла опору. Для человека с поврежденной шеей он проявил недюжинную силу.

– Весь мир ополчился на меня! – прошипел Вольф сквозь зубы. – Убирайтесь в свою группу чтения, к своему Лорду Генри, вы… юная сыщица!

И, грубо отшвырнув от себя девушку, рявкнул:

– Вон из моего дома!

Офелия кинулась в переднюю. Дверь сама отодвинула все засовы и, с размаху ударив ее по спине, выбросила наружу, как ядро из катапульты.

Офелия упала на колени посреди двора; у нее так бешено колотилось сердце, что было больно вздохнуть. Девушка подобрала с земли свои очки, посиневшие от испуга, и… встретилась взглядом с квартирной хозяйкой, которая вышла на солнышко, чтобы подмести двор; теперь тукан сидел у нее на плече.

– Я вас предупреждала, miss. Этот жилец – настоящий бирюк.

Офелия пощупала один из пальцев профессорской перчатки, слишком длинных для ее маленьких рук. Она пришла к Вольфу в поисках ответа на свои вопросы, а ушла с новыми – и вдобавок с целой коллекцией синяков и ссадин. Что же заставило профессора Вольфа отказаться от исследований в Мемориале? Какой образец он там изучал? Почему ответ коллеги привел его в такой ужас? Имел ли этот ужас что-нибудь общее с тем, который настиг miss Сайленс в момент ее гибели?

Внезапно на трамаэро обрушился бешеный ливень, громко забарабанивший по стеклам. Офелия прикрыла глаза, стараясь подавить мучительное волнение. Ее неотступно преследовала мысль о потерянном шарфе: наверно, блуждает сейчас по улицам Вавилона, как бездомный пес.

Нет, об этом думать нельзя. Нужно смотреть в будущее.

Девушка открыла глаза, почувствовав легкую качку: трамаэро заходил на посадку к очередному причалу. Это была уже пятая академия, которую он обслуживал, скоро и ее остановка – «Дружная Семья». Студенты выходили из вагона под дождь, надвигая капюшоны; на их место, отряхивая мокрые плащи, входили другие. Офелия привычно, как на каждой остановке, оглядела их в поисках юноши в инвалидном кресле. Ей очень не хватало Амбруаза, его дружбы, его доброты, его разговорчивости. Она не понимала, почему он так внезапно отдалился от нее, так холодно отвечает на телеграммы и никогда ее не навещает; все это девушку сильно тревожило.

Нет. Об этом тоже нельзя думать.

Сквозь залитое дождем стекло Офелия смотрела на башню Мемориала, еле видную вдали. Где-то там, в ее стенах, таился Секретариум. А в Секретариуме – бронированная комната. А в бронированной комнате – «последняя истина». Может быть, miss Сайленс и профессор Вольф слишком близко подобрались к ней? Может, и сам Торн подверг себя опасности, пытаясь ее раскрыть? Какая жалость, что Офелия должна сойти на ближайшей остановке, а не у башни! Увы, ее трехчасовая увольнительная подходила к концу.

Девушка снова начала прощупывать мягкие пустые кончики перчаток. В груди у нее рождался тяжкий вздох, но тут ее сосед по скамейке вздохнул еще тяжелее. Она вопросительно взглянула на незнакомца. Он тоже смотрел в окно, исхлестанное дождем, притом с таким несчастным видом, словно винил в плохой погоде себя самого. В профиль этот человек с жесткими тусклыми волосами и длинным острым носом напоминал ежа. Он был почему-то смутно знаком Офелии, и она поняла причину, увидев на его кителе бейдж со словом «Рассыльный».

– Человек с тележкой! – прошептала она.

Рассыльный, помедлив, отвернулся от окна и взглянул на девушку:

– Sorry, miss. Вы мне что-то сказали?

Офелия заставила себя вежливо улыбнуться. С профессором Вольфом у нее отношения не заладились, но этот рассыльный, надо надеяться, не выбросит ее из трамаэро прямо во время полета?

– Мы уже однажды встречались, месье. В Мемориале, в молодежном секторе. Я тогда опрокинула вашу тележку, с нее попадали книги, и вы… и вам из-за меня сделали выговор.

– Ах, да… те книги… – пробормотал рассыльный. – Давно дело было…

Он умолк, втянул голову в плечи и с преувеличенным интересом начал разглядывать свои руки. Этот бедолага выглядел безнадежно одиноким. Таким же одиноким, как Амбруаз среди роботов своего отца. И как профессор Вольф, закрывшийся на все замки у себя в берлоге.

«И как я», – невольно подумала Офелия.

– Меня зовут Евлалия, – представилась она.

– What? – удивленно переспросил рассыльный. – Ах, да… а я… а меня зовут Блэз. Ваша форма… Вы студентка из Школы виртуозов?

Офелия улыбнулась, на сей раз вполне искренне. Ей нечасто доводилось встречаться с кем-нибудь еще более стеснительным, чем она сама.

– Да, из группы предвестников.

– О, я поражен!

Блэз и впрямь воскликнул это с таким изумлением, словно ему сообщили, что он сидит рядом с одним из Светлейших Лордов. Дождь, усиленный западным ветром, застучал по стеклам с удвоенной яростью. Тишину разорвал удар грома, сверкнувшая молния озарила ярким светом лица студентов, но ни один из них так и не оторвался от своего учебника.

В общественном транспорте Вавилона всегда царила мертвая тишь, и не без причины: кондуктор назначал штраф за малейшее ее нарушение.

– Я еще на испытательном сроке, – шепнула Офелия, сочтя нужным уточнить свой статус, – но я очень хотела бы работать в Мемориале, как вы!

– Как я? Вот уж чего я вам не желаю! – возразил Блэз, указав на свой бейдж рассыльного. – Я много лет только и делаю, что разношу книги, куда приказывают; ничего завидного в этом нет.

– Но ведь библиотека Мемориала имеет огромное значение и требует неустанной работы. Особенно если учесть то, что хранится в Секретариуме, – добавила она с невинным видом.

– Я там никогда не бывал, – вздохнув, ответил Блэз, к великому разочарованию девушки. – Это слишком важный и секретный отдел, не для таких как я.

– Значит, вы не состоите в группах чтения?

Блэз хихикнул, но, встретив грозный взгляд кондуктора, испуганно прикрыл рот ладонью.