Сегун - Джеймс Клавелл

— Это неправда!..

Сквозь туман в голове Блэксорн слышал, как Феррьера повторил это еще раз и захохотал еще громче… Еще что-то о несчастном случае и воле Божьей… И что корабль сгорел полностью… Ему теперь никогда не удастся навредить Черному Кораблю. Хотя он не перестал быть врагом, — он еретик и все еще угроза для веры… Блэксорн разглядел жалость на лице Родригеса, почуял, как его губы шепчут:

— Да, англичанин, это правда…

«Нет, нет! — кричало у него внутри. — Это не может быть правдой!»

И тут отец-инспектор, с расстояния в тысячи лиг, произнес:

— Я получил утром письмо от отца Алвито. Это произошло во время землетрясения… Приливная волна…

Но Блэксорн уже не слушал… «Твой корабль погиб! Ты позволил ему погибнуть! Твой корабль мертв! У тебя нет корабля… нет корабля… нет корабля…»

— Это неправда! Вы лжете! Мой корабль в безопасности, он в гавани, его охраняют четыре тысячи самураев! Он не может пострадать!

— Если только на то не будет воли Господа! — раздались чьи-то слова.

Инквизитор продолжал:

— Приливная волна наклонила ваш корабль… Говорят, что лампы на палубе опрокинулись, огонь распространился… Ваше судно сгорело…

— Ложь! А палубная вахта? Там всегда стоит вахтенный! Это невозможно! — закричал Блэксорн… Но он уже понял, что ценой его жизни был его корабль…

— Ты списан на берег, кормчий! — глумился Феррьера. — Ты теперь на якоре! Останешься здесь на всю жизнь, тебе никогда не дадут пропуска на наши корабли! Ты навеки останешься здесь, на берегу!

Это продолжалось без конца… Он стал тонуть… Потом глаза его прояснились… Он услышал крики чаек, почуял запах мусора на берегу, увидел Феррьеру, увидел всех своих врагов и понял: все это ложь… Ложь, чтобы вывести его из равновесия… Он понял это очень четко и решил, что священник тоже участвует в этом заговоре.

— Черт бы тебя побрал! — закричал он и бросился на Феррьеру, высоко подняв меч… Но этот бросок он совершил только в мыслях… Он не успел… Его легко остановили и отобрали мечи… Он идет между двумя серыми, среди всей собравшейся толпы… Так его довели до сходен галеры, вернули мечи и дали возможность двигаться самому.

Он едва видел, почти не слышал… Мозг едва что-то соображал сквозь заполнившую его боль… Конечно, это уловка, чтобы свести его с ума, и они бы преуспели, если бы он поддался… «Боже, помоги мне! — взмолился он. — Кто-нибудь, помогите мне!». Вдруг рядом с ним оказались Ябу, Винк, его вассалы… Он не мог уже разобрать, на каких языках с ним говорили… Его проводили на борт… Кири, Сазуко… Ребенок плачет на руках у няньки… На палубе толпятся остатки самураев в коричневой форме, гребцы, моряки… Ябу и Винк что-то говорят ему… Чтобы сосредоточиться, ему потребовалось много времени…

— Кормчий, ради Бога, объясните, почему они дали вам уйти?

— Я… они… — он не мог сказать ни слова.

Вот он на полуюте, и Ябу командует капитану немедленно выходить в море, прежде чем Ишидо передумает отпустить их всех… Прежде чем серые на пристани передумают… Он приказывает капитану полным ходом идти в Нагасаки… Кири говорит:

— Простите, Ябу-сама, сначала в Эдо, нам надо в Эдо…

Небольшое суденышко легко несется на веслах от верфи, против приливного течения и ветра, и выходит на большую воду… Чайки кричат им вслед… Блэксорн наконец справился со своим оцепенением настолько, что смог связно произнести:

— Нет, извините! Давайте в Иокогаму! Нужно попасть в Иокогаму!

— Сначала отправим людей в Нагасаки, Анджин-сан, вы меня понимаете? Это важно. Сначала людей. У нас есть план. — Это Ябу.

— Нет, плывем в Иокогаму. Мой корабль… Мой корабль в опасности…

— В какой опасности? — требует ответа Ябу.

— Христиане говорят… говорят — он сгорел!

— Что?

— Ради Бога, кормчий, это не ошибка? — кричит Винк. Блэксорн дрожащей рукой показывает на лорчу:

— Они мне сказали… Они говорят — «Эразмус» погиб, Джохан… Наш корабль пропал… сгорел. — Тут он не выдерживает и кричит: — О Боже! Сделай так, чтобы это было вранье!

Он стоял на мелководье и смотрел, как легкий прибой омывает обугленный остов корабля, наклонившегося и севшего на дно. Судно застряло в семидесяти ярдах от берега. Мачты исчезли, палубы не было… Сгорело все кроме киля и торчащих в небо шпангоутов.

— Эти обезьяны пытались вытащить его на берег, — уныло сказал Винк.

— Нет, это его прибоем так вытащило.

— Боже мой, зачем вы так говорите, кормчий? Если бы вы здесь были при этом дьявольском пожаре и у этого Богом проклятого берега — вы бы вытащили его на берег, чтобы здесь бороться с пожаром! Даже эти обезьяны знали! — Винк сплюнул на песок. — Вам не следовало доверять им корабль… Что мы теперь будем делать? Как попадем домой? Вам надо было для надежности отправить корабль в Эдо, и нас тоже, вместе с эта.

Жалобные ноты в голосе Винка раздражали Блэксорна, — каждая мелочь в Винке теперь его раздражала. Трижды за последнюю неделю он чуть не приказал своим вассалам тихонько прикончить Винка и выбросить за борт. Он сам был в таком состоянии, что не мог выносить нытья, раздражения, досады… Но каждый раз сдерживался и уходил на палубу или спускался в трюм, отыскивая Ябу. При нем Винк не издавал ни звука — боялся и не без оснований… На борту корабля сдерживаться легче, — здесь, на берегу, перед этим голым скелетом, непросто сохранять спокойствие.

— Может быть, они и вытащили его на берег, Джохан. — Он чувствовал смертельную усталость.

— Вы готовы поспорить, что эти негодяи вытащили его на берег! Но они же не погасили пожар, черт бы их всех побрал! Не следовало допускать на корабль этих япошек… противных япошек… этих грязных обезьян…

Блэксорн перестал его слушать и сосредоточился на галере. Она стояла на якоре ближе к пристани, в нескольких сотнях шагов от Иокогамы. Навесы мушкетного полка все еще сохранялись на берегу и у подножия гор, люди маршировали, куда-то торопились, чувствовалось какое-то беспокойство… Стоял теплый, солнечный день без малейшего ветерка. Откуда-то доносился запах мимозы… Он разглядел на полуюте Кири и госпожу Сазуко — они беседовали под оранжевыми зонтиками… А, вот почему мимоза… Потом увидел Ябу и Нагу, расхаживающих по пристани: Нага говорил, а Ябу слушал, оба были захвачены разговором… Вот они посмотрели на него, — видимо, чем-то встревожены…

Когда галера два часа назад повернула к деревне, Ябу высказался определенно:

— Зачем подходить к нему, Анджин-сан? Корабль мертв, все кончено. Поедемте в Эдо! Нужно готовиться к войне, а времени у нас немного.

— Прошу прощения, давайте остановимся здесь. Я должен глянуть повнимательнее. Пожалуйста.