Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

по форме заметно деликатнее, заточив Елизавету в стены женского монастыря, а у нее напрочь отсутствовало желание надевать покрывало и наблюдать, как известный мир сужается до столь ужасающих масштабов. Монастыри предназначались для чрезмерно набожных и до основания уничтоженных, она такой станет вряд ли.

Внезапно Елизавета охнула, - ноздри атаковал смрад выпотрошенных внутренностей и падали, - она поспешно прижала к носу и рту носовой платок, не отнимая их, пока без приключений не миновала Пентикост Лейн с ее скотобойнями и мясными лавками. Господи, как же выносят это зловоние живущие в окрестностях люди?

Улица оказалась грязной, а воздух - отдающим гнилью, отчего шаги Елизаветы начали замедляться, - она всерьез подумывала - не повернуть ли обратно. Что за возможностью разбить Ричарда на поле боя обладал Тюдор? При всех его притязаниях, не являлся ли этот уэльсец, прежде всего, находящемся в изгнании искателем приключений?

Пункт ее назначения лежал впереди, оказавшись жалким постоялым двором, находящемся как раз напротив окрестностей церкви святого Мартина Великого. Елизавета остановилась, воззрившись на накренившуюся вывеску с надписью - Бычья голова. Краска на ней облупилась, дерево хранило следы воздействия атмосферных явлений, а общий внешний вид - запустения и гнили.

Дева Мария, но он выглядел чуть лучше публичного дома! Как можно войти в подобную лачугу? Это дело больше подходило Тому. Где он околачивался, когда мать нуждалась в нем больше всего? Сам виноват, чтобы ему пусто было, лишь сам во всем виноват. Когда Елизавета написала сыну, сообщая, что Ричард согласился его простить, и убеждая вернуться домой - в Англию - почему отпрыску не хватило здравого смысла просто улизнуть под покровом ночи? Но нет, ему потребовалось пробормотать слова прощания своей последней подружке, и девчонка, разумеется, не долго решала, будет ли в этих сведениях что-либо ценное для Тюдора. Люди Генриха догнали Тома в Компьене, 'убедив' его возвратиться ко французскому двору, после чего наблюдали за ним, словно за хищной птицей, продолжая обращаться со всей возможной почтительностью, но, в то же время, фактически держа в заложниках. Елизавета не слишком тревожилась о физической безопасности сына, - вряд ли Тюдор мог надеяться завоевать в лице Вудвиллов опору, причинив вред их представителю. Но случившееся со стороны Тома стало грубой ошибкой, и мать до сих пор ее ему не простила.

Порыв ветра подхватил плащ, и Елизавета вздрогнула. Обратной дороги не было. Не имеет значения, насколько благородно обращается с ее дочерьми Ричард, - сейчас они состояли при дворе исключительно из его милости, заклейменные незаконнорожденными при помощи постановления парламента, признавшим тем самым права на трон Глостера. Что до нее, - у Елизаветы не осталось ничего... Превратиться снова в леди Грей, когда она на протяжении почти двадцати лет являлась королевой Англии? Нет, Бога ради, на это Елизавета не пойдет. Тюдор прилюдно принес присягу, что сделает Бесс своей королевой, и та присяга стоит риска. Значительного. Она пересекла улицу и вошла во двор гостиницы.

Елизавету уже ждал слуга, он тут же проводил ее через боковую дверь вверх по узкому лестничному пролету. Комната была маленькой и бедно меблированной, отдающей свечным салом, потом и застоявшимся воздухом. Расположившийся внутри человек отличался средним ростом и возрастом около сорока - ближе к пятидесяти годам, он обладал маленьким брюшком и красновато-золотистыми волосами, медленно отступающими с его висков, редеющими, но сединой еще не тронутыми.

При виде ее траурного наряда брови ожидавшего Елизавету человека приподнялись: 'Примите мое восхищение, госпожа', - медленно произнес он. 'Выглядите словно символ неутешной вдовы среднего достатка. Могу найти лишь один маленький изъян в вашей маскировке, - если вы намеревались сойти за вдову простого рыцаря, то вуаль носить следовало бы ниже подбородка...не так ли?'

Глаза Елизаветы сузились. 'Каким же глупцом был Ричард',- ответила она, - 'что даже простил вас!'

Реджинальд Брей рассмеялся. 'Смею заметить, остальные бы с вами согласились! Мне посчастливилось оказаться двоюродным братом Кэтрин Гастингс, а еще больше повезло в том, что Глостер прислушался к ее мольбам обо мне. Не сказали бы вы, что это странно? Не часто вдова казненного за государственную измену может рассчитывать, чтобы к ней снизошел сам король...Муки совести, может статься?'

Елизавета сдернула свой капюшон. 'Предпочла бы не тратить время на банальности. Могу я уточнить тему нынешней встречи?'

'Всенепременно...госпожа'. Брей усмехнулся, и ироничность его голоса взметнула к лицу Елизаветы волну гневной крови.

'Больше года тому назад Генри Тюдор принес перед высоким алтарем Реннского собора торжественную клятву - сделать мою дочь своей королевой. Я хочу от вас объяснений - собирается ли он придерживаться этого обета?'

'Что заставляет вас сомневаться в его намерениях?'

'Анна Герберт' - спокойно парировала Елизавета, наблюдая за реакцией на имя Брея.

'Кто?'

'Я думала, мы договорились не тратить времени зря', - огрызнулась она. 'Вы знаете, о ком я говорю. О женщине, чьи родственники обладают в Уэльсе громадным влиянием. Разве не так? Ходит слух, что Тюдор сделал семье официальное предложение, и уже были разговоры о свадьбе. Мне хотелось бы знать, господин Брей, откуда проистекают эти известия'.

'Каким образом вы услышали об Анне Герберт?' - с раздражением поинтересовался Брей. 'Полагаю, ваш сын постарался?'

'Едва ли. В последние дни Том точно не пользуется доверием Тюдора. Нет, случилось так, что среди сторонников Тюдора многие считают, - брак с моей дочерью лучше всего послужит его интересам. Просто там присутствуют и те', - с ударением прочеканила Елизавета, - 'кто сделал бы все, что в их силах, дабы сорвать данный союз. А сейчас, когда мы прояснили вопрос, вам, вероятно, придется объяснить, почему человек, публично обещавший жениться на Бесс, внезапно оказывается на грани изменения своего решения?'

'Смею заметить, ваша дочь осталась его первым выбором, госпожа. Он прекрасно осведомлен, как многие чувствуют недолжное, даже низкое с ней обращение и станут лишь приветствовать данный союз, символизировавший бы истинное примирение династий Ланкастеров и Йорков. Но Генри Тюдор - человек прагматичный, и, если девушка больше...не свободна, тогда замечательно, и следует предполагать, что он окинет взором другие края, стараясь заключить не менее выгодную партию'.

'Что заставляет вас думать, что Бесс больше не свободна? Разве я не предоставила Тюдору гарантий, что способна добиться ее согласия на брак? Моя дочь обладает мощным чувством семьи