Пепел и золото Акелы - Александр Логачев

Не смог ее сдвинуть и Пепел – тумба была привинчена к полу.

Неужели он ошибся в своих выкладках? И ничего другого не остается, кроме как возвращаться в салон и надеяться, что пронесет?

Сдаваться Пепел не привык. Однако время было на исходе. Опоздание на игру перечеркнет даже конечный успех обыска. «Не в силах я эти цепи, цепи разорвать» – мысленно пропел Пепел заразный шлягер.

Рокки неистовствовал по ту сторону каюты. Дверь ходила ходуном под натиском его тела. Будь бароновский отпрыск потяжелее килограммов на пятьдесят, вылетела бы к чертям. А так – пока держала напор. Но еще немного, и Бронко-младший начнет палить в замок. Он не притормозит. Потом попробует вырубить Пепла и приволочь на себе в салон. Выйдет меньше позору, чем если реально опоздать.

Думай, Серега, думай! Что ж еще? Пепел в который уже раз обвел взглядом каюту. Вроде бы и потайных мест всего ничего... Где? Взгляд задержался на холодильнике. Возникло ощущение, что упустил важную деталь... Именно деталь!

Поддон под агрегатом, предназначенный для сбора воды при размораживании холодильника. Если и там нет – тогда все, волевым решением обыск сворачивается, и галопом в салон...

* * *

В недопитой чашке кофе барахталась муха, но хозяин кабинета не нее умышленно не обращал внимания, как бы проводя параллель между мухой и посетительницей и как бы подчеркивая, что не брезглив. Вытоптанный линолеум от грязи казался жирным. Прямо перед Соней на столе возвышался весь в дактилоскопических узорах серый телефон, и уже добрый час по телефону не было ни одного звонка.

– Значит, ваш отец оказался знаком с пришедшими преступниками?

Соня в который раз тяжело вздохнула, отрешенно посмотрела за пропитанные табачным дымом шторы в давненько не мытое окно. Выдержав паузу, Соня ответила, как учил Кудрявцев:

– Я не знаю. Они называли его по имени, он их не называл. Вон, во всех газетах только и пишут, что бандиты заранее следят за своими жертвами. – На лице должна быть задумчивость, в необходимой пропорции смешанная с искренним желанием угодить.

– Что вы из себя дурочку-то, Софья Семеновна, корчите? И ежу понятно, что это было никакое не ограбление. – Капитан привычно строчил дешевой одноразовой ручкой. Его пальцы покрывали похожие на заживающие синяки никотиновые пятна.

В кабинете был и компьютер, снятый со стола и задвинутый в угол. На нем лохматой стопкой пылились какие-то лиловые папки. На обросшем бархатной пылью экране можно было рисовать пальцем. Помещение обширное, но узкое, длинное от двери до зарешеченного окна, и неестественно высокое, метра четыре до потолка, а может быть, и все пять. В углу, у самого окна, большой железный шкаф, выкрашенный коричневой краской небрежно, с потеками.

– Я плохо помню происходившее. Я очень сильно перепугалась.

– Но кто именно стрелял в вашего отца, вы помните? И, кстати, вы составили перечень пропавших вещей?

– Да. – Соня протянула мелко исписанный лист.

– Ого, сколько тут понаписано. А вы говорите, что не ограбление!

– Это мелочи. Гораздо больше сгорело. Да и пожарники «постарались»…

– Софья Семеновна, у следствия крепнет впечатление, что вы не хотите нам помочь. Ведь вы что-то скрываете? – У капитана – редко мигающие прозрачные глаза, русая шевелюра пирожком и маленький, но заметный шрам на верхней губе.

– У меня разболелась голова, можно мне наконец пойти домой?

– А ведь я вам не враг, я на вашей стороне. А начальство требует раскрытия, слишком уж громкое дело. А знаете, что в моей практике случаи, когда родственники заказывают родственников ради наследства, очень даже…

И опять вопросы, вопросы, вопросы…

– Вы, конечно, догадываетесь, что нас интересует?.. Так уж совсем и не догадываетесь?.. Отец вам говорил, на кого отписал завещание?.. Вы знакомы с Семеном Ефимовичем Матушкиным?.. – Так сколько, вы говорите, пропало из квартиры ценных вещей?.. Вам ничего не говорит кличка «Майданный»?.. Часто ли вы сорились со своим отцом?.. Зачем вы утверждаете, что не знакомы с Иваном Андреевичем Мариновичем?.. Что вы можете сказать по поводу деятельности якобы мало знакомого вам Николая Карповича Быстрых?.. Так сколько, вы говорите, пропало из квартиры ценных вещей?.. У вашего отца были недруги?.. Кому выгодна смерть вашего отца?.. Часто ли вы сорились со своим отцом?.. Отец вам говорил, на кого отписал завещание?.. Лично у вас были недруги среди знакомых отца?..

Распахнулась дверь.

– Кешка, извиняй, что от дел отрываю, я проездом на минуточку, пошли – перекурим. – С порога неузнающе глянул майор Кудрявцев на Соню. И широко улыбнулся ведущему дело о насильственной смерти Семена Моисеевича капитану.

– Ладно, Софья Семеновна, на сегодня вы свободны, распишитесь, пожалуйста, здесь, здесь и вот здесь.

Соня, прежде чем расписаться, стала читать составленную бумагу. Муха в кофе сдалась. В одном месте Соня непреклонно вычеркнула капитанскую импровизацию, на что капитан только поморщился. Юрий Витальевич в дверях нетерпеливо притоптывал подошвой и продолжал рассматривать Соню с таким интересом, будто видит впервые.

Соня, получив капитанскую подпись в пропуск, ушла.

– Угостишь «аполлоном», а то…

– …Так жрать хочется, что и переночевать негде. Это дочь антиквара? – когда приятели обосновались пообочь фаянсовой урны в курилке, невзначай поинтересовался майор. Не курить в оставленном кабинете у знакомых имелись уважительные причины.

– Темнит красавица, – выуживая из протянутой Кудрявцевым пачки сигарету, вздохнул капитан. – А дело мутное, ниточек миллион, и за какую ни дергай, скелеты в шкафах трясутся. Ты ж этих антикварщиков, как родню, знаешь, подсказал бы чего?

Здесь они могли говорить откровенно, благо прочие сослуживцы проходили мимо. Чуть мешал стук молотка и визг ножовки – бригада работяг реставрировала милицейский сортир.

– Знать-то знаю, только чего? Стукачи воды в рот набрали, как один, значит, дело не антикварное. Надо бы пошелестеть страницами, чего ты уже накопал, авось что-нибудь и подскажу.

– Не вопрос. Дай огоньку.

– Нет. Сейчас мне некогда. Вот завтра с утра… Кстати, клоун, может, за тебя и покурить? – Юрий Витальевич чиркнул зажигалкой.

– Насчет завтра – заметано. А губы у меня собственные.

Из сортира понесся беззлобный мат, работяги заспорили, что раньше – класть плитку или штукатурить стены?

– А сейчас мне взаимоуслуга нужна. Нужно поднять, что у нас есть на некоего Сергея Ожогова. Только мне по своим каналам не резон. У нас московская проверка – слыхал? Начнут доставать: что, зачем и как? А я пока ничего конкретного не нашел, да, может, и не найду никогда. – Майор и сам считал свои объяснения малоубедительными, но зато был готов платить.

– Без проблем. Кстати, у тебя сотню до получки перехватить можно? – притворно тяжело вздохнул капитан.