Восточная миссия - Сергей Бортников

В Луцке за казаками повсюду следовал Олег Бессарабов, теперь уже подполковник российской контрразведки. Невидимой тенью он шнырял по средневековому замку и монастырю кармелиток, подземной церкви и Успенскому собору, где оренбуржцы поставили свечи по невинно убиенным товарищам.

«Черт, когда наконец он вступит в контакт со своими единомышленниками?» – мысленно удивлялся Олег Иванович.

Ему было невдомек, что никаких связей среди революционного подполья у Григория нет, а те сумасбродные идеи, которые он высказывает в последнее время, уж никак не результат вражеской пропаганды, а плод длительных умственных размышлений…

95

По-разному встретили Новый год солдаты, офицеры и генералы российской армии.

Например, барону Врангелю «за боевые заслуги» в январе 1917 года присвоили чин генерал-майора и временно назначили командиром Уссурийской казачьей дивизии. А другого барона – Унгерна – в это же время делегировали с фронта в Петроград на слет георгиевских кавалеров. Но доехал он только до Тарнополя, где побил комендантского адъютанта и был уволен из армии.

24 января 1917 года Верховный главнокомандующий утвердил план штаба Алексея Брусилова, по которому главный удар Юго-Западного фронта предполагалось нанести в направлении Сокаля, Львова и Мармарош-Сигета, вспомогательная роль отводилась Румынскому фронту в Добрудже; Северному и Западному оставили возможность действовать по усмотрению собственного командования.

Но беспристрастная история распорядилась по-другому.

В феврале 1917 года в России произошла буржуазная революция, и Николай II был вынужден отказаться от престола, а, значит, и от весеннего наступления. Управлять страной взялись «спецы» Временного правительства. Новоиспеченный военный и морской министр Александр Гучков узрел залог успеха в «демократизации» армии и освобождении ее от «нежелательных лиц». В эту категорию попали многие боевые офицеры и генералы. До мая 1917 года службу оставили более 120 высших должностных лиц, в том числе 75 начальников дивизий, 35 командиров корпусов, два главнокомандующих армиями фронтов и один помощник главнокомандующего, 8 командующих армиями, 5 начальников штабов фронтов и армий… Вместо них в войска направили… комиссаров Временного правительства.

Правда, большинство низших чинов, уставших от войны и основательно одурманенных большевистской пропагандой, приняли их идеи на «ура»… Вот, например, как вспоминал о том времени (точнее, безвременье) простой забайкальский казак Григорий Пешков:

«Временное правительство дало народу долгожданную свободу… Представители солдат и офицеров создают общие комиссии по вопросам государственного устройства и отношений между нижними и высшими чинами.

Тарнополь не живет, а кипит… Смотришь на этот муравейник и не веришь своим глазам – вроде перед тобой не российская армия. Тут все перемешалось: генералы, солдаты, офицеры, сестры милосердия, евреи в своих длинных костюмах-халатах и затянутые в черные тужурки с кепи на голове с изысканно одетыми дамами австрийские чиновники и педагоги… Меня поразило то, что уже нигде не видно перепуганных, забитых физиономий солдат… Они свободно ходят вместе с офицерами, разговаривают с ними, смеются…. Части маршируют с красными флагами, с надписями, выражающими доверие правительству, с музыкой…»

Но уже в апреле в России разразился правительственный кризис. Гучкова отправили в отставку. Новым военным министром назначили Александра Федоровича Керенского, по какому-то странному совпадению родившегося в один день – 22 апреля (только не 1870-го, а 1881 года) и в одном городе (Симбирске-Ульяновске) со своим будущим «могильщиком» и вождем мирового пролетариата, к тому времени уже развившим бурную подрывную деятельность на всех фронтах той непопулярной войны, которую его однопартийцы нарекли империалистической…

Именем Керенского историки назовут последнее наступление российских войск весной – летом 1917 года…

А пока…

Боевой дух россиян не смогли поднять даже танки, которые стянули на Юго-Западный фронт в январе 1917 года.

Бойцы Особой, а также 7-й, 8-й и 11-й армий, суммарно насчитывавшие 2 миллиона 315 тысяч штыков, (а с частями тылового обеспечения и вовсе 3 265 000 человек!), все чаще отказывались выполнять приказы командиров, все реже проявляли отвагу и героизм.

Правда, второй раз Особую армию бросили в бой только в июле 1917 года. И то в другом составе.

В 1916 году в нее входили три пехотных (по две бригады каждая) и две кавалерийских дивизии. Первую бригаду 1-й гвардейской пехотной дивизии составляли лейб-гвардии Преображенский и Семеновский полки, 2-ю – лейб-гвардии Измайловский и Егерский полки. Во 2-ю гвардейскую пехотную дивизию входили лейб-гвардии Московский и Гренадерский полки (1-я бригада) и лейб-гвардии Павловский и Финляндский полки (2-я бригада), в 1-й бригаде 3-й гвардейской пехотной дивизии оказались лейб-гвардии Литовский и Кексгольмский полки, во 2-й – лейб-гвардии Санкт-Петербургский (с 1914 г. – Петроградский) и Волынский полки.

Две гвардейские кавалерийские дивизии имели по 3 бригады каждая. Один гвардейский кавалерийский полк состоял из 4-х эскадронов (в эскадроне – 150 человек), однако в лейб-гвардии Конно-гренадерском и казачьих полках было по 6 эскадронов.

В 1-ю бригаду 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии входили Кавалергардский и лейб-гвардии Конный полки, во 2-ю – лейб-гвардии Кирасирский Его и Ее Величества полки, в 3-ю – лейб-гвардии Казачий Его Величества и Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полки (оба комплектовались из казаков Войска Донского), а также лейб-гвардии Сводно-Казачий полк.

2-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию составляли: 1-я бригада из лейб-гвардии Конно-Гренадерского и Уланского Ее Величества полков; 2-я из лейб-гвардии Драгунского и Гусарского Его Величества полков; 3-я из лейб-гвардии Уланского Его Величества и Гродненского гусарского полков, а также Собственный Его Императорского Величества Конвой (4 сотни) – по две сотни от Кубанского и Терского казачьих войск.

Летом 1916 года 1-ю и 2-ю гвардейские пехотные дивизии объединили в 1-й, a 3-ю и стрелковую дивизии, а также Гвардейский экипаж – во 2-й гвардейские корпуса. Каждому из них придали по авиационному отряду и тяжелому артдивизиону. И только 21 июля 1916 года оба корпуса были сведены в Гвардейскую армию, позже переименованную в Особую.

В 1917 году стратеги Генштаба разработали для нее инструкцию, предусматривающую создание при каждой пехотной дивизии «ударных батальонов» в составе трех стрелковых рот по три взвода каждая и технической команды из пяти отделений: пулеметного, минометного, бомбометного, подрывного и телефонного. Каждое отделение состояло из шести гренадеров, вооруженных четырьмя револьверами и двумя винтовками. Кроме того, у каждого из них были: кинжал, тесак или иностранный штык-нож, малая лопата или топор, 8—10 ручных гранат, противогаз, ножницы, стальная каска. На каждый батальон полагалось 8 станковых пулеметов, 8 ружей-пулеметов (тогда Шоша или Льюиса), 4 миномета, 8 бомбометов, 250 сигнальных ракет, 7 телефонных аппаратов и 24 метра кабеля. Телефонное имущество предназначалось не только для связи, но и для подслушивания разговоров противника.