Выживший Матео - Сэм Мариано

будет здесь к ужину, так что скоро будет. Он бросает последнюю из сумок на кровать и делает шаг назад.

— Могу я спросить тебя кое о чем? Я колеблюсь, но, учитывая, что именно он рассказал мне о воде в тот первый день, я думаю, может быть, он поговорит со мной. — Вчера вечером Матео рассказал мне о Бет.

Он, кажется, удивлен этим, но достаточно легко приходит в себя. Затем его взгляд перемещается на ожерелье, и он кивает. — Хорошо.

— Ну, он рассказал мне о Бет, но я не спрашивала о деталях. Это было так сложно переварить. Это также казалось потенциально больной темой, поэтому я не стала настаивать, но в интересах не повторять ошибок моего предшественника, я хотела бы узнать, не мог бы ты сообщить мне эти подробности.

— Что он тебе сказал?

— Что она предала его и изменяла, а он… Я замолкаю, касаясь ожерелья. — Ты знаешь, — говорю я.

— Он тебе это сказал? Ха. Интересная техника ухаживания.

На моем лице появляется что- то среднее между улыбкой и гримасой. — Разве нет? И все же я здесь.

Выдавив улыбку, он говорит: — Я понимаю, у тебя было не так уж много вариантов.

— Я не думаю, что он был бы против, если бы ты рассказал мне, — уверяю я его, потому что на самом деле это не так. — Я просто действительно не хочу спрашивать его снова. У него склонность к подозрительности, и я не хочу, чтобы он думал, что я слишком беспокоюсь по этому поводу.

— Верно, — говорит Адриан, понимающе кивая. — Ну, если он уже рассказал тебе так много, я полагаю, это не имеет значения. В штате Матео был один коп, который был немного влюблен в Бет. Это было достаточно безобидно, Матео знал, и ему было все равно. Чего он не ожидал, так это того, что Бет устанет от него — хотя я в некотором роде ожидаю этого от всех женщин Морелли рано или поздно. У Морелли много недостатков, и Матео, кажется, коллекционирует их. Как бы то ни было, Бет соблазнила полицейского, попыталась заставить его наброситься на Матео. Он узнал — потому что Матео всегда узнает, — говорит он мне, многозначительно глядя на меня, как будто предупреждает, — и как только он понял, что не может доверять ей, все было кончено.

— Он дал ей шанс объясниться?

Он склоняет голову набок, размышляя. — Я имею в виду, он столкнулся с ней лицом к лицу. Впрочем, особо объяснять было нечего; было совершенно ясно, что произошло.

— Она не пыталась это отрицать?

— Конечно, она пыталась, но против нее были улики. Полицейский прогнулся под— Он останавливается, бросив взгляд в мою сторону. — Получив небольшой стимул, — исправляется он. — Донес на нее, надеясь, что Матео пощадит его. Не знаю, почему он думал, что это может случиться. Ты трахаешь женщину Матео Морелли и с таким же успехом можешь выстрелить себе в лицо и избавить его от хлопот, но он пытался. Он пожимает плечами. — В конце концов она призналась в этом и взмолилась о пощаде, но было слишком поздно.

— Ты думаешь, он любил ее?

— Я знаю, что он это делал, — подтверждает он.

— И он все равно убил ее.

Адриан смотрит на меня мгновение. — Не думай об этом слишком сильно. Ты не Бет. Никогда не давай ему повода наброситься на тебя, и я уверен, с тобой все будет в порядке.

— Я бы никогда не сделала того, что сделала она, — говорю я ему. — Даже если бы я больше не чувствовала к нему того, что чувствую, я бы никогда этого не сделала. Я не могу представить, что когда — нибудь захочу причинить ему боль — и я бы никогда этого не сделала, даже если бы захотела.

— Хорошо, — говорит Адриан, слегка кивая мне в знак одобрения. — Что- нибудь еще?

Я качаю головой, слегка улыбаясь. — Нет. Спасибо, Адриан.

Глава пятнадцатая

В моей жизни было несколько моментов чистой нежности — не много, но все же несколько.

Мой школьный парень взял меня с друзьями на озеро Мичиган одним запоминающимся вечером. Мы выпили пива, и в какой- то момент он позволил мне порулить. Когда остальная часть группы находилась в другой части лодки, он одарил меня по- настоящему любящей улыбкой и просто взял мою руку, чтобы сжать ее, и это был один из тех чистых, простых моментов, которые запоминаются навсегда. Даже после того, как я вышла замуж за Родни, с которым у меня не осталось ни одного из этих воспоминаний, я всегда считала это самым нежным моментом в моей жизни.

До сегодняшнего вечера, когда я возвращаюсь в спальню Матео после ванны и вижу его в постели, все еще в парадных брюках и белой рубашке, с закатанными рукавами, обе наши дочери прижимаются к нему, пока он читает им сказку на ночь.

Я никогда раньше не испытывала того момента, когда влюблялась — ни в того школьного парня, ни в Родни, ни в кого другого. Но я чувствую это прямо сейчас. Меня еще не заметили, и Лили указывает на маленькую девочку на последней фотографии, затем поднимает мизинец и произносит свою речь еще раз.

Он улыбается ей и закатывает глаза, но возвращается к началу книги со словами: — Хорошо, хорошо. Но только еще один. Изабелла дает ей пять, очевидно, никогда раньше об этом не задумываясь.

Я возвращаюсь в ванную и прислоняюсь к стене, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Мое сердце все еще колотится, и очень трудно удержаться, чтобы не вернуться туда, не вырвать у них книгу и не прогнать этих милых маленьких манчкинсов спать, чтобы я сама могла прыгнуть к ним в постель.

Очень тяжело.

Ох, чувак.

Я слушаю, как он снова заканчивает рассказ, — и восхищаюсь энтузиазмом, с которым он читает его второй раз подряд, потому что во второй раз мне всегда это не так нравится, — затем возвращаюсь туда, как раз вовремя, чтобы Лили снова попросила его прочитать это еще раз.

— Нет, нет, нет, — говорю я, с улыбкой забираясь на кровать. — Тебе пора спать, малышка.

— Я старше ее, — сообщает мне Изабелла.

— И тебе тоже нужно лечь спать, — сообщает ей Матео.

— Но Одри не хочет, — говорит она, поднимая куклу, чтобы показать ему. — Видишь, она говорит нет.

— Хорошо, что я не принимаю приказы от кукол, — заявляет он.

— Я думал, ее зовут… Марселла? Спрашиваю я.

— Это была Моничелла, но я ее