Выживший Матео - Сэм Мариано

я вижу, что именно здесь он занимает определенную позицию. Возможно, он позволил мне заверить себя в Мии, возможно, он пригрозил мне в этой жизни водой вместо бензина, но здесь он не приносит никаких извинений. Что бы он ни собирался мне сказать, он не сожалеет об этом, и он хочет, чтобы я это знала.

— Бет выбрала меня, она выбрала эту жизнь, и ей это не удалось. Она изменила мне, она предала меня и пыталась засадить меня за решетку.

В последних словах этого заявления есть окончательность, но я не хочу делать выводы. — Так ты убил ее? — Тихо спрашиваю я.

Его глаза, как у ястреба, устремлены на меня в ожидании реакции. Затем он медленно, без слов, кивает.

Это то, чего я ожидала, но все равно у меня перехватывает дыхание — заметно. Мое тело не заботят его чувства, и я внутренне напрягаюсь, хотя каким- то образом остаюсь на ногах. Я не могу выдержать его взгляда, страх, который я никогда не испытывала к нему, внезапно захлестывает меня с этой проверкой реальности.

Теперь я уверена в двух вещах: во — первых, если Матео когда- нибудь узнает правду обо мне, я мертва; и во- вторых, ему нужно убить Антонио Кастелланоса не только ради его собственной безопасности, но и ради моей.

Долгое время никто из нас не произносит ни слова. Матео насторожен, отмечая каждую заминку моего дыхания, каждое движение моих глаз, когда я смотрю куда угодно, только не на него. Что касается меня, то я чувствую себя немного так, словно танцевала в бальном зале на Титанике, и вдруг он просто врезался в айсберг.

Только вместо физической стены меня отбрасывает к воротам, охраняющим Матео Морелли, защищающим его от мира и, возможно, нас от него.

Он протягивает руку, не сводя с меня глаз. Мой взгляд скользит к его руке, к золотому ожерелью, лежащему на ней, затем обратно к его глазам. Я не могу их прочесть, и это заставляет меня нервничать еще больше, чем я уже есть.

— Ты можешь забрать его, если хочешь.

Я чувствую, как мои глаза расширяются, хотя я и не собираюсь этого делать. Последнее, чего я хочу, это выглядеть встревоженной, но когда он протягивает это ожерелье — это предупреждение— я чувствую, что меня вот- вот вырвет.

Я сглатываю. — Ты хочешь, чтобы у меня было ожерелье Бет?

— Если ты этого хочешь.

После того, что он мне только что сказал, я не уверена, что понимаю. Я действительно не могу этого сказать, поэтому я робко улыбаюсь. — Я всего лишь твоя горничная.

— Тебе и не обязательно быть такой, — просто говорит он.

Я смотрю на него дольше, чем ему, вероятно, хотелось бы после такого убедительного предложения. — Итак, просто для справки — все женщины, которые когда- либо носили это ожерелье, мертвы.

— Правильно.

Мимолетное отчаяние вырывается из меня. — Я не хочу умирать.

— Не предавай меня, и ты этого не сделаешь, — заявляет он, как будто это просто.

— Я бы никогда этого не сделала, — шепчу я, потому что это правда.

— Хорошо.

Никто из нас не двигается, он все еще предлагает мне ожерелье, я все еще боюсь взять его. Предполагается, что подаренное украшение — приятная вещь, но все, о чем я могу думать, — это призрачные пятна крови, которые оно оставит у меня на шее.

Наконец, я киваю, поворачиваюсь к нему спиной и приподнимаю волосы, чтобы он мог накинуть их на меня.

Застегивая застежку у меня на шее, он запечатывает ее нежным поцелуем в затылок. — Пойдем в постель.

Глава четырнадцатая

Я просыпаюсь голая и одна. На подушке Матео — новый сотовый телефон, черная кредитка и записка.

Я опускаюсь обратно в безопасную мягкость его постели, улыбаясь сама себе. Ожерелье, о котором я уже забыла, шевелится у меня на шее, и я протягиваю руку, чтобы коснуться его. Возможно, было ошибкой согласиться на это, но альтернативой было отвергнуть его. Учитывая, что я даже не могу уйти, если захочу, отказать ему кажется плохим решением.

Кроме того, я никогда не бы предала его. Как только об Антонио Кастелланосе позаботятся, мне не о чем будет беспокоиться. Я бы точно никогда ему не изменила. Я не могу представить, чтобы какая- нибудь женщина не была удовлетворена Матео.

Я беру свой новый телефон и листаю, чтобы посмотреть, что на нем. Он уже добавил мои одобренные контакты — его, Мию, Адриан, Джу и дом. Предположительно, телефонная линия, хотя я никогда не слышала, чтобы она звонила.

Как только я выбираюсь из постели, мне приходится красться вниз во вчерашнем платье. Я сильно проспала и удивлена, что Мария меня не разбудила. Я полностью пропустила завтрак, и к тому времени, как я вернусь в комнату Матео и приведу ее в порядок, уже будет обед.

Может быть, я посмотрю, смогу ли я взять отгул во второй половине дня, чтобы сходить за покупками, о которых, очевидно, просит меня Матео.

Мне не хочется звонить, поэтому по дороге в свою комнату я пишу Мии, чтобы спросить, не хочет ли она пообедать со мной и помочь мне купить несколько новых платьев.

Только, когда я добираюсь до своей спальни, Элиза внутри упаковывает мои вещи.

— Э- э… что делаешь? — Спрашиваю я, останавливаясь в дверях.

— Ты переезжаешь.

— Почему?

Пожав плечами, она возвращается к своей задаче. — Приказ Матео.

— Куда я переезжаю?

— В его комнату.

Мое сердце падает от этой новости. Я хватаю телефон и прокручиваю его имя в контактах, затем нажимаю: — Я переезжаю в твою спальню?

Ему требуется всего мгновение, чтобы ответить: — Это не фотография в душе.

Я закатываю глаза, выдавив улыбку. — Ты занят?

— Никогда не бывает слишком занят для фото в душе, — присылает он в ответ.

Я качаю головой, звоня ему, поскольку он явно не собирается этого делать.

— Доброе утро, — отвечает он, и в его голосе уже слышится веселье.

— Доброе утро. Ты не сказал мне, что меня переводят в твою спальню.

— Я думал, это само собой разумеется, — ответил он.

— А как же Лили? Мы сейчас живем в одной комнате, — напоминаю я ему.

— Да, нам придется кое- что переставить. Мы можем поговорить об этом за ужином.

— Я тоже приду сегодня на ужин?

— Конечно. Теперь ты будешь приходить на ужин каждый вечер.

— Разве я больше не горничная?

— Тебя повысили, — сухо говорит он.

Я рассеянно провожу большим пальцем