Рассвет наступит незаметно - Людмила Мартова

Первую тетрадь Валевского Андрей открыл с некоторым трепетом, хотя не обладал излишней чувствительностью, не позволяющей читать чужие дневники. В поиске необходимой информации любые средства были хороши. Впрочем, ничего полезного в тетради не оказалось. Покойный Николай Петрович рассуждал о своих чувствах к любимой женщине, той самой Анастасии, которая приходилась бабушкой Вике Угловской. Называл он ее нежно Настенькой.

Привычки вести дневник регулярно у Валевского не имелось. Записи он делал время от времени, когда происходило что-то по-настоящему важное. Так, стартовал дневник с того дня, когда Анастасия стала вдовой. «Наконец-то, освободилась» – с таких слов начиналась запись, рассказывающая об организации похорон Николая Угловского, в которой Валевский, разумеется, принимал самое активное участие, помогая своей Настеньке.

Скупыми, но очень точными строками он описывал тяжелую жизнь женщины, которую регулярно обижал муж. Смерть этого человека, мало того что негодяя, так еще и многолетнего соперника, воспринималась старым учителем как благо, и это огорчало его, хотя набожным человеком он не являлся.

Следующая запись была датирована годом позже, когда, дождавшись годовщины смерти ее мужа, Валевский сделал Анастасии предложение, но получил решительный отказ. Здесь подробно описывались уже знакомые Погодину по рассказу тети Стеши страхи Настеньки по поводу проклятого наследия Варлаама. Не хотела она привносить беду в дом Николая Петровича, потому и замуж идти отказывалась наотрез.

Еще спустя пару месяцев поводом для заметки в дневнике стали сковавшие Малодвинск сильнейшие морозы. Температура воздуха ночью опускалась до минус пятидесяти градусов, в доме Анастасии полетел отопительный котел, и спасителем, пришедшим на помощь, разумеется, оказался Валевский, забравший Настеньку с сыном к себе и организовавший ремонт в кратчайшие сроки. Ох как не хотел он отпускать любимую обратно в ее дом, но Анастасия настояла на своем, ушла жить к себе, в очередной раз сославшись на висящее над ней проклятие.

Судя по всему, именно в это время Николай Валевский и решил изучить историю колокола, чтобы развеять сомнения любимой. Время от времени он описывал в дневнике свои походы в малодвинский краеведческий музей, беседы со старожилами и прочие шаги, позднее нашедшие отражение в книге, которую Погодин прочел накануне. Ничего нового из этих записей почерпнуть было нельзя.

Шло время, рос Настенькин сын. Окончил техникум, потом женился, родилась Вика. Ее первым шагам, словам, резавшимся зубам и детским капризам Николай Петрович уделял довольно много внимания, относясь к девочке практически как к родной внучке. В пять лет девочка осталась сиротой, потому что сын Анастасии и его жена разбились в автокатастрофе. И снова Валевский был рядом, помогая, утешая и поддерживая, а также переживая за любимую всем сердцем. Кстати, именно тогда у него начались проблемы со здоровьем. Тем, что он попал в больницу с сердечным приступом, заканчивалась первая тетрадь.

На часах уже было половина первого, чтобы выполнить намеченную программу, следовало поспешить. Быстро собравшись, Погодин вышел на улицу и тщательно осмотрелся по сторонам. После вчерашней истории со взломом дома приходилось быть аккуратнее. Кстати, неплохо бы еще позвонить следователю и уточнить, пришел ли в себя незадачливый взломщик. Вдруг полиция уже знает, за каким лешим он забрался в погодинский подвал.

На летней улице было пустынно, лишь бегали догуливающие последние дни каникул мальчишки. По сделанной специально для него лестнице спустился Пират, посмотрел на хозяина недовольно, словно Погодин в чем-то перед ним виноват, спрыгнул с последней ступеньки вниз и был таков. Что ж, коты ходят где вздумается и гуляют сами по себе. Это всем известно.

Глаз зацепился за починенную собственноручно лестницу для кота. В ней было что-то неправильное. Эта мысль впервые пришла Андрею в голову, хотя подобные лестницы существовали в доме, пожалуй, сколько он себя помнил. Впрочем, додумать неправильную мысль он не успел, потому что у него зазвонил телефон. Напомнил о себе следователь Поташов. Злоумышленник так и не пришел в себя, все еще находясь без сознания. Его состояние врачи оценивали как стабильно тяжелое.

Поблагодарив за информацию, Андрей неспешным шагом дошел до гостиницы. Васин был на месте, в своем кабинете, очередной вопрос Погодина воспринял без изумления, видно, и сам над ним немало думал.

– Основных конкурентов у меня двое, – ответил он. – Но если бы я был твердо уверен в том, что это сделал кто-то из них, то я бы к вам, уважаемый Андрей Михайлович, и обращаться не стал. Сам бы разобрался. Просто сейчас очень много случайных людей в бизнес заходит. Временщиков развелось – не сосчитать, люди они за репутацию не болеющие, а потому ничего и не боящиеся.

– И все же.

– Александр Соболев – мой самый главный местный друг-враг. По бизнесу у нас пересечений нет, сферы влияния давно поделены. Ему на первый взгляд стройка и ни к чему. Но это только на первый. Крупный бизнесмен так устроен, что всегда хочет единственным хозяином на поляне остаться. А я Александру мешаю власть свою нежить. Сильно мешаю. Он бы заказ увел не столько для того, чтобы на нем заработать, сколько для того, чтобы мне нагадить. Почву из-под ног выбить. Заставить занервничать и начать совершать ошибки. Второй конкурент – из областного центра. У него-то как раз ничего личного ко мне, просто желание откусить большую долю рынка. Я бы, при прочих равных, скорее на него поставил.

– Выйти на горничную, которая имеет доступ в ваш рабочий кабинет, и поручить ей кражу документов можно в двух случаях. Либо если живешь в этом городе и хорошо знаешь, кто есть кто, либо если ты нанял кого-то из местных для сбора информации, – сообщил Погодин. – Соболеву и его людям было проще организовать кражу. Но если заказчик все же сторонний, то надо искать, где течь.

– Течь?

– Откуда утекает информация, – терпеливо пояснил Андрей. – Вывести на Вику, рассказать, что у нее финансовые проблемы, в этом случае мог только кто-то из своих. Подумайте в этом направлении, Олег Иванович, а я, пожалуй, встречусь с Соболевым. Телефон дадите?

– Да, конечно. – Васин черканул что-то на листке бумаги, протянул его Погодину, тот, не глядя, сунул бумажку в карман. – Вы знаете, Андрей Михайлович, вот вы сейчас сказали, и я вспомнил. Я как-то видел Соболева с Викторией. Признаться, я тогда не придал этому значения, да и сразу забыл об этом, но вот сейчас так живо эта встреча перед глазами встала…

– Интересно. И когда это было?

– Наверное, в конце июня – начале июля. Это было здесь, у гостиницы. Я приехал на работу, шел от парковки ко входу, я никогда не оставляю машину перед гостиницей, потому что это неудобно для других гостей. Автомобиль Соболева я, разумеется, хорошо знаю, поэтому сильно удивился, когда он подъехал к моему отелю. Не к самому входу, конечно, за воротами остановился, но это все равно было довольно странно. Я замедлил шаги, чтобы посмотреть, зачем он пожаловал, но из машины вышла Вика, после чего Соболев уехал.

– Она вышла с переднего сиденья или с заднего? – быстро спросил Погодин.